Турнир четырёх стихий

Уинстон…

И почему я не сомневаюсь в том, что этот парень собрал ещё не все приключения на свою пятую точку?..

Лишь сейчас, услышав его рассказ, я понимаю, что он ответил на мой вопрос, в который раз удивив.

— Значит вы дружите с детства?..

Он снова переводит взгляд на меня и серьёзно произносит:

— Сколько себя помню.

Между нами повисает неловкое молчание, а затем он резко выдыхает, словно ему не хватает воздуха, и наконец отодвигается от меня. После чего поднимается с места и убирает инструменты обратно в маленький чемоданчик.

Я перевожу взгляд на настенные часы и понимаю, что у меня есть ещё пять минут. Правда тут же мысленно корю себя за подобные желания.

К чему мне эти пять минут, которые я могу провести наедине с ним? Разве я не должна, как можно скорее уходить отсюда? Бежать прочь… Прочь от него?

Растеряно закусив губу, я всё же понимаю правильность своих рассуждений. А потому спешно поднимаюсь на ноги. И, наверное, свалилась бы от головокружения, если бы не почувствовала его руки на своей талии в этот же момент. Снова.

Я поднимаю взгляд и, сглотнув, тут же произношу:

— Спасибо.

— Сказал бы — всегда пожалуйста. Но думаю, что в нашем случае — это вряд ли будет, как таковой правдой.

— Почему?.. — неожиданно для самой себя произношу я вслух, вкладывая в это слово всё то, что раздирает душу на части. При этом заглядываю в его пленительные, невероятно глубокие глаза.

Мне кажется, что в этот момент меня сотрясает мелкая дрожь от того, что я чувствую его касания, казалось бы, даже сквозь ткань одежды. А ещё рваное, прерывистое биение сердца под ладонями, которые едва покалывает от соприкосновения с его телом.

Боже…

Лукас неоднозначно хмурится, глядя куда-то в сторону. При этом не перестаёт удерживать меня в своих руках. В какой-то момент мне и вовсе кажется, что он поддаётся вперёд, едва склоняется к моим волосам, словно улавливает их аромат. Однако я тут же гоню эти мысли прочь, и в эту же секунду мы снова встречаемся взглядами, от которых, кажется, в пору задохнуться.

Он уже собирается ответить, ведь я вижу, как медленно, словно нехотя, раскрываются его губы. Но в этот момент, со стороны коридора, слышится хлопок, и мы, как по команде, тут же отстраняемся друг от друга.

— Лукас! Какого чёрта ты здесь прохлаждаешься? Мистер Флатс уже потерял тебя! А потому отправил меня за… Упс. — Он наконец замечает нас и резко останавливается на пороге комнаты. — Похоже я помешал…

— Нет, — спешно обрывает его Лукас. И привычная ледяная маска снова поселяется на его лице.

— Ещё раз спасибо за помощь, — переборов свои принципы и, отбросив на мгновение нашу ненависть, спешно произношу я, едва взглянув на него. А затем несусь в сторону выхода. Правда тут же останавливаюсь рядом с Кларком и быстро спрашиваю:

— С Изабель всё в порядке?

— Вполне. А с тобой? — оглядев меня с головы до ног и остановив взгляд на маленькой ранке, произносит он.

— Вполне, — улыбнувшись ему, говорю в ответ и, не оборачиваясь, снова спешу в сторону выхода.

Надеюсь пара мисс Роут сможет отрезвить меня должным образом! Иначе моё сердце просто выпрыгнет из груди!

О, саламийские роки, что за напасть!?

Глава 13.

Лукас

Как только я слышу отчетливый хлопок, и дверь закрывается, то перевожу гневный взгляд на друга, но вместо заготовленной тирады — обессилено падаю в кресло, стоящее возле окна.

Кларк молча проходит через всю гостиную и садится на подоконник, закинув на него ноги.

Проходит несколько минут, за время которых меня просто разрывает на части. Злость. Ненависть. Гнев. Растерянность. Желание. Страх. Трепет. Нежность. А затем он всё-таки произносит:

— Глупо отрицать, что тебя влечёт к ней.

Я злобно усмехаюсь, а затем перевожу на него взгляд — прямой и непоколебимый.

— А кто сказал, что я отрицаю?

Он хмыкает.

— А тут даже и говорить ничего не надо. Я вижу, как тебя разрывают противоречия. Ты не заметил? — Он весело усмехается, а затем добавляет: — В последние дни ты стал ещё не невыносимее!

— Это ничего не меняет.

— Это меняет многое.

— Заканчивай со своими философствованиями, — угрюмо произношу я, откинув голову на спинку кресла. Перед глазами тут же появляется чистый, белоснежный потолок.

— Кто, если не я? — усмехается этот недоумок, на что я лишь фыркаю. — А, если серьёзно, — Его голос неожиданно становится сдержанным, без привычных ноток веселья. Поэтому я снова перевожу на него свой взгляд, — заканчивай. Я уже говорил тебе и скажу это снова: вы не можете быть вместе.

— Мне казалось она тебе нравится.

Он тут же кивает, однако затем я слышу:

— А твоему отцу — вряд ли понравится.

— Ему никто не нравится, кроме него самого.

Уинстон усмехается.

— В этом вы так похожи.

— Иди к чёрту! — Я пинаю его носком ботинка, задев ногу, и он не остаётся в долгу — отбивает в ответ.

Я усмехаюсь.

— Лукас…

— Не надо, Кларк…

Наши взгляды встречаются в немой борьбе, и в конце концов он поднимает руки вверх, капитулируя.

— Окей! Делай, как знаешь. Но! — Он разворачивается корпусом ко мне и произносит: — Не играй с ней. Кейла не та девушка, которая допустит подобное. А это значит — вы оба наживёте себе ещё больше проблем. Да и Мелания, хоть и стерва, но не заслуживает подобного отношения. В конце концов, ты обещал отцу. И не только своему.

— Обещал?! — На этих словах я резко подскакиваю с места. — По-моему это громко сказано. Ведь мне даже не предоставили как такового выбора!

— Ты наследник. Будущий император, — Он едва заметно усмехается, но затем снова становится серьёзным. Местами даже слишком. — Пора бы уже смириться, что нам не всегда предоставляют этот выбор.

Он прав. И я это прекрасно осознаю. Но… Чёрт! Порой эта клетка из обязанностей и прочих уставов невыносимо давит на меня, словно её прутья сжимаются с каждым разом всё больше. Иногда мне кажется — я вот-вот задохнусь.

Кейла же…

Для меня она, как глоток свежего воздуха. Она, как ветер — такая вольная, своеобразная и свободная. Рядом с ней мне кажется, что я снова могу дышать. Жизнь, состоящая сплошь и рядом из дорогих, блестящих декораций и совершенно прогнивших насквозь людей, с заядлым постоянством меняющих маски, неожиданно приобретает новые, яркие краски…

Чёрт. Похоже я реально попал.

Я перевожу растерянный взгляд на друга и, растормошив волосы в разные стороны, пытаясь привести себя в чувства, наконец произношу:

— Я не могу… Не могу держаться от неё подальше.

Выражение его лицо резко меняется. Он спрыгивает с подоконника и подходит ко мне, встав напротив. Прямо заглядывает в мои глаза, а затем произносит:

— Скажи честно — ты влюбился в неё?

С силой закусываю губу.

— Да? Нет! Чёрт! — Я мотаю головой. — Я не знаю…

И это действительно так!

С одной стороны эта девушка та ещё заноза, достать которую практически невозможно. Но которая вполне ощутимо может достать тебя! В какие-то моменты я действительно её ненавижу. И эти чувства переполняют меня. Привычная гордость и характер дают о себе знать.

Но с другой стороны… Когда она рядом, мне кажется, что мой пульс зашкаливает с невообразимой частотой. Я чувствую неимоверное притяжение, которое напрочь туманит рассудок. Один лишь момент на крыше чего только стоит!

Сколько же мне потребовалось сил, чтобы удержаться и не поцеловать её. Снова! Впрочем, как и сегодня. Я снова был на грани! Меня просто разрывало на части от того, чтобы ударить побольнее — конечно же в моральном плане, и в тоже время прижать к себе и просто обнять, безостановочно вдыхая её аромат.

Не так давно я грозился уничтожить её! Но тогда, после разговора на крыше и сегодня, увидев её такой слабой, ранимой и беззащитной — во мне что-то перемкнуло.

Нет. Я не стал смотреть на неё, как-то по-другому. Ведь она по-прежнему просто невыносима. А также до зубного скрежета меня раздражает. Но тот факт, что я испытываю к ней определенные чувства, граничащие с нежностью — удручают, заставляя желать меня ещё больше отгородиться холодной, непроницаемой стеной.