КЖД III

Пока Кальдур осматривался, пытался уложить всё в голову и понять, что же теперь делать с их находкой, Розари отпихнула его и вошла внутрь. Блеснула вспышка, показался доспех, и она заняла боевую стойку. Вирмы зашипели ещё злее, чуть отошли друг от друга и заняли позиции полукругом, угрожающе расправив крылья и пригнув зубастые морды на длинных шеях к груди, словно собираясь вот-вот кинуться на Розари.

— Ты чего? — вскрикнула подоспевшая Анижа, которую Кальдур внутрь шахте не пропустил. — Они же маленькие!

— Это пока, — холодно ответила Розари и бесшумно сформировала клинки из запястий. — А потом станут большими. И повезут всадников в бой. Я всё гадала, откуда они взяли этих тварей... Не могло на острове под них найтись столько места...

— Они дикие, здесь нет никаких темников! — Анижа растолкала Кальдура и пробилась внутрь.

— Тех нашли в горах и этих найдут. Плевать, что они родились тут, а не на острове Зиль. Какая разница?

— Разница в том, что это просто животные, которые тебе ничего не сделали.

— Ха. Мне нет. Но ещё сделают. Что-то вроде тех ребят, которых обожгло чёрными бомбами. Нет? Ты должна была видеть их близко.

— Розари права, — сказал сзади запыхавшийся Дукан. — Нельзя оставлять тёмным таких питомцев. Не хочу видеть их над Соласом.

— Вам же нужны были… — Анижа окинула их рукой. — Вы хотите лететь на Небесный Дворец.

— На этом? — даже Кальдур не избежал смешка. — Да эта штука максимум поднимет меня вверх, чтобы тут же сбросить вниз, сделает из меня отбивную и будет клевать. Вот как этих козликов. Смотри, сколько они успели сожрать. Это стада угурмов были, думаю.

— Но темные на них как-то летают! — Анижа взмахнула руками. — Значит, их можно приручить!

— Ага… — протянул Кальдур. — А ещё с ними в лагерях мирно спят чудовища в два человеческих роста без клеток и всего такого. Нельзя таких тварей приручить. Это гниль Морокай делает их покорными. У Госпожи нет такой магии, чтобы воздействовать на разум, Она же против этого и сражается… Да и мерзко.

— Но вы даже не хотите попробовать!

Кальдур отшатнулся от неожиданности. Он не помнил, чтобы Анижа хоть раз повышала голос в его присутствии. И это смутило не только его. Дукан нахмурился и застыл за спиной Кальдура, Розари разогнула колени, опустила руки и в недоумении обернулась на неё, а крылатые твари перестали издавать угрожающие звуки. Пользуясь всеобщим замешательством, Анижа вдруг сорвалась с места.

— Нет, Анижа! Это плохая идея!

Кальдур крикнул слишком поздно, да и вряд ли бы это удержало Анижу. Она решительно спрыгнула вниз, в шахту, быстрыми шагами подошла и склонилась над первым из птенцов, протянула руку к его морде то ли давая обнюхать себя, то ли пытаясь погладить. Угрожающий высокий писк не остановил её, тонкие морды повернулись к ней как по команде, показались длинные ряды острых коротких зубов.

Пасть птенца раскрылась и устремилась к руке Анижи с быстротой молнии. Розари уже была рядом и была полна решимости больше никогда не давать подругу в обиду. Сверкнуло лезвие, и голова птенца покатилась прочь. Анижа только сейчас вскрикнула и отпрыгнула назад. Ещё несколько ударов и всё было кончено.

— Не надо было этого делать, — Анижа расстроенно смотрела на ещё истекающие кровью тела вирмов.

— Мы должны делать то, что должны, — ответил ей Дукан. — Даже если это кажется нам неправильным или не нравиться. Каждая жизнь этой твари спасла десять жизней наших товарищей. А может и сотню. Соглашусь, что не зря сюда заглянули.

— Если это были птенцы… то где их мать? — задумчиво спросил Кальдур.

Видение 27. С молоком матери

— Чёрт, а это приятно.

Кальдур снова коснулся босыми ногами клочка свежей и пока ещё короткой травы, переступил с неё на мягкую и ровную землю, прошёлся туда-сюда. Без надоевших каменных выступов, гальки и торчащих кусков скалы — это было невероятным ощущением. Наконец-то они спустились.

— Ты бы присел, парень, да отдохнул как следует, — Дукан посмотрел на него с осуждением. — Порадуешься простым вещам, когда всё это закончится.

Кальдур махнул на него рукой, обогнул ещё несколько кругов вокруг их лагеря, и довольный вернулся к костру.

Вечерело. Спуск от Свистуна занял у них раза в три меньше времени. Они буквально завернули за угол, спустились с пологого склона и до ночи оказались на равнинах. Их всё ещё окружали горы со всех сторон, но последующий путь до настоящих низ не предвещал никаких осложнений. Они устали с дороги, но весь спуск с гор без холода и тяжёлого дыхания, показался им приятной прогулкой. Настроение у всех было хорошее, за исключением Анижи, она ещё дулась на всех и почти не разговаривала. Радость от спуска не могла быть долгой и все старались насладиться ей в полной мере, отдохнуть от смурных мыслей о судьбе Госпожи и от взглядов украдкой в сторону запада и горы Ногх.

Они вдоволь напились из ручьёв, и вода из каждого из них оказалась особенной, вкусной и дарующей жизнь. Кальдуру даже закрылась мысль попробовать на вкус Воду Оточ из фляги и сравнить, но он не решился. Даже если она безопасна, то это всё равно будет святотатством. А если он однажды встретит Госпожу, то Она прочтёт его как открытую книгу и такого будет не утаить.

Кальдур был возбужден и немного нервничал. Его голову почти полностью занимали мысли об их удаче и предстоящем ужине. При спуске они лицом к лицу столкнулись со здоровенной и жирной птицей, которая их даже не испугалась, и не попыталась улететь, а возможно была настолько жирной, что разучилась и никогда не умела. Дукан всадил в неё стрелу из трофейного лука почти одновременно с броском Розари. Та была готова забороть птицу голыми руками, но такого удовольствия Кальдуру не оставила, стрела убила птицу почти сразу.

Теперь в умелых руках Дукана она ощипывалась и готовилась к затеканию в яме, заполненной золой. Полноценный костёр горел уже несколько часов, дров они набрали с запасом и просто наслаждались вечером.

— Как думаешь, темники скоро спуститься? — спросила Розари Дукана, нетерпеливо поглядывая на птичку.

— Что-то у меня большие сомнения, что они вообще спустятся. Мы их на неделю обогнали, думаю. Да и чёрт с ними. Ждать и встречать точно не будем.

Розари хмыкнула и шумно сглотнула слюну.

— Давай уже в огонь жратву суй, старик. А то я изнемогаю.

— Вечно вы молодые торопитесь, — Дукан усмехнулся. — Дай хоть внутренности из неё вытащить. Не будешь же ты их как медведь жрать.

— Я настолько голодная, что уже на всё согласная.

— Поспи лучше. Птичке часа два ещё томиться. До полуночи как минимум тут просидим. А можем и до утра в земле оставить.

— Ну вот ещё! — Розари надулась. — Я тебе ногу до этого времени отгрызу. Не посмотрю, что старая и жилистая.

Кальдур блаженно вздохнул и откинулся на траву, сорвал стебелёк, сунул в рот и начал жевать. Чуть ниже от него села Анижа, вынула из своей сумки иглу и нить, сняла изношенные ботинки и стала подшивать их, вполголоса нашёптывая какую-то песенку. Невольно он залюбовался ей. Давненько у него не было такого лёгкого вечера.

***

Яркое и тёплое солнце не дало им поспать до обеда.

Поздний и очень плотный ужин всё ещё болтался где-то в животе, давая ощущение приятной тяжести и сытости, которое почти что пьянило, и по которому Кальдур не то что успел соскучится, а был уже даже удивлен, что такое чувство вообще возможно.

Он немного поворочался, пытаясь закрыться от слепящих лучшей, поглубже запутался в тряпки, но под ними становилось всё более душно и невыносимо. Пришлось проснуться и выползти из укрытия. Первым, что он увидел, была Розари. Она догрызала кости, вырытые из-под золы, оставшийся от костра и приготовления птицы. Вся перепачканная и сосредоточенная, она ответила на смех Кальдура низким рычанием, чем рассмешила его ещё больше.

— Мы ещё поймаем, не надо так усердствовать, — поприветствовал её Кальдур. — С добрым утром тебя.