Страница 49 из 63
— Надолго?
А не все ли тебе равно, Морозова?
— На месяц. Но… Вика, блин, почему?!
Розе не надо было уточнять, что она имела в виду, спрашивая «почему». Я и так все поняла по ее искреннему недоумению, проскользнувшему в тоне. Как воочию увидела ее сморщенный нос и изумрудный взгляд, полный беспокойства за брата.
Я привалилась затылком к стене, потирая переносицу. Снова лгать, изворачиваться и объясняться. Как я устала! Смертельно. Собственные мысли и чувства гнут, гнетут и уничтожают день за днем. По крупице. Я больше так не могу…
— Вика, не молчи.
— Так сложились обстоятельства, Роз. Нам… вернее, мне. Мне пришлось разорвать эти отношения, — сказала честно, — я не хотела, чтобы… так, — вытолкнула из себя, скрепя сердце. Какая-то часть меня взмолилась в отчаянии, чтобы Роза поняла мой посыл! Прочитала между строк.
Ответом мне послужила повисшая на другом конце провода задумчивая тишина.
Роза анализировала. Сестра Рената была далеко не глупа. Умела добираться до сути. И слишком долго молчала, что я, не выдержав, нетерпеливо подскочила на ноги, прохаживаясь по комнате. Ежась от колючего холода, кусающего изнутри, тысячами мелких иголочек впившегося вдоль позвоночника.
— Роз, ты тут? — переспросила, когда молчание затягивалось.
— Ты его любишь?
— К чему ты…
— Ты любишь моего брата, Вика?
— А разве есть теперь разница? Я все сделала правильно, — проговорила то, что все прошедшие дни неустанно себе повторяла. — Я поступила так, как было нужно. К чему теперь размышления о любви?
— Ага, только «правильно» и «нужно» для кого?
— Это уже другой вопрос…
— Вик, я спрошу, но ты можешь просто промолчать. Я и так все пойму. Это расставание как-то связано с твоими, м-м… родителями? Это из-за них? Я помню, что ты рассказывала, будто у твоего отца скверный и своеобразный характер — он как-то поспособствовал вашему разрыву? Он на тебя… надавил? Угрожал? Тебе или Ренату? — сама того не зная, Роза била прямо в цель, подбирая каждое слово с особой тщательностью профессионального снайпера-переговорщика.
Я хлопала ресницами, глядя в окно, отгоняя накатывающие слезы. Она догадалась. Она что-то поняла. Была слишком близко. Внутри все затрепетало. Кровь забурлила, с губ так и рвалось уверенное «да» в ответ на все ее вопросы. Меня колотило от желания хотя бы кому-то сказать правду. Даже руки задрожали, с каким диким неистовством из меня рвалось признание.
Только я и рта раскрыть не успела, как сестра Рени кинула в трубку:
— Я все поняла. Я все решу! — и сбросила вызов, оставляя меня в недоумении таращиться на потухший экран телефона.
И что это значит?
Глава 30
Мое тридцать первое декабря начинается с…
— Ре-е-еня! — оглушительного визга за дверью.
Время два часа дня. Я только встал и дополз до кофеварки. И сейчас давлюсь, не вовремя хлебнув кофе, который едва не идет носом. Нетерпеливая Роза повторяет свой маневр, голося на весь подъезд:
— Открывай! Срочно! — начиная неистовую долбежку, заставляя меня с перепугу бросить кружку прямо в раковину. Та приземляется с треском и звоном — разбил. Зашибись!
Выругиваюсь и иду открывать. После смены урвать для сна удалось всего пару-тройку часов. Поэтому на ногах я сейчас стою не особо твердо и соображаю не особо резво. А тем временем гостья, похоже, вознамерилась вынести мою входную дверь.
— Ау-у! Хватит спать, Швец! — не унимается сестренка. — Ну, открывай же, блин! Точно украду у тебя ключи и сделаю себе дубликат! Ренат! — и где только силы берет так молотить железяку своими маленькими кулачками?
Широким шагом пересекая небольшой коридор, проворачиваю замок. Распахиваю дверь, чуть не получив кулаком прямо в грудь. Цветочек вовремя тормозит. Лучезарно улыбается, занеся руку для нового удара. Зеленые глаза ведьмочки блестят — не к добру это…
— Сюрприи-и-из! С наступающим!
— Что стряслось, Роза? — рычу. — Смерч, цунами, наводнение?
— Пожар.
— Где?
