Иллюзия преданности

Глава тридцатая. Тайны, запертые в храме

В застывшем парке людей было немного. Старик в темно-зеленом пальто читал газету на лавочке, да еще женщина прогуливалась где-то в отдалении. Появление двух новехоньких самоходных повозок старик воспринял с интересом, но газеты не отложил. Поглядывал поверх страниц сквозь старомодные очки-прищепки. Терри понятия не имел, как он объяснил себе их процессию, потянувшуюся к храму Создателя, но было бы любопытно узнать.

От обмелевшего озера дорога к храму была вымощена белым кирпичом. Король шагал впереди, деловито и целеустремленно. Аннели, напротив, шла неохотно, а Терри предпочитал держать ее в поле зрения. Риттау, должно, быть по гвардейской привычке, а то и по прямому приказу, держался позади всех. Терри подумал, что стороны они выглядели довольно причудливо. Даже если не задумываться о том, что одетый рядовым гвардейцем, на самом деле был королем, а настоящий гвардеец в роскошном сером пальто подставлял скупому зимнему солнцу белую шевелюру. Девушка в обитом мехом и украшенном северной вышивкой жилете на самом деле никогда не покидала границ Акато-Риору, а на висках молодого бакалавра Академии серебрилась фальшивая седина.

Со стороны никак нельзя было понять, что люди вовсе не те, кем кажутся.

Терри шагал и думал только о том, чтобы держать спину ровно, как подобает. Потому что показывать слабость или смятение нельзя ни королю, ни Риттау, ни Аннели. А ведь каждый из них по-своему зорок и успел хорошо изучить его, Терри, натуру. Наверное поэтому бросают на него теперь острые внимательные взгляды. Да, даже Аннели. Ей, должно быть, страшно. Должно быть, ничего не понимает. А во всем виноват он, Терри.

Шаг за шагом. За шагом шаг. По белым кирпичам к храму. Дорога была так длинна, что он снова озяб до дрожи, но старался не то что не демонстрировать, но даже не чувствовать. Проще было смотреть на себя словно со стороны, чтобы не ощущать ни вину, ни тревогу, ни холод Темной декады.

Белые стены храма Создателя за те годы, что Терри не посещал его, сильно обветшали. Штукатурка местами осыпалась и обнажила алые внутренности: храм, в отличие от большинства зданий в Акато-Риору, был построен из дорогого красного кирпича, доставленного из О-Диура. Впрочем, имперский храм старел некрасиво, совсем не так, как риорский Тысячелетний дворец. Рваные раны на штукатурке красноречивее слов выдали пренебрежение нового короля к имперской церкви.

На красных воротах перед храмом просмоленной веревкой была примотана сигнальная табличка, сообщающая о том, что ведутся ремонтные работы. Заказчиком ремонта указали королевскую Канцелярию, а срок назначили полтора года, с первого дня зимы. Хотя табличку примотали на совесть, да еще и покрыли лаком, чтобы уберечь буквы от капризов погоды, — такая могла бы провисеть не один год.

— Расположение здесь идеальное, — пояснил король, указывая рукой в белой перчатке на острие шпиля, венчающего храмовый купол. — Если бы мне сказали, что отец выбрал место для Академии с тем расчетом, чтобы однажды уничтожить над ней купол именно таким способом, я бы ничуть не удивился.

Терри задрал голову, но вид шпиля, упрямо стремящегося к серому небу, не дал ему подсказку.

— Каким способом? — осторожно уточнил он.

Эриен зачем-то приложил ладонь к козырьку, хотя солнца на сером небе было почти не видно и оно не мешало смотреть вверх.

— Терпение, и ты все узнаешь… Кстати, ты знаешь, что когда мне было двадцать с небольшим, примерно как тебе сейчас, я потерял брата? — Он помолчал. — Братьев. Знаешь, да. Весь мир знает, что я рос бок о бок с братоубийцей. Алишера изгнали, а я остался один. Один! Никто не понимал, что я пережил, а рассказывать кому-либо отец запретил. Да и как я мог рассказать?

В этот момент Эриен заметил, что его внимательно слушает не только Терри, но и Аннели с Риттау. Он, кажется, смутился. Положил руку на плечи «племянника» и увлек за собой. Продолжил свой рассказ он тише, доверительнее:

— Весь мир продолжал жить, как ни в чем ни бывало, а я один жил с мыслью о том, что магия может уничтожить человека в один миг. Они изгнали Алишера, а я спать не мог неделями — как я мог спать, зная, что он жив и захочет отомстить?

Терри про принца Алишера знал столько же, сколько все дети Акато-Риору. Когда-то давно, еще при старом короле, младший принц убил старшего, за что был изгнан. Как, за что убил — версий ходило столько, что выбрать можно было любую на свой вкус. Мать Терри на прямой вопрос честно ответила, что ничего не знает и посоветовала не думать об этом, чтобы не умножать неправду в мире.

«Своя правда есть у любого убийцы, и иногда его хочется понять, но это не значит, что убийство можно простить», — сказала она тогда, и Терри очень