Просто друзья

Мила звонит дважды. Не хочу сейчас с ней разговаривать. Не потому что не нужна, не потому что разонравилась. Просто не хочу. Ведь такое бывает.

Но на третий раз ее попыток решаю поговорить. Противный червячок внутри грызет, вдруг что-то случилось.

Но, как оказалось, ничего особенного. Вечное женское просто поговорить. Сбрасываю и откидываю от себя телефон. На мгновение забыв, что я все еще не один.

Рита внимательно наблюдает за мной и моими действиями. Но ничего не говорит и не комментирует. Потом опускает взгляд на свои руки, начинает заламывать пальцы. Я не знаю, что может чувствовать девушка, когда человек, в которого она, по ее словам, влюблена, разговаривает по телефону с женой. Но глядя на Риту, понимаю, что внутри нее не летают воздушные шарики, и фейерверки не взрываются. Отчего-то хочется ее поддержать.

— Извини, — указываю на телефон, тем самым прося прощение за звонок.

— Все нормально. Как у вас с … — она запнулась, — с Милой дела?

— Ну, в целом хорошо. А что? — она снова опускает взгляд, но на лице вижу улыбку. Очаровательную.

— Твоя улыбка все-таки красивая, — вспоминаю, как она напомнила мне мои же слова, о которых я напрочь забыл.

— Спасибо.

— Ты голодная? Может сходим пообедать?

Ее глаза загорелись таким предвкушением, что я и сам рад своему предложению, хотя изначально спросил из вежливости. Рита подарила мне ту же очаровательную улыбку, а в зеленых глазах я вижу пламя.

— Да, конечно!

Она вскакивает со стула, чуть его не уронив. Становится немного смешно. Вспоминаю Милу с ее манерами и статью. Та бы точно пришла в негодование.

Мы дошли до какого-то кафе. Его мне показала Рита. Простое, если не простенькое, но довольно милое. Напоминает саму Риту. Ей бы придать лоску, но тогда исчезнет ее изюминка. Она в ее непосредственности и этой самой простоте. Но что-то мне подсказывает, что в этой девушке есть огонек, который некому зажечь. Вспоминаю наш поцелуй, который так и не перетек в нечто большее. Капля сожаления томится где-то в груди, но вовремя ее гашу.

Рита заказывает пасту с морепродуктами, я лишь кофе. Почему-то кусок в горло не лезет. Она смущается, выглядит девчонкой, которую первый раз позвали на свидание.

— Ты так и не ответил мне.

— А? — отвлекся на девчонку на улице. Издалека показалось, что я видел Милу.

— Твоя мечта?

— Почему-то каждому человеку интересно, о чем я мечтаю, — говорю тихо, будто самому себе.

— И все же? Мне очень интересно, — смотрит своими изумрудами, так жаждет моего ответа, будто это самые важные слова в ее жизни. Но проблема в том, что у меня нет ответа теперь на ее вопрос.

— Ну вот когда я это выясню, скажу.

— Обещаешь?

— Конечно.

— Это значит, что мы не последний раз вот так обедаем, — улыбка загадочная и теплая. Отчего мне становится так же тепло на душе. С ней приятно общаться. — Но как же гонки, Глеб?

— Гонки? А что с ними?

— Мне всегда казалось, что это твоя страсть. Твоя жизнь.

— Может быть. Это точно всегда будет со мной, — Рита аккуратно нанизывает макароны на вилку и отправляет в рот. Губки аппетитные, мне захотелось провести по ним пальцем, почувствовать их мягкость. Снова.

— Что? — Рита поняла, что я как голодный пялюсь на ее рот. Пытается салфеткой убрать несуществующие остатки пищи. Глупая. Или притворяется.

— Ничего. Свои такие? — указываю на ее губы.

Рита снова покрывается очаровательным румянцем, улыбается мне.

— Свои, — первые нотки флирта. Мне бы погасить их в зародыше.

Мы молчим какое-то время, я смотрю в окно. Снова замечаю ту девчонку. Это точно не Мила. У моей шоколадки походка другая, более царская чтоль. У этой же мешковатая одежда, а ходит она как по лыжне. Не понимаю, как я мог принять ее за Милу. Противный внутренний голос говорит, что надо перезвонить балеринке и выяснить, о чем она хотела поговорить. Вдруг, правда что-то важное. Ведь никогда не было, чтобы она звонила мне без повода. Но телефон так и не решаюсь взять в руки. Только смотрю на ту девчонку, что сначала принял за Милу и думаю, вспомнит ли она о сегодняшних гонках или нет. Мы с Маратом долго к ним готовились. Нам обещали сильного соперника. МакЛарен, ярко-рыжая красотка, легенда, можно сказать. Деталей не знаю, но Кощей сказал, что будет пушка. Что ж, посмотрим.

— Глеб. Ты еще со мной? — Рита возвращает меня из моих мыслей.

— Да. Я тут, — улыбаюсь ей.

Я расплачиваюсь за наш обед и иду к машине. Рите нужно возвращаться в офис, мне ехать домой и переодеваться. Еще же надо успеть доехать до нужной трассы.

Рита стоит и переминается с ноги на ногу. По факту, это может быть наша последняя встреча. Поэтому она думает, что же такое сказать или сделать. Вижу это по ее жестам и постоянным взглядам в мою сторону. Они бегают то по телу, то по лицу.

— Рита, — решаю первым попрощаться, — мне было приятно с тобой работать, — глупая фраза, она не о благодарности.

— Так говорят напоследок.

— А ты бы не хотела?

— Нет. И ты знаешь, — улыбки больше нет, есть печаль в глазах и какое-то слепое обожание, преданность. Такая противоположность с Милой, хотя о чувствах той я знаю, пусть она и утверждает обратное.

— Рита. Я женат, — делаю я шаг назад.

— Я знаю. Просто позволь мне тебя поцеловать. Один раз, — столько мольбы в голосе. От этого теперь точно зависит ее жизнь.

Больше шагов не делаю. Стоя как вкопанный в полном непонимании, что делать дальше. Да, я хочу, чтобы она меня поцеловала, снова ощутить ту мягкость. Но, бл*ть, она ведь не шоколадка.

Решив, раз я ничего не ответил ей, подошла ближе и встала на носочки. Ее цветочный аромат обволакивает. Мне нравится. Будь у нас другая жизнь, непременно попробовал бы ее на вкус, ее кожу, глубже бы вдохнул ее запах, запустил руку в волосы. Они, должно быть, мягкие. Но я стою, и руки у меня по швам. Мерзкое чувство, когда ты не можешь сделать то, что хочешь, потому что связан обещанием, которое дал человеку против своей же воли. Я ведь не могу так поступить с Милой. Не после того, что между нами было.

Рита касается моих губ. Это невинный поцелуй, он он не дружеский. Касание нежной кожи губ, такой мягкой, чувственной. И все. Рита отстранилась. Румянец на щеках и улыбка на губах, что секунду назад касались моих.

— Пока, Глеб.

— Пока, Рита.

Она разворачивается на каблуках и идет в сторону прозрачной двери в здание. Довольная, может, еще и счастливая. Кто ей это подарил? Я? Всего лишь один поцелуй. Даже не так. Всего лишь касание губ, а у нее уже выросли крылья.

Сажусь в машину и завожу малышку. Урчание успокаивает и расслабляет. Никакие мантры не нужны, молитвы, аффирмации. Кто их вообще придумывает? Завел машину и сиди наслаждайся.

До дома доезжаю быстро. Не успел собрать пробки. Снимаю ненавистный костюм. Я даже не вешаю его на вешалку. Просто кидаю на спинку кресла. Небрежно. Принимаю душ, смываю с себя те духи, что все еще ощущаю, хотя даже не трогал ее. И достаю свои любимые черные джинсы, черную футболку. Сверху кожанку. И вот Глеб Навицкий собственный персоной. Улыбаюсь своему отражению и подмигиваю. Сегодняшний вечер будет решающим. Я уверен, что буду первым, даже МакЛарен не смущает. Какая-то внутренняя уверенность, что сегодня все изменится, после сегодняшнего будет все по-другому. Новая жизнь, мать ее.

***

Fors omnia versas (лат.) — Слепой случай меняет все

Еду к нашей трассе. По радио играет какая-то веселая музыка, под стать моему настроению и погоде. Моросит дождик, но он никак не мешает наслаждаться теплой погодой и приближением лета. Единственная мысль, что с мокрым асфальтом другое скольжение, это надо учитывать при торможении и расчета тормозного пути. Я присвистываю себе под нос. Мне сейчас хорошо, даже больше, я счастлив. Понял это, когда уехал из офиса, где все-таки мне нет места, как я и думал. Мой путь чист и открыт. Так что меня ждет за поворотом?

Никогда не верил ни в какие гадания, но сейчас отчетливо осознаю, что не прочь бы погадать на кофейной гуще, что предначертано мне судьбой. Так и вижу цыганку с такими же черными глазами как и у меня и в аляпистом платке. У нее длинные пальцы и черные накрашенные ногти. Она смотрит в мою душу и читает мои мысли. Я наивно ей верю.