Нарушая правила

— Чего мебель крушишь, Илюх?

Занятия только закончились. Самсонов нас сегодня гонял до седьмого пота. Пока все нормативы ему по десять раз не сдали, из зала не выпустил. Объясняется все просто: праздники на носу. Вот и зверствует. Новый год завтра. Время особой готовности. Некогда расхолаживаться. У нас это все понимают, поэтому и не бузят лишний раз на усиленные нагрузки.

У Ильи же претензии явно не к тренировке. Десять минут назад его к себе руководство — в лице полкана — вызывало. Видать, сообщили какую-то «страшно радостную новость». Что на нем теперь лица нет. От гнева у вечно спокойного Илюхи всю мину перекосило.

Долго гадать не приходится.

— Гроздов в командировку отправляет, — скрипит зубами Илюха, усаживаясь на скамейку. — Зашибись, блин, подгон к праздникам.

— В чем трагедия? — не понял я. — Нас еще месяц назад предупреждали, что будут дергать на учения.

— Да в том, что рейс, блть, завтра, Швец.

Парни дружно присвистнули, выражая свою поддержку.

Я понимающе кивнул:

— Дерьмово.

— То-то и оно, — схватился за голову Илюха. — Я обещал Светке, что этот Новый год мы встретим вместе. Нет же! У меня уже третий год подряд в праздники какая-то задница. То ранения, то учения, то смена. Трындец! Она меня убьет.

— Ну, чисто теоретически, ей тогда придется за тобой в командировку увязаться, — лыбится Костян. — Выходит, что по любому встретите вместе праздники. Просто относитесь к этому, как к смене обстановки.

— С дома на часть? Оборжаться просто.

— И что, даже на день-два Гроздов отлет перенести отказался? — спрашивает Леха.

— Как же. Попробуй с ним договориться. Упрямый как… — новый виток заковыристых ругательств, — осел.

Я натягиваю чистую футболку, закрывая шкафчик. Пока парни оживленно переваривают новость, дискутируя, кручу в голове мысли. Не радужные.

Да, ситуация Илюхи — не позавидуешь. Это одна из главных проблем нашей профессии: никаких выходных и свободы действий. Трешевый график работы и жизни. Сказано ехать — ты берешь и едешь. Беспрекословно. Независимо от того, день рождения у тебя, роды жены или Новый год. Подруги парней постоянно пилят их по этому поводу. Хоть и понимают: в чем-в чем, а тут мы бессильны.

Мне же…

Меня пилить уже две недели как некому. Домой возвращаюсь, как в тюремную камеру. Никогда у меня такого не было. Стены квартиры звенят от пустоты. Давят. Душат. Не радует ни черта. Что приближение праздников, что суета — все проходит мимо. Гирлянда, оставленная Викой две недели назад, так и стоит, собрав уже приличный слой пыли.

Мысли о ясноглазой снова разбередили душу, прихватывая за больное. Заставили задуматься, а что светит мне тридцать первого числа? Три выходных дня? Утопия. Роза встречает с родителями, потом умчится к друзьям с универа. Большинство парней из отряда собираются в кругу семьи: с родителями и женами. Я один. Ни семьи, ни подруги — никого.

Илюха схватился за телефон, видимо, звонит Светке. Я же, быстрее, чем мысль сформировалась в черепушке, выхожу из раздевалки. Широким шагом держу курс на кабинет начальства. У двери притормаживаю, постучав.

Дождавшись разрешения войти, переступаю порог со словами:

— Товарищ полковник, разрешите завтра отбыть в командировку вместо Климова. Ему бы в городе остаться. По семейным… обстоятельствам.

— Все в гостиной готово к завтрашнему прибытию гостей, — отчиталась я, когда на пороге дома появилась мама. — Елка украшена, салют сегодня доставили. Отец?

— Приедет завтра утром. Сегодня у него важная встреча по работе.

— Отлично.

Пару дней назад мы с мамой уехали в загородный дом. Место, где ежегодно тридцать первого декабря отец собирает на праздник своих коллег и друзей с семьями. Та еще «вечеринка», надо сказать. Скучное «политическое» мероприятие, на котором я никогда не чувствовала себя комфортно. Это была еще одна «вынужденная мера» в поддержании видимости идеальной семьи.

