Турнир четырёх стихий

— Именно. — Я гневно смотрю на него. — Потому что кто-то ударил меня с размаху дверью! Кто так ходит вообще?! — с нескрываемым возмущением в голосе, произношу я, нахмурившись ещё больше.

— Тебе надо к врачу, — в который раз пропустив мои слова мимо ушей, тем самым дав понять, что ему совершенно плевать на моё мнение, произносит он и сжимает челюсть.

Даже на расстоянии я чувствую его напряжение.

Может быть где-то там, в далеких закутках, у него наконец-таки очнулась совесть?..

Я уже хочу отмести подобные мысли, поняв их безнадёжность и безумие. Однако то, что он произносит дальше — в конец выбивает почву у меня под ногами:

— Если ты так упрямишься и не хочешь идти к врачу — окей. Я могу предложить тебе альтернативный вариант.

— Например? — чисто из любопытства интересуюсь я, вздёрнув бровь. Однако тут же жалею о подобном телодвижении, почувствовав резкую боль.

— Я сам могу наложить тебе шов.

Морщусь от подобного предложения и тут же вытираю кровь, скатившуюся по щеке.

Чёрт.

Похоже он действительно неслабо так меня приложил…

С минуту я мнусь, прикидывая возможные подвохи. Однако затем понимаю, что поход к врачу — не вариант. Кровь — прямой путь к моему разоблачению. А, если учесть, что кровь до сих пор не желает останавливаться, то шов действительно лишним не будет. Магия же в подобных случаях может оставить некоторые неточности.

— Идём. У меня в комнате есть всё необходимое, — не дожидаясь моих дальнейших действий, он хватает меня под руку и буквально тащит за собой, как какой-то мешок, от которого ему хочется поскорее избавиться.

— Вообще то у меня лекция!

— Мисс Роут на совещании. Значит задержится, как минимум на двадцать минут. Вашу группу уже предупредили. И, если бы ты не шлялась где ни попадя, то знала бы об этом.

Я лишь фыркаю на подобное заявление. После чего всё же вырываюсь из его хватки и покорно иду сама, руководствуясь лишь тем фактом, что у меня, как всегда — нет иного выбора. Из более худшего, я выбрала просто — худшее.

Поэтому… Достаю телефон из кармана и спешно печатаю сообщение Рейне, в котором коротко обрисовываю ситуацию, уверяя, что скоро буду.

Надо ли говорить, что по меньшей мере сто вопросительных знаков и гневных ругательств служат мне своеобразным ответом? Думаю, нет.

Из-за того что все разошлись по аудиториям, мы продвигаемся довольно быстро и свободно, то и дело сворачивая или же спускаясь по лестнице. А, когда наконец оказываемся в мужском крыле и направляемся к нужной двери, я снова спрашиваю, не без некоторого скепсиса в голосе:

— Ты уверен, что справишься?

— Да.

— А подобное раньше уже когда-нибудь делал? — Я вытираю капнувшую на щеку кровь и едва придерживаю пальцами ранку, расположившуюся слева, прямо в уголке лба.

— И не один раз, — служит мне коротким ответом. А затем он отпирает дверь своей комнаты, и мы заходим внутрь. Хотя признаюсь — я всё-таки оглянулась назад, мельком подумав о том, что ещё не поздно сбежать. Но болезненное жжение снова напомнило о себе, и я передумала.

— Садись, — мельком взглянув на меня, произносит Лукас, кивком головы указав на диван, расположенный в гостиной, а затем уходит в другую комнату. И в данном случае не трудно догадаться, что за обещанной аптечкой.

Я послушно сажусь на мягкий диван, обитый темно-синим бархатом, и облокачиваюсь на пушистые подушки, едва прикрыв глаза, до сих пор чувствуя неприятную слабость. Однако не успеваю толком прийти в себя, чтобы собраться с духом, Лукас снова появляется в комнате. Ставит маленький белый чемоданчик на стол и открывает его, доставая оттуда нужные инструменты и материалы.

Меня тут же пробирает озноб. И вовсе не из-за страха перед его умениями, которые, честно говоря, до сих пор вызывают у меня вопросы. А из-за страха перед последующими действиями.

Раньше я никогда не попадала в подобные ситуации. То есть в те, где требуется подобная помощь. Мой максимум — это недельная простуда. Правда не без сильного жара. Однако в определённый момент всё также резко исчезает.

