Иллюзия преданности

А неплохо бы. Теперь — то он гораздо более терпеливо относился бы к «сиятельным» эпитетам. Все-таки они дарят то особое чувство уверенности, утрата которого воспринимается в разы острее, чем наличие. Сложно даже представить, что к «его светлости» подошли бы на улице трое рабочих и попытались избить за то, что один из магистров соблазнил какую-то девчонку из Среднего города. Кажется, доброй половины его проблем не существовало бы вовсе, оставайся Терри «его светлостью».

— Значит, вы работаете у Фарелла? — чтобы не тянуть неловкое молчание спросил Терри, прикидывая, как половчее завершить разговор. Не уходить же сразу.

— Это смотря как посмотреть, господин магистр. Если сверху смотреть, я работаю у него. А если от моего прилавка взглянуть, то он работает у меня, в «чайном домике», — с дружелюбной улыбкой ответил Ламеш. Он начал говорить, не поднимая глаз от кассы, но потом, конечно, уже с удовольствием щурился, следя за реакцией гостя на его хитро закрученную мысль.

Терри из вежливости покивал, а про себя подумал, до чего странный человек. И вообще вкупе с неприветливой приветственной табличкой на двери и таким подозрительным во всех отношениях лавочником, складывается впечатление, что Фарелл делает все возможное, чтобы отвадить посетителей от штаб-квартиры искателей. Только что дверь за замок не запирает.

— И он… сейчас здесь? — уточнил Терри, глядя на лестницу, ведущую на второй этаж.

— Лучше у его ребят спросить. Я всего лишь отмеряю чай да привечаю покупателей, а Фарелл птица стремительная. Ты, скажем, в дверь, а он — в окно.

Терри даже покивать забыл, отступая к лестнице. Надо же такое выдумать: «в окно»! Кажется, этот человек способен сказать все, что угодно, потакая собственному странному представлению об остроумии.

— Премного благодарен за беседу.

Мелочь со звоном полетела в отделение для монет. Ламеш закрыл кассу на ключ.

— Беседа бывает только за чашечкой чая. Я бы угостил вас лучшим чаем, который только что получил из Долины Огня.

— Я был бы польщен, но…

— Вы торопитесь, вижу. Примите мои соболезнования.

Терри уже положил руку на перила и ступил на первую ступеньку, но при этих словах развернулся.

— Простите?

— А? Я хотел сказать, так жаль, что вы не узнаете вкус моего чая, ваша милость. К старости стал забывать нужные слова, — объяснил он, не забывая безмятежно улыбаться. — Старость — это то, что случается только с другими, так я думал, когда был таким же, как вы.

Терри, который о старости вовсе не думал, состроил понимающее лицо.

— Может быть, в другой раз, господин Ламеш.

— А? Откуда вы знаете, как меня зовут? — изумился старик.

Посмеиваясь про себя над простодушным хозяином чайной лавки, Терри поднялся на второй этаж и отворил дверь в просторный зал, заставленный письменными столами. Прямо напротив двери стояла разлапистая вешалка, заваленная плащами. Воздух в помещении был прокурен настолько, что сизый дым лежал пластами, как слоеный пирог. Как раз, когда входил Терри, кто-то властным голосом распорядился, чтобы некий Фин открыл окно у дежурной доски. В ответ на приказ встрепенулся молодой человек с копной кудрявых волос, небрежно связанных в хвост. Встал из-за стола и прошел мимо Терри, смерив его подозрительным взглядом.

— Постой-ка, Фин. Там магистр пришел, спроси чего ему надо, — продолжал командовать кто-то, кого Терри не видел.

Фин закатил глаза.

— Чего тебе надо, магистр? — очень громко, явно играя на зрителя «на галерке», спросил он. Послышались смешки. Искатели наблюдали за представлением, не сходя со своих мест. Терри заподозрил, что стал невольным участником комедии положений, разыгрываемой не впервые.

— Есть вопрос к шефу искателей, — негромко ответил Терри. Ему быть звездой вечера не хотелось. Хотя кто бы спрашивал его мнения?

— Магистр имеет вопрос к шефу искателей, Доурелл! — во весь голос возвестил Фин, чем вызвал уже не просто смешки, но взрыв смеха у коллег.

— Шеф здесь? — очень тихо поинтересовался Терри, наклонившись к уху Фина. — У меня очень мало времени.