Место в доме значительно больше, чем в нашей городской квартире. Шикарный особняк в три этажа что снаружи, что внутри роскошно украшен к празднику. Не вычурно и со вкусом. Мама в этом за много лет уже набила руку. Гостевые спальни готовы принимать гостей, а гостиная разве что не сверкает — так тщательно отполировала клининговая служба всевозможные горизонтальные поверхности.

Я подошла к высокому окну, выглядывая во двор. Тут все дышало приближающимся Новым годом. Включая заснеженную территорию. Красота. Вот только я смотрела на все это великолепие, и хотелось… разнести его к черту. Пообломать ветки этой пышной живой пихты и разнести в щепки разноцветные стеклянные шары. К слову, сделать вокруг все таким же мрачным и разбитым, как мое внутреннее состояние.

С трудом, но пока что мне удавалось сдержать свои порывы.

— Что с работой? — поинтересовалась мама, устраиваясь в гостиной с чашкой чая.

— Меня берут на стажировку в агентство. Ждут сразу после праздников, — отчитываюсь. — Квартиру я тоже уже нашла. Не центр города, но приличная новостройка.

— Хорошо. Я поговорила с отцом, мы поможем тебе с переездом…

— Не стоит, — покачала я головой, складывая руки на груди. — Я справлюсь сама.

— Две недели, Виктория. Все еще обижаешься?

Я молча передергиваю плечами и покидаю гостиную, поднимаясь в свою комнату. Показываю Инге Александровне, что на этом разговор закончен. Поднимать больную тему снова я не хочу.

Две недели — ничтожно малый срок, когда сердце в лоскуты и кровоточит. Не буквально. Фигурально выражаясь. Не проходит и дня, чтобы я не вспоминала про красавчика. Снова не крутила на повторе наши с ним дни. Наше с ним время, проведенное вместе…

Ренат молчит. То его появление у моего дома было последним, когда парень мелькнул в моей жизни. Забыл? Возможно. Хотя верится с трудом. Даже несмотря на то, что Швец, кажется, поверил в выдуманную мною чушь, я не верю, что его чувства способны были пройти так быстро. Не верю…

Вернувшись в комнату, забираюсь с ноутбуком на диванчик у окна и на пару часов выпадаю из жизни. От нечего делать подписавшись на короткий курс по дизайну, сажусь за прохождение последнего урока.

Почти досмотрев двухчасовой ролик до конца, отвлекаюсь на дребезжащий телефон. Ставлю видео на паузу и бросаю взгляд на экран мобильного. Роза.

Сердце подпрыгивает и срывается вниз. Первый звонок сестры Рената за две недели, что мы не вместе. Узнала, что мы расстались? Или… неужели с парнем что-то стряслось?

Руки задрожали, и я, долго не раздумывая, ответила на вызов, кидая в трубку неуверенное:

— Слушаю…

— Вика? Привет!

— Что с ним? — срывается мой голос на хрип. — С ним что-то случилось?!

— Что? — теряется Роза. — С кем? С Реней? А-а, нет. То есть да, но не в том смысле, что ты подумала, — тараторит. — Короче, с ним все хорошо. Физически. Может, хоть ты мне нормально объяснишь, что стряслось? Я тут две недели с головой в учебной запаре и только сегодня узнаю, что вы, оказывается, разбежались. И это накануне праздников! Бред! Вика, скажи, что мой братец просто неудачно пошутил! С ним такое бывает…

— Нет, — обрываю на корню все ее надежды. — Не пошутил. Мы действительно расстались. Я собрала вещи и… съехала обратно к родителям.

— Временно?

— Насовсем, Роза.

— Не понимаю!

— Как он там? — отмахнулась я от возмущения Розалинды, меняя тему.

— Паршиво. Судя по тому, что напросился в командировку на праздниках, хуже, чем паршиво. У тебя по голосу, я слышу, тоже не все радужно. Скажи честно, вы оба чокнулись, да? Что за петух клюнул вас в задницы, Виктория?!

— В командировку? — ответила я вопросом на вопрос. — Когда? — «запнулась» на выдохе. — Ренат что, уезжает?

— Сегодня он на смене, а завтра вечером у него самолет. Попросился вместо парня в отряде, мол, у него семья, жена и бла-бла-бла. Отец мне сегодня сказал, я поэтому Рене и набрала сразу. Мозги вправить хотела, а тут такие новости. Я пыталась его переубедить — без толку. Уперся и ничего не хочет слышать.