Иллюзия преданности

Карху взял его за плечи и встряхнул.

— Какой еще праздник? Кто позволил тебе пить во время задания, Риамен?

— Король, — от встряски фальшивая улыбка на губах Терри отклеилась.

— Тебя напоил король? — широкие кустистые брови Карху взлетели вверх, и он стал трясти еще энергичнее, будто собрался таким образом заставить бакалавра протрезветь. — Что он тебе наливал? Золотое вино?

— Да что же вы творите? — воскликнула Аннели, не выдержав. — Вы что, не видите, он болен?

— Я, барышня, многое вижу. Вижу, что он не в себе, и даже догадываюсь, почему.

Безопасник шумно вздохнул, оглянулся. К ним уже шли двое смотрителей в белых плащах, заинтересовавшихся предметом беседы у фонтана. Или их привлек северный жилет на Аннели. Или между ними с Карху была договоренность, чтобы они подключились в нужный момент. Терри не знал, но заподозрил неладное, когда смотрители остановились рядом, а Карху не сменил тему.

— Вчера он просил у меня билет, обещал взамен информацию. Выглядел вполне здоровым. А сегодня у него такой вид, будто король напоил его своим зельем и взял кровь, — Карху ненадолго замолчал, разглядывая их обоих, а потом вдруг скомандовал: — А закатай-ка ты, парень, рукава.

Терри криво улыбнулся, будто услышал несмешную шутку.

Он рассчитывал, что фокус с отвлечением внимания сработает. И он сработал. Но как Карху догадался, что прятал Терри вовсе не бутылку, а то, что под рукавом?

— Я разве сказал что-то смешное? — Карху адресовал вопрос смотрителям. Те отрицательно покачали головами. — Я ведь не шутил с тобой, Риамен. Руки!

Пуговицы застревали в петлях на обшлаге. А на манжете рубашки они до того мелкие, что справиться с ними сложнее, чем оборвать. Терри обрывать их не хотел. Почему-то именно сейчас он стал ценить такие мелочи, которые привязывали его к жизни: например, целые пуговицы. Еще бы рубашку чистую. И руку без надрезов. То-то было бы чудесно!

— Что здесь происходит, Карху? — спросил один из магистров в белом плаще. — Какие-то проблемы?

— Не знаю пока. У тебя какие-то проблемы с рукавами, Риамен? — добродушно поинтересовался Карху. — Ты сними сперва китель, так быстрее будет.

— Мне тоже показать? — спросила Аннели. Как померещилось Терри, с вызовом. Он посмотрел на нее и красноречиво покачал головой. Не стоило ей так разговаривать с Карху. Если бы он мог сейчас что-то ей сказать, то, наверное, извинился бы, что из него вышел никудышный защитник. Подумать только! Так старался выторговать Аннели безопасность в Академии, что не сумел спасти от безопасника себя самого.

— Пожалуйста, — любезно разрешил Карху. — Лишним не будет.

Аннели справилась со своими пуговицами быстрее. Еще бы. Ее тонкие, будто птичьи лапки, руки были чистыми. Чего ей скрывать? Чего бояться?

Терри честно попытался было оттягивать неизбежное и сперва долго возился с правым обшлагом. Но ему неудобно было орудовать левой — он с рождения больше полагался на другую. Вдобавок, напрягать раненую руку было больнее, да и смысла в том большого Терри не видел: Карху явно собирался терпеливо ждать, пока он закатает оба рукава. Так что, продемонстрировав чистый правый рукав рубашки, он принялся за левый, до самого локтя облитый вином. Красным вином.

— Это то, что я думаю? — спросил смотритель, обменявшись быстрыми взглядами с Карху. Он достал из кармана очки и водрузил на нос. Прищурился. За радужными магическими стеклами его глаза казались почти бесцветными. — Похоже на то…

— Похоже на то, что у тебя в самом деле проблемы, Риамен, — в отличие от смотрителей, безопасник понял все давно и не нуждался в очках, чтобы подтвердить догадку. — Магия крови — это уже не шутки. Предупреждением не отделаешься.

Терри медленно поднял руки над головой. На левой болталась, медленно сползая, облитая вином повязка. Рану жгло и щипало. А еще щипало глаза — это от табачного дыма, который напустил безопасник, не иначе. Терри стиснул зубы и ощерился в полуулыбке.

— Я в сознании, — выдавил он бессмысленную формулу, которую положено произносить, когда величина проступка подводит под угрозу стирания. — Все осознаю и не опасен.

— Ты в самом деле сообразительный парень, — похвалил Карху.

Терри в тот момент с большой охотой обменял бы эту хваленую сообразительность на малую толику удачи. Но судьба не собиралась играть с ним в поддавки.

Глава тридцать вторая. Ядовитое золото

Лечебница располагалась в старинном риорском доме с широкой террасой и укромным внутренним двориком. Терри нравилось здесь бывать — многое напоминало о родовом поместье. Обшитые деревом теплые стены, украшенные цветочной резьбой ставни-ширмы, шерстяные ковры по полу — среди всего этого он чувствовал себя как дома. Иногда возникало странное чувство, будто стоит ему уснуть и проснуться здесь, он непременно встретит мать за завтраком и окажется, что минувшие три с половиной года — всего лишь дурной сон.

Во многом, доброе отношение Терри к лечебнице было основано на его симпатии к первому лекарю. Алек Римари был его дальним родственником и поэтому всегда принимал «племянника» с теплом, расспрашивал с искренним участием и не скупился на сочувствие. О себе лекарь рассказывал с гораздо меньшей охотой, и все, что в итоге Терри узнал о Римари — прежде он служил в Королевской лечебнице, но примерно десять лет назад там произошла некая недостойная упоминания неприятная история, после которой он принял решение посвятить остаток жизни Академии. Терри сперва думал, что Алек Римари чувствует себя таким же заложником обстоятельств, как он сам, но быстро разуверился в этом. Римари с таким увлечением рассказывал о новых перспективах во врачевании, какие ему открылись, как только он пришел в Академию, что вдохновлял и самого Терри меньше думать о том, сколько он потерял, а больше — о том, как много еще нужно изобрести и улучшить.

Терри оставили дожидаться лекаря в комнате с выходом на террасу. Несмотря на то, что уже опустились сумерки, дверь-ширма все еще была открыта, поэтому в комнате было прохладно. Здесь не было очага, зато аккуратной стопкой лежали сложенные шерстяные одеяла. Поразмыслив, Терри взял себе одно и набросил на плечи. Алек Римари заботился о том, чтобы в лечебнице было как можно больше свежего воздуха. Эта забота порой самую малость переходила разумные рамки, но решения первого лекаря никогда не оспаривались.

Сбившаяся повязка мешалась под мокрым рукавом рубашки. Ткань прилипла к ране. Терри поморщился, снял китель, развесил его на спинке стула. Закатал рукав рубашки и содрал с локтя разболтанную повязку. Смысла дальше прятать рану и терпеть неудобства не было ни малейшего. Карху расскажет Римари, зачем привел бакалавра, да еще и свою трактовку добавит, наверняка. Связал же он каким-то причудливым образом в единую логическую цепочку простуду, опьянение, золотое вино и порез на руке.

Разумеется, Терри знал, в чем ошибается Карху. Все было не так, и это не король поил его золотым вином, и взял кровь для магического ритуала тоже совсем другой человек. Но тем сильнее впечатляла та скорость, с которой Карху сделал выводы.

Терри злился на себя. Слепил план из того, что первым в голову пришло: только на площади он вспомнил, как Карху почти прямым текстом требовал принести дорогое вино из следующей самоволки. Повезло, что гвардеец знал его и дал денег. Все складывалось идеально. Да, облиться вином, чтобы спрятать следы крови на белой рубашке мог только мальчишка, но это ведь могло сработать: Карху должен был удовлетвориться тем, что заставит Терри показать, что именно тот неумело прячет за спиной у девушки.

Кто мог знать, что Карху потребует закатать рукава?

Терри спустился по ступенькам террасы, прошел к старому колодцу в центре внутреннего дворика и встал рядом с ним на колени. Потемневшая, никогда не знавшая снега зимняя трава пружинила под подошвами сапог. Рана на руке пекла и щипала. Морщась, щурясь и кусая губы, Терри опустил руку до локтя в холодную воду и держал ее там, сколько мог терпеть.