Здесь же…

Здесь же я должна довериться парню, с которым веду холодную войну. По крайне мере в моральном плане. И не трястись от неизвестности, которая вот-вот настигнет меня.

«Крокс! Только не говори, что ты растеряешься от какого-то маленького шовчика, Кейла!» — упрекает меня внутренний голос, и я мысленно усмехаюсь. Однако соглашаюсь с ним.

Я не могу быть слабой!

— Держи, — Он протягивает мне полотенце, и я непонимающе хмурюсь.

— Зачем это?

— Чтобы ты не кричала.

— А ты точно собираешься накладывать шов, а не вскрывать мне мозг? — уточняю на всякий случай, с опаской глядя на него.

Он едва усмехается. Однако совершенно беззлобно. И я впервые вижу маленькую ямочку на его левой щеке.

— Фантазии тебе не занимать, Мейлоу.

— Как и тебе, Дэльер, — колко парирую в ответ, отложив полотенце в сторону. Но не успеваю толком сообразить, что к чему — он уже прикладывает к моей ранке вату, и кожу нестерпимо жжёт. Правда вместо того, чтобы шикнуть и скукожиться от противоречивых, но отнюдь — не приятных чувств, я лишь посильнее расправляю плечи, упрямо выдерживая его взгляд на себе.

Он лишь усмехается, мотнув головой и меняет вату на новый, беленький кусочек, который тут же смачивает дезинфицирующим средством. После чего снова прикладывает его ко лбу и смачивает рану. Затем достаёт специальную иглу, начиная приготовления.

Я обхватываю себя руками, но по-прежнему сижу с непроницаемым выражением лица. Хотя внутри меня всё клокочет от ужаса!

— Ты сказал, что уже делал подобное…

Он кивает, после чего подхватывает стул и садится напротив меня. Так, чтобы не загораживать дневной свет, льющийся из окна.

— Расскажешь?.. — Всё же решаюсь на подобный вопрос и лишь затем понимаю — какое мне собственно говоря дело? Однако дальше мысли развиваются с такой скоростью, что внутренний голос тут же находит отговорку: «Он же будет тебя зашивать, балда!». А потому вполне логично, что я интересуюсь подобным. Правда вместо ответа, он произносит:

— Помолчи.

Все последующие минуты я сижу молча и боюсь лишний раз пошевелиться. Глубоко ухожу в себя, бесстыдно разглядывая его лицо, которое снова находится в опасной близости от моего. Особенно, когда он наклоняется, чтобы проверить, как наложил тот или иной стежок. При этом его движения, к моему удивлению, кажутся такими выверенными и точными, что в какой-то момент я просто расслабляюсь.

Серьёзно. Я даже не чувствую боли. Хотя мне кажется, что он воспользовался своей магией, поскольку я чувствовала тёплое покалывание, исходящее от его пальцев.

В какой-то момент он отстраняется, убрав инструменты в сторону, и я облегченно выдыхаю. Правда едва заметно, так, чтобы он не заметил. Но вместо того, чтобы подняться и наконец создать между нами подобие пространства, он снова переводит взгляд на меня, который медленно блуждает по лицу, словно пытается прощупать каждую чёрточку. От этого действия моя голова снова идёт кругом, но я не отвожу взгляд. Не в этот раз.

Я хочу понять его. Хочу разгадать его без остатка, чтобы наверняка избавиться от раздирающего меня чувства притяжения, которое я больше не могу отрицать. По крайне мере самой себе…

Может быть, если он окончательно уверит меня в своей пропащей душе и бесчеловечности, перестав изредка совершать поступки, заставляющие смотреть на него иначе, я наконец перестану чувствовать то, что совершенно не должна?.. Только не к этому человеку.

— Я тренировался на Кларке, — неожиданно произносит он, и я даже моргаю, чтобы наконец прийти в чувства и выпутаться из этого морока. — Он довольно часто попадал в различного рода неприятности. И, если бы его родители узнали об этом, то изощрённые пытки, в виде лишения использования магии, были бы ему обеспечены. А потому я частенько зашивал его. Как-то раз даже вправлял вывих, когда одна девчонка, рассердившая на него из-за того, что он сломал её домик, зарядила ему по руке так, что палец выгнулся неестественным образом. — На этих словах он усмехается, глядя куда-то в сторону, и я не могу сдержаться от ответной улыбки.