— А ты разве не видишь? — притворно округляет глаза рыжеволосая зараза. — Смотри, как твоя личная жизнь ярко полыхает, всю страну в морозный год согреть хватит! — юркнув у меня под рукой, залетает в квартиру.
— Обхохочешься, — бурчу, закрывая дверь. — Ты должна мне новую кружку.
— С чего это?
— А на кой черт надо было так долбиться? Весь подъезд переполошила.
— Я думала, ты спишь, — пожимает плечами Цветочек. — Тебя обычно и пушкой не разбудишь после смены.
— Как видишь, нет. Полчаса назад встал.
— Тогда чего плелся открывать, как черепаха? — деловито скидывает сапоги и пуховик Роза, проходя в гостиную и оглядываясь. — Ага, уже пакуешь чемоданы, беглец? — тормозит свой взгляд на раскрытой дорожной сумке. — Помочь?
— А ты чего сегодня такая гиперактивная? — иду следом, стягивая с ее рыжей макушки розовую вязаную шапку. — Тебя собака с бешенством покусала?
— Дурак! Вообще-то я такая с детства.
— Спасибо, не надо, — запоздало отказываюсь от предложения. — Покидать футболки в сумку я и сам в состоянии. Не первая и не последняя командировка. А ты чего пришла вообще?
— Фу, как грубо!
— Так вроде мы вчера поговорили и решили, что тебе незачем тратить время на меня сегодня. Разве нет? Я планировал отчалить по-тихому, без долгих «проводов».
— Между прочим, сегодня Новый год. Праздник и все дела, — замечает резонно сестрица.
— Могла поздравить по телефону, — заламываю бровь.
— Я с подарком, — достает новый «козырь» Роза, помахивая бумажным пакетом. — Реально прогонишь?
— Нереально правдоподобно врешь, — упираю руки в бока. — Я знаю тебя, как облупленную. Выкладывай.
— Ладно, — морщит нос Розалинда. — Вообще-то я пришла с тобой серьезно поговорить. И да, это не телефонный разговор.
— Если по поводу командировки — это вопрос решенный.
— Не совсем. Если уж совсем честно: по поводу… кхм, Вики.
— Нет, — обрубаю на корню, впихивая в руки девчонки ее же шапку. — Даже не начинай. Можешь сразу разворачиваться и на выход. Поругаемся. Без шуток.
— Но, Ренат!
Вчера я вынес знатную головомойку, когда Цветочек прознала, что мы с Ясноглазой разбежались. Два часа компостировала мне мозг по телефону, задвигая такие речи, которые от двадцатилетней девчонки никак не ждешь. Я себя на ее фоне зеленым юнцом, не сведущим в отношениях, ощутил. Откуда у Розалинды такой «опыт», даже спрашивать неловко. Да и возвращаться к этой теме снова нет никакого желания. Было и было. Я смирился, и она смирится рано или поздно.
— Ты ведешь себя, как ребенок! — топает ногой Цветочек. — Еще хуже, чем я, честное слово! А мне, на минуточку, на десять лет меньше, чем тебе. Не стыдно?
— Это у нас семейное, — разворачиваюсь и иду к комоду. — Ген детства играет в заднице до глубокой старости.
Бросаю взгляд на наручные часы — регистрация на рейс начнется через три часа. Молча слушая, как недовольно пыхтит у меня за спиной Роза, сгребаю вещи, складывая в сумку. Старательно пропускаю мимо ушей возмущения гостьи, ворчащей что-то в духе:
— Спрятаться от проблемы — не значит ее решить, Реня!
— Ага.
Топаю в ванную. Роза за мной. Сгребаю бритвенные принадлежности с полки и возвращаюсь в комнату. Цветочек «выстреливает»:
— Я вчера звонила Вике.
Вот тут торможу и поднимаю взгляд. Взрываясь:
— На хрена, Роза, блть?! Я же тебя просил не лезть в это…
— Да как не лезть-то?! — перебивает, переходя на ультразвук. — Кто, если не я?! Уперлись и не видите ни черта дальше своего носа! Одна — трусливый заяц, другой — упрямый баранище!
— И что это значит?
— Я знаю, почему она ушла!
— Я тоже знаю, — развожу руками. — Чувств нет. Чувств не взаимны. У нее есть жених. Они помирились. Кажется, в двух словах именно такой бред она мне задвигала. Тебе сказала что-то новое? Не верь.
— Ты — идиот! — от души прилетает мне по плечу. — Слепой идиот, если поверил в эту чушь!