Открытый космос. Орден

– Вот еще! Они – из “этих”. Из ненавидящих. Я – злобный демон, угробивший их бабушек и дедушек. Брать таких в ученики? Да ну нафиг.

– Расслабься уже, камрад. И возьми мальчишек в ученики. А за закидонами их присмотрит Рамота, она уже согласилась.

– Рамота?

– Она будет руководить заселением соседнего континента – на ваш мы не полезем, на вашем нам надо только место под твоей хижиной, – усмехнулся Имрын.

– Стоп, а подробнее?

– Подробнее: именно на месте твоей хижины нам надо построить факторию, ну или шахту, как пойдет. Вот вперлось нам и не выпирается. Можно тебя переселить? “Поле выбора” – любое место на планете, жилище с теплым смывным сортиром за наш счет, все дела. Это если о географии. А если о Рамоте – то это самый замечательный дракон, которого я когда-либо видел. Ну, точнее, “драконица”, наверно, ведь она женщина.

– Дракон?!

– Скоро познакомитесь, однако. Представитель разумной – и очень, надо сказать, вменяемой – негуманоидной расы. Со многими из них у нас большая дружба, это союзники.

– Драконы – союзники людей?

– Если и не всех людей, то наши – точно. Дружелюбные ребята, с ними приятно иметь дело.

– Офигеть. Драконы.

– Да не офигевай ты, Фритьоф. Ну, похожа “внешняя” раса на драконов из людских сказок – и что теперь? Может, и сказки возникли не на пустом месте, ведь дракон – сам себе гипергенератор, способен к прыжку без техники. Сейчас – на небольшое расстояние, но кто знает, как оно было раньше? Мало ли, кто-то тоже “с курса сбился” и угодил на Старую Землю?

– Ага, а люди в лучших своих традициях его убили.

– Да, это так, скорее всего. И еще и историй насочиняли, какой дракон плохой. Тырит, понимаешь, девственниц. Хотя на самом деле зачем они ему – вообще нифига не понятно.

– Биологическая несовместимость?

– Полная! Ты представь, обмен кислородный, но на основе меди!

– Медь вместо углерода? Да быть не может.

– Что значит “не может”? Есть, живет и размножается, дружит с нами, пьет алкоголь и ругается неприличными словами. Вот запросто. Один из старших сыновей Рамоты, Кант, тоже втыкает насчет духов – ну их, драконьих. Много раз трепались, причем иногда в баре – выпьем по стаканчику, а когда и не по одному, и давай предкам кости мыть. Обычно-то драконов не все “слышат” – разговор у них телепатический – но если духи помогают, нормально все.

– Телепатический разговор?

– Ну да. Они звуковой речью не оснащены, в слышимом диапазоне могут разве что “пи” сказать.

– Вообще офигеть. И полностью разумные?

– Ну не менее, чем мы с тобой. Если не более.

– Вот ты ж. Хочу увидеть хоть раз в жизни.

– Ну, Рамоту-то точно увидишь. И детишки ее могут подтянуться – хотя какие они детишки, взрослые уже все, не только Кант. Ты мне другое скажи, ты на переезд согласишься? А то у тебя под задницей эти, полезные ископаемые нарисовались. Которые надо типа добывать. Промышленным способом.

– А, то есть тут руда какая-то или вроде того?

– Именно. Минералы. Ценные. Надо карьер устраивать, ну или шахту – в зависимости от глубины залегания. Но как устроишь, если твоя хижина аккурат над этим местом и есть?

– Да мне-то и не уперлось, на самом деле. А минералов отсыплете?

– Запросто. Поскольку рудник будет основываться по месту твоей задницы, имеешь право на “задничную долю” – процент там от добычи или два. Обещания построить тебе новый дом это не отменяет.

– А если три?

– А можно было и сто, если бы ты озаботился геологоразведкой под собственной филейной частью. И сам начал выработку. А ты чем занимался?

– Аххаха, ты прав, – засмеялся Фритьоф, – Да я и не геолог. Ладно, я же не из жадности, у меня вообще другой интерес.

– И какой?

– Ты сказал, что вы будете селиться на другом континенте.

– Ну да.

– А мне предлагаешь переезд, причем в комфортабельный дом.

– Предлагаю, да. Ты имеешь ввиду, что хочешь – туда, на другой континент?

– Хочу. Ну их всех нафиг, любезных-нелюбезных соседей. Пусть живут как умеют. А я – там, с вашими поселенцами. Не как шаман, а просто как “еще один из”.

– Ну, шаманом перестать быть нельзя.

– Нельзя, но я же не об этом.

– Понимаю. Договорились, однако! Как начнем селить людей – и тебя туда перевезем.

– Отлично! И когда это будет? Месяц, два?

– Фритьоф, ты и отстал от жизни, и кое-чего не знаешь. “Это” начнется через двадцать часов.

***

Розарио еще не успела толком проснуться от гипера, но сразу же выдала “полный газ”. Дальше, дальше, дальше от этой трахучей “колбасы”! Где она вообще – подумаем позже, а сейчас – дальше. Истребитель маленький, у него хоть и нет маскирующих полей, но пойди найди его, если он далеко. А значит – дальше. Еще дальше. Удрать. Спрятаться. Затеряться. И, вроде как, ей это удалось: “колбаса” продолжила свое движение к… Другой “колбасе”. Даже не так, “колбасище”. Огромный, с колонайзер или линкор размером, круглый в сечении корабль был просто облеплен меньшими “колбасками”, и то, что притащило Розарио с собой, собиралось занять место между них. Вместе с ними.

– Это не наши, – сказала сама себе Розарио, – Это не люди, не драконы. Это чужие. Так не строят, так не летают. Мне надо вернуться и рассказать, даже если и не вернуться, то рассказать. Но единственный шанс вернуться – “приклеиться” к следующему их кораблю, идущему к нам. У меня нет гипердрайва! Блин! А полетит кто-то из них к нам опять? Или нет? Дэйв, мне сказали, что ты шпион, но это что, значит, что я тебя меньше люблю? Два раза блин! Я практически сдохла, хоть до сих пор и жива! Ну почему так?! Если меня не найдут раньше, чем кончится воздух, я отстреляюсь “до железки” по этой “колбасе”, а потом пойду на таран. Искин, ты пишешь?

– Да, все параметры, включая голос и видео.

– Сбрось запись на независимый носитель и сбрось наружу сам носитель. Пусть он останется тут, на границе системы. Пусть от меня хоть что-то останется.

– Сделано.

– Хорошо. Мелочь, а все-таки. Пока продолжай писать телеметрию, сбросим потом второй носитель… Если успеем, – какие-то с трудом отслеживаемые сенсорами отметки устремились к машине Розарио. Они, впрочем, просчитались, навязав ей истребительный бой в пространстве. Вот как раз это она – умела. И умела хорошо.

– Подраться решили? – крикнула Розарио, – Отлично! Но это будет последняя ваша драка, неудачники! Святая Мария, помоги мне, я иду в бой!

“Ситроен” закрутил спираль, которую атакующие явно никогда раньше не видели. Их было более двух десятков, но они растерялись. И похоже… И похоже, они не имели торпед – иначе давно бы выпустили. А вот этим стоило воспользоваться, и Розарио решила приберечь свои.

Первые два “фрага” случились почти одновременно, когда длинная очередь, развалившая одного из атакующих, достала и еще одного, от которого полетели куски обшивки и чего-то еще. “Йу-хуу, случка фрагов!” – прокричала на общей Розарио и поменяла вектор своей спирали. Этого тоже явно никто не ждал. “Да я вас сейчас на ноль помножу!” – выдохнула Розарио и отстрелялась по еще одному непривычному и чужому истребителю. Тот начал очевидно выходить из боя – то есть она опять попала. Непонятно куда, но попала.

– Вы… Суки… Будете… Детей пугать… Именем… Розарио… Рамонес! – пять из семи вражеских машин, которым досталось всего-то по паре-тройке болванок, явно потеряли управление, а значит, их системы управления были уязвимы. “Лазер, отклонение липтонным полем 99 процентов” – равнодушно сказал искин. “Значит, попали и по мне” – подумала Розарио. Генератор поля больше не казался ей уродливым наростом, он был милым, белым, пушистым, теплым и мягким. Почти таким же милым, как синицы на “старине Бельграно”. С ним хотелось дружить и болтать о своих женских секретах. Раньше в своих мыслях она доходила даже до вопроса – а не стать ли из сеньориты Рамонес сеньорой МакКормик? Но вот о своей искренней и нежной любви к генератору липтонного поля она и помыслить не могла. А поди ж ты. “Лазер, отклонение липтонным полем 98,5 процентов”, – добавил искин, – “Оружие противника при активном липтонном поле представляется неэффективным”.