Страница 59 из 74
В ней есть что-то от надменности Юлии, и любой, кто хоть немного похож на мою маму, занимает особое место в моем списке.
— Что, по-твоему, ты делаешь, Кирилл?
Я прислоняюсь к двери, скрестив ноги, блокируя единственный выход.
— Это я должен спрашивать тебя об этом, учитывая, что ты решила ворваться в мой клуб.
Она складывает руки на груди.
— Клуб подпадает под юрисдикцию организации.
— Моя юрисдикция.
— Как член команды по составлению финансовых отчетов, я здесь для контроля доходов.
— И когда ты намеревалась это сделать? До или после похмелья, которое только и ждет своего часа.
— Я просто... немного увлеклась.
— Немного?
— Ладно, очень много — она вздыхает, затем прищуривает глаза, которые слишком похожи на глаза ее покойного дедушки. — Но это не то, что сейчас важно, не так ли?
Мускул на моей челюсти сжимается, но выражение лица остается прежним.
— Не хочешь уточнить?
— Что... это было, что я только что видела?
— Ты что-то видела? Ты уверена, что это не просто алкоголь говорит сам за себя?
— Я не настолько пьяна, чтобы у меня начались галлюцинации. Возможно, ты... гей?
Хм.
С ее точки зрения, я склонился над мужчиной, одетым в костюм, на моем столе. Я был так занят мыслями о том, как заставить Рай поверить, что она чертовски сумасшедшая, что не учел этот ракурс.
Было бы почти невозможно заставить ее сойти с ума, учитывая, что это потребует усилий, тщательного планирования и, самое главное, времени, которого у меня нет.
— А что, если это так? — небрежно спрашиваю я.
— Ничего особенного, я полагаю — она пожимает плечами, затем ухмыляется. — По крайней мере, я так думаю. Однако все остальные сотрудники организации склонны быть старомодными и недалекими. Я не уверена, что они отнеслись бы к этой информации так же нейтрально, как я.
— Твоя точка зрения?
Она распускает руки и приближается ко мне уверенными шагами «я контролирую эту ситуацию» затем останавливается в нескольких шагах от меня.
— Я могу сохранить это в секрете, если ты кое-что сделаешь для меня.
Я поправляю очки.
— Что именно?
— Проголосуй за меня на предстоящем собрании, чтобы я стала исполнительным директором V-Corp.
Я расхохотался. Звук настолько навязчивый и громкий, что Рай переходит от легкой самоуверенности к раздраженному гневу.
— Что в этом такого смешного?
Я поднимаю руку, притворяясь, что мне требуется больше усилий, чем нужно, чтобы удержаться от смеха.
— Ты. Глава V-Corp. Вот что самое смешное, Рай.
— Двоюродный дедушка — это глава. Я буду просто исполнительным директором.
— Это еще одно слово, обозначающее того, кто командует. Это не можешь быть ты.
— Почему, черт возьми, нет? Потому что я женщина?
— Потому что ты все еще пытаешься контролировать свои вспышки эмоций, а другие тебя не уважают.
— Это только потому, что у меня нет члена между ног.
— Это часть причины, но это еще не все. У тебя все еще может быть воображаемый член и яйца.
— Что это должно означать?
Я борюсь с желанием швырнуть ее об ближайшую стену или даже застрелить, чтобы избавиться от нее раз и навсегда.
Альтернатива состоит в том, что я должен помочь этой женщине достичь ее амбиций в обмен на то, чтобы держать всю эту ситуацию в секрете.
Мне даже не нравится Рай, не то чтобы мне кто-то нравился сам по себе, но причина, по которой я не люблю ее больше всего, это ее святость и несгибаемый характер, который можно сломать, как ветку.
Не помогает и то, что у нее много моральных «оков», и я не могу иметь ее в качестве союзника, поскольку мы расходимся во мнениях почти по всем вопросам. Так что теперь я должен уступить ей важную должность в V-Corp, когда я мог бы использовать это как рычаг, чтобы получить более ценного союзника.
Если бы Саши не было, мне не пришлось бы прибегать к таким крайним мерам, но она есть, и я не смог бы убрать ее, даже если бы захотел.
Я сосредотачиваюсь на выжидающем лице Раи.
— Тебе не хватает опыта и союзников, именно в таком порядке. Тебе нужно сначала поработать над этим, прежде чем просить о голосовании. Уверяю тебя, что даже если я проголосую за тебя на этот раз, все остальные, включая Сергея, пристрелят тебя. Нынешний исполнительный директор, один из людей Михаила, добивался пятипроцентного роста в течение трех лет. Если ты придумаешь способ победить его, во что бы то ни стало попроси провести голосование и потребуй, чтобы тебя назначили. Это единственный способ, чтобы это сработало.
— Если я это сделаю, даешь ли ты мне слово, что проголосуешь за меня?
Я киваю.
— Если ты этого не сделаешь, я расскажу всем о том, что я только что видела.
— Непременно.
Она протягивает мне руку.
— Было приятно иметь с тобой дело, Кирилл.
Я встряхиваю его сильнее, чем нужно.
— То же самое нельзя сказать о тебе.
Я жду, когда она уйдет, но она просто направляется к бару за новыми напитками, поэтому я иду в главный офис, перед которым стоят Виктор, Юрий и Максим.
— Следите за Рай — говорю я им. — Не спускайте с нее глаз, пока она не уйдет.
— Да, босс — говорят они в унисон.
Как только они уходят, я захожу в офис. Когда я не нахожу никаких признаков Саши, мой разум переходит к худшему сценарию. Она так испугалась возможности раскрытия ее личности, что сбежала. Но если бы это было так, Виктор, конечно, сказал бы мне.
Может быть, она...
Я направляюсь к столу и опускаюсь на корточки. Конечно же, Саша все еще под столом. Только сейчас она прижимает колени к груди, лицо красное, а глаза полны непролитых слез.
— Почему ты прячешься?
— Ты сказал мне оставаться здесь, — так легко говорит она.
— Что, черт возьми, мне с тобой делать? — я говорю больше для себя, чем для нее. Затем, видя ее выжидающее выражение лица, я добавляю: — Я обо всем позаботился.
— Каким образом?
— Рай думает, что я гей. Она, наверное, даже не видела твоего лица, так что с тобой все в порядке.
Непролитые слезы текут по ее щекам пугающей чередой, и она разражается рыданиями. Звук такой громкий и навязчивый, что я застываю на месте. Сказать, что меня никогда не волновало, что люди плачут, было бы преуменьшением. Мой отец позаботился о том, чтобы вырвать из меня эту эмоцию точно так же, как он делал это с любыми другими эмоциями.
Но вид ее редких слез напоминает мне о ее отчаянии и глубоком горе, когда мы оставили старую мертвую пару в России. Это напоминает мне о том времени, когда она начала ненавидеть меня, установила дистанцию между нами и полностью вычеркнула меня из своего ближайшего окружения.
Она могла бы последовать за мной в Нью-Йорк, но это было сделано по какой-то другой причине, а не для меня. Она может жаждать моих прикосновений и позволять мне делать с ней все, что я хочу, но нас разделяет стена.
Эти слезы, напоминание об этой стене. Очень жестокое напоминание о том, что я на самом деле понятия не имею, что творится в голове у этой женщины.
— Я сказал, что об этом позаботился, — повторяю я менее мягким тоном. — Какого черта ты плачешь?
Тени от стола отбрасывали темные контуры на ее бледную кожу.
— Рай думает, что ты гей, и наверняка использует это против тебя, верно? Она будет угрожать тебе этим и может даже поставить под угрозу все, над чем ты работал. Как ты об этом позаботишься?