Фин, если и получал удовольствие от происходящего, ничем этого не показывал. Его темные глаза смотрели на посетителя абсолютно серьезно и тогда, когда он обращался к Доуреллу через весь зал, и когда он выслушивал, что шепотом ему говорит Терри.

— Был здесь, если не ушел к наборщикам, — не слишком разборчиво бросил Фил и, потеряв интерес к магистру, отправился открывать окно.

В это время к Терри подошел человек с блестящей, тщательно напомаженной прической. Укладка была настолько совершенной, что ее впору было бы снять с головы искателя и оправить в музей искусств в качестве экспоната.

— Магистр, ваш визит — большая честь для всех нас. Не желаете выпить чего-нибудь? Говорят, в Академии с этим строго, — он вытащил из внутреннего кармана фляжку и парой движений открутил винтовую крышку. — Фин! Да брось ты возиться с окном. Принеси гостю бокал.

Терри молча слушал обволакивающую болтовню искателя и не сопротивлялся, когда его усадили на диванчик для посетителей и всунули в руки несвежий захватанный стакан с янтарной жидкостью, плескавшейся на дне.

— Меня зовут Доурелл, — с мягкой улыбкой представился искатель, располагаясь рядом.

«Ах вот как. Доурелл значит», — подумал Терри, разглядывая светло-янтарные блики на дне стакана.

— Это гер-ч-чхек из Амират, — сделав над собой усилие, выговорил искатель. Шипящие звуки имперской речи явно давались ему с трудом.

Терри усмехнулся.

— Будьте здоровы, — пожелал он и одним глотком осушил стакан.

А потом все как-то смазалось. Будто за прошедшую минуту он отвлекся, думая о своем, или даже зевнул. А пришел в себя в тот момент, когда почему-то вспомнил имя матери.

— Да, Лассель Риамен, — услышал он собственный голос.

Терри осекся, посмотрел на искателя и на всякий случай уточнил:

— Моя мать была советницей короля несколько лет назад, — он поймал себя на том, что не знает, на какой вопрос начал так обстоятельно отвечать. Искатель сидел рядом и сочувственно кивал. Терри потер пальцами переносицу.

— Я, должно быть, смертельно устал, — пробормотал он и попытался встать, но мужчина его удержал.

— Понимаю, это нелегко. Она не говорила вам, что принимает какие-то лекарства, может, жаловалась на недомогание, потерю концентрации, провалы в памяти?

— Провалы в памяти? — растерянно переспросил Терри, пытаясь сообразить, в какой момент разговор зашел о его матери.

— Я так и думал. Фин, запиши.

— Не надо ничего записывать, Фин, — рассердился Терри. Он поставил стакан на мягкую обивку дивана подальше от себя. Во рту был странный сладковатый привкус.

Фин, пристроившийся на подлокотнике диванчика с блокнотом и самопиской в руках, глянул на Терри из-под вьющейся, как пружина, пряди.

— А я ничего не пишу, господин магистр. Вы говорили, у вас какие-то вопросы к шефу искателей?

— Да, я хочу поговорить с ним с глазу на глаз.

— Непременно, — пообещал искатель с безукоризненной прической. — Он будет здесь с минуты на минуту. А пока давайте обсудим, кто из ближайшего окружения мог дать яд вашей матери, Терри Риамен.

— Я… не понимаю, — выдохнул Терри и перевел взгляд на Фина, который смотрел с большим участием, чем его старший коллега. — Она была жива.

— Она мертва, — неожиданно холодным тоном отчеканил искатель. — Примите мои соболезнования. И отец тоже, насколько мне известно.

Доурелл разлил остатки содержимого фляжки на две порции, вытряс последние капли над стаканом Терри и протянул ему.

— Давайте выпьем за то, чтобы Создатель милостиво принял их в своем чертоге, — серьезным тоном предложил он.

Терри посмотрел на стакан с недоверием.

— Отца тоже отравили? — уточнил он.

— Нет. Он связался с опасными людьми, итог закономерен. И печален. Пейте, Риамен, чтобы его душа покоилась с миром.

Манеру обращаться к нему по родовому имени первым избрал Риттау, и поэтому, когда Доурелл, случайно или нарочно, повторил этот трюк, Терри мгновенно оброс колючками. Сперва хотел просто вернуть стакан искателю, но почему-то прочитал на его лице готовность залить эту дрянь в глотку ради каких-то мутных интересов. Тогда Терри, не долго думая, демонстративно наклонил стакан над полом и позволил жидкому янтарю пролиться на темные паркетные доски.