Страница 42 из 67
А вот с новыми вещами у нас были острые такие недомолвки. Особенно в моменты, когда от меня ожидали, что я буду им радоваться и насильно оттаскивали от какого-то любимого старья с его историей.
Мне не нравилось, когда красотой пытались заменить уже прожитые события тех или иных предметов. Историю так просто не напишешь. А ещё, мне в принципе не сильно угождала затея, что нечто приходит в пригодность быстрым темпом. Как по мне, джинсы можно демонтировать вечно, как и рубашки можно после обратить в, хотя бы, наволочки. Идей миллион, применение бесконечно, но, ясное дело, моего увлечения этой переработкой никто не разделял.
В лет десять бабуля с рынка принесла нам с Владой новые пальто. Такие элегантные, аккуратные, с ремешками и красивыми воротниками. Конечно, они были ужасно дешёвые. Так говорили про нас в классе. Они никогда даже не стыдились называть меня замарашкой или золушкой. Сестричке не доставалось, так как она являлась душой компании и легко могла нагрубить кому угодно, но и бросать меня она никогда не бросала. Всегда, не стесняясь, выпускала очень много неприятных комментариев в ответ, не позволяя оскорблять меня.
Порадоваться наряду было сложно, а ещё труднее оказалось, когда в классе внезапно возник нескрываемый интерес к нашим новым обликам, со словами о том, где мы взяли столько денег, чтобы получить такие дорогие наряды.
- Что прости?
- Банк ограбили что ли? - смешливо отозвалась одноклассница. - Откуда такая дорогущая вещица?!
- Не твоё дело!
Попытка остановить ругань на начале успеха не принесла. Наглая девчонка зацепилась за шикарные косички Влады, притянув мою сестричку к стене и задавая новый вопрос, шипя ей прямо в лицо.
- Откуда шмотки?!
- Не твоё дело!
- Откуда?!
Выглядело так, будто моя родная вечная спасительница теперь зажата в плену отвратительной змеи, которая нависла над ней так пугающе, заставляя лопатками вжаться в стену, будто в спасение.
Смешно то, что никто не лез её спасать, никто не говорил, что это некрасиво. Класс полным составом лишь глядел, на сцену, с каким-то больным страхом, словно они тревожились, что, влезая в перепалку могут сами отхватить.
- Может к горлу нож подставишь, чтобы я заговорила?!
Неожиданная фраза Влады заставила меня сжаться, прижимая руку ко рту и покусывая ногти. Слишком это звучало борзо для двенадцатилетней девчонки.
- Если, конечно, ты привыкла так болтать в своём сборище убийц и обманщиков, — цедила в ответ ей самовлюблённая барышня. - Они, небось, уже выдали тебе нож и пистолет, как будущей участнице группировке губителей?!
- Завидуешь?!
На лице моей сестрёнки просияла звериная улыбка. Такая, словно она - хитроумная лисица, не стыдящаяся своих пороков, так и желающая сунуть их в глотку своему оппоненту[1], точно указывая, кто здесь жертва и кому стоит прятаться.
Но уголки её губ заметно упали, когда одноклассница одарила её подобной, властной ухмылкой в ответ, будто утверждая, что они тут обе правительницы положения.
Две наглые плутовки.
Приблизив своё личико к Владе, она чуть не коснулась своим носом её, наслаждаясь испуганностью её глаз, и заговорила, вроде шёпотом, так противно и ядовито, но при этом так громко, что каждый стоящий подле услышал любое выговариваемое ею оскорбительное словечко.
В частности, чтобы услышала я.
- Хвостику будущему Гитлера[2] завидовать?! Хах! - я видела, как ладони сестрички прижимаются к стене, а пальцы нервно дрожат. Она явно старалась сдержаться, чтобы не распустить ладони и не оставить этой много позволяющей особе синяков. - Ты - не принцесса бандитского народа! Ты - только её хвостик! Такой несчастный, который болтается, и ни одному зверю к чёрту не сдался! – зрея на эту картину, моя вечная спасительница лишь тяжело сглотнула слюну, ни на секунду, не отнимая взора от соперницы. - Твоя глупая гордость не имеет никакого смысла! Никакого! Ты - глупенькая, маленькая мелочь, которая родилась настолько неудачно, что с порога отправляется в войско будущих нарушителей закона! А ты…
Её отвратительный ноготок указал на полу рыдающую меня, к которой мгновенно обратились все взгляды, заставив меня отступить на один шаг и чуть ли не упасть на пол.
- Авильянова! Этим всё сказано! - малявка кричала, пугая меня все сильнее и сильнее. - Будущая убийца! Будешь кровопийцей, убогой сучкой, что будет купаться в крови и гулять по трупам! Авильянова - этим всё сказано!
Сказанное ей мне неясно. Что такого в этой фамилии?
Что?!
Она же красивая, такая мягкая, такая нежная.
Она так идёт папе…
Пока я пребывала в болезненной парестезии[3], моя сестрёнка придумала простой план, как высвободиться из плена отвратительной плутовки, впервые в жизни находя прелесть в том, что я так любила эти дурацкие мелочи ремонта.
- Эй! Ты знаешь, что на мне сегодня юбку, которая сшила Ив? - игриво поинтересовалась Влада, привлекая внимание девчонки снова к себе, а не к моему заплаканному личику.
- И что?!
- Просто! - шепнула моя хитрая помощница, вытаскивая ладонь из кармана с острым шурупом в пальчиках, и быстро проводя им, давя с большой силой по коже руки, каковой нахалка держала её, заставила кровь политься наружу через не маленькую царапину, а саму малявку, сдерживающую хватку, убраться прочь. - Стоило знать!
Как только визжа во все горло и привлекая внимание тех детей, которые, видя происшествие, подбежали к ней, одноклассница отпустила слабенькую Владу из-под себя, словно даруя ей свободу, та кинулась ко мне, хватая за руку и выводя наружу, повторяя что-то о том, чтобы я утёрла слёзы.
Не давая мне ни единого объяснения, почему мы в самом начале учебного дня покидаем школу, сестричка тащила меня за собой, за пределы учебного заведения. Оказавшись в воротах, она мгновенно развернулась, натыкаясь на дядю Антона и дядю Севу.
- Что произошло? - удивлённо задал вопрос один из них, пока другой мгновенно припал ко мне, сжимая в своих объятиях, разрешая теперь рыдать.
Кажется, дальнейшая беседа проходила при мысли, что я ничего не услышу, потому что, других причин, почему Влада говорила обо мне в третьем роде и так, словно меня и вовсе не было, не находилось.
- Жестокие дети вздумали играться с фамилией, — цедила она. - Вот и получили по заслугам.
Верно, она прямо перед его носом повертела несчастным шурупом, который только что освободил нас из гнёта некогда дружелюбного класса.
- А! - возмущённый выкрик дяди Антона явно скрывал в себе злобу. - Ты что, ей этим руку распорола?!