Страница 13 из 41
— Повторяю для особо тупых, ну то бишь для тебя, никому из нас нет никакого дела до убийцы ректора, — сложив руки на груди, я откинулась в кресле. — Найдем, будет плюсик в карму. Не найдем, ну и бог ему судья. Поэтому, прежде чем врываться в мой кабинет, думай головой. По крайней мере, хотя бы делай вид, что мозги в ней существуют и она не болтается на твоих плечах чисто для красоты.
— Ато что? — вздернул он вопросительно бровь. — Попытаешься меня убить? Или еще раз будешь угрожать тюремным сроком? Не оригинально, Авгельд. Я это и так каждый день слышу.
— Зачем мне пачкать об тебя руки? — зло выплюнула ему в лицо. — Лучше отдам все на откуп твоим же друзьям. Они непременно разберутся, как сделать так, чтобы я тебя до конца своей жизни больше не увидела. Или думаешь, у них не хватит сил свести на нет любые упоминания о тебе? Не переживай, там работают надежные люди, они точно найдут способ.
— Не думал, что ты, спутавшись с Стиверсом, превратишься в стерву, — на лице Тонсли распустились алые пятна гнева. — Ты должна была идти по идеальному плану, а не перечеркивать все, чего мы так долго добивались.
— Пошел ты к демонам, — тряхнув головой, постаралась успокоиться. — Тебя забыла спросить о том, какой мне быть и в кого превращаться. Я хотя бы не бесхребетная тряпка под каблуком у жены и ее семейки.
— Не смей приплетать сюда моих родственников, — рыкнул он на меня.
— Думаешь, все такие наивные идиоты, как ты? — вздернула я бровь. — А тебе не приходила в голову светлая мысль, что вас осталось всего трое? Стиверс не мог убить, ему это не выгодно. Ты не мог, потому что слишком туп и ничего бы с этого не поимел. Остается только Инистра, но, вот беда, ее алиби подтверждает сама министр магии и никто не вправе усомниться в ее словах. Так вот, складываем два и два и получаем три. Твоя невестка — единственная, кто могла все это организовать и остаться вне подозрений. И, заметь, тут уже никакой роли не играет твоя громкая фамилия. Я уверена, после того, как ты сядешь, все твое имущество перейдет Камелд. Вплоть до трусов и носков, которые первое время, пока о тебе еще помнят, будут расходиться, как горячие пирожки в студеную зимнюю пору. Прежде чем стоять тут и орать на меня, наведи порядок в собственной семье.
— Ты ничего не знаешь о моих взаимоотношениях с Камелд, — побелел тот до синевы. — Кинейни никогда бы не пошла на такую глупость. В нашем брачном договоре прописано, что она при любом раскладе уйдет ни с чем, как только он будет аннулирован.
— Черт! — рассмеялась я. — Не думала, что у тебя и вправду нет мозгов. Тонсли, так уж и быть, по старой дружбе объясню. Она не хочет с тобой разводиться. Тебя посадят без права на УДО. И сделают это так, чтобы пожизненный был меньшим из всех возможных сроков. После этого разведена она или нет, значения иметь не будет. У вас есть ребенок, по слухам она снова беременна… Это уже достаточно веские доказательства законности вашего брака. Стоит решетке захлопнуться за твоей спиной, как она получит все.
— Погоди, — на секунду задумался он, — но я пока не принимал детей в род. Как-то руки не доходили. А Кинейни настаивает, что надо возрождать династию Ланвельдов.
— Хоть в чем-то твой тупизм сыграл тебе на руку, — Стиверс стоял, облокотившись на дверной косяк. — Не дал ей возможности перевести министерский брак в магический. Если бы признал не своих детей, то уже бы не смог выкинуть их из жизни. Я знаю, о чем говорю, сам пытаюсь избавиться от обузы на шее.
— Стиверс, — Тонсли со свистом выпустил воздух из легких.
— Инетер, почему ты уверен, что дети не от него? — склонила я голову набок.
— Вот оно, кособокое и однобокое образование, — блондин с тяжелым вздохом плюхнулся в кресло. — Если бы наследник был первым и законным, то магия рода автоматически ухватилась бы за него, как за соломинку. У нас с Ланвельдом тяжелая ситуация в семье. Мы последние, и на нас лежит огромная ответственность. А уж коли Камелды пытаются заставить этого осла провести ритуал для первого ребенка, то он точно не от него.
— Тогда почему в суде не приняли таких доводов? — подалась я чуть ближе.
— Почему же, приняли, — усмехнулся он, — но все равно обязали прожить с этой идиоткой положенные пять лет, пока ядро мальчика не стабилизируется и не появится четкий результат, Стиверс он или не Стиверс. Там уже никому не отвертеться, все решает лишь магия и она же судит, карает и милует. Вот почему ты, Ланвельд, такой кретин? Как мог не знать элементарных основ и вестись на всю туфту, которую тебе скармливали Камелды? Просто запроси проверку. Старшему точно поболее пяти будет, и уже этого хватит, чтобы вся рыжая семейка лишилась денег и твоей поддержки в случае попадания в тюрьму или иных преград для выполнения обязанностей главы рода.
— А ведь это может быть основанием для проверки, — хлопнула я в ладоши. — Стиверс, ты гений. Если мы докажем, что Инистра была единственной, кто в тот момент мог сфабриковать себе алиби, то получим способ надавить на общественное мнение и попытаться подтолкнуть их на повторную попытку устранения неудобной политической фигуры. Я официально подданная другой страны, имею двойное гражданство. В случае чего буду отвечать перед международным судом, а не местным. Получается, вся моя деятельность не может быть направлена на деструктуризацию расследования. А на этом можно хорошо сыграть. Если Камелды и стоящие за ними поймут, что я играю не на их стороне, они сами выйдут на тропу войны и попытаются спровадить еще одну помеху на тот свет. И если мой предшественник не мог защитить себя от нападок, то у меня есть статус эксперта, чье слово будет играть весомую роль, и статус иностранного подданного.
— Погоди, это все хорошо, но ставка не сыграет, если они не увидят от тебя полноценного расследования, — тут же сверкнул глазами блондин. — А проводить его сейчас уже не имеет никакого смысла. Тут замылено все, что только можно. Даже если бы Камелд наследила, способные люди перекрыли ее следы отпечатками Ланвельда.
— Так мы можем воспользоваться и этим, — щелкнула я пальцами и откинулась в кресле. — Я могу выступить с официальным заявлением, что на месте преступления не обнаружено никаких улик, кроме прямо указывающих на причастность Тонсли Ланвельда к смерти ректора военной академии. Но, это не может служить доказательной базой, так как вызывает у меня подозрения, связанные с фальсификацией и попыткой подставить одного из герцогов, чтобы очернить его имя. После данных слов все наши подпольные крысы тут же активизируются и попытаются укусить побольнее, дабы самим не попасться в расставленную ловушку.
— А это может сработать, — задумчиво протянул глава департамента секретной службы. — Но для этого тебе, Ланвельд, придется сотрудничать со следствием. Все наши показания и рапорты не должны расходиться. Только так мы сможем выжать максимум из ситуации и поймать всех, кто так или иначе причастен к делу об утечке.
— Согласна, это будет самым простым и быстрым способом заткнуть рот всем, кто пытается выжить за счет использования государственных ресурсов на свое усмотрение, — подтвердила я его слова. — Но, Тонсли, прости меня, конечно, сейчас речь даже не о тебе, а о том, что ты слишком сильно полагаешься на несуществующий план трупа. Просто открой глаза и посмотри на правду без прикрас. Она, знаешь ли, не отличается светом и добром.
— Я все понимаю, но это похоже на чушь, — потряс он головой. — Вы играете в шпионов, меня пытается убрать собственная семья. В это не так легко поверить. Тем более, узнать, что твой ребенок вообще не от тебя, раз магия его не признает. Все это в совокупности попросту сводит меня с ума. Мне нужно подумать и все взвесить. Как только решу для себя, как поступить в данной конкретной ситуации, еще раз поговорю с тобой. А пока мне следует взять перерыв и хорошенько все обмозговать, дабы не совершить ошибку.
Ланвельд ушел, даже не обернувшись на пороге, а мы с Инетером так и остались сидеть, каждый на своем месте. В моей голове бродили важные мысли и созревал гениальный по своей простоте план дальнейших действий. Но был в нем один изъян, который мне ой как не нравился. Рисковать собственной шкурой, даже ради спасения Тонсли, я не хотела. Тут не вопрос национальной безопасности, не предотвращение массовой гибели мирных жителей. А лишь один идиот, который возомнил себя вторым богом. Вот только в процессе позабыл о том, что чем выше ты забираешься, тем больше у тебя врагов, меньше друзей, и тем больнее навернуться с олимпа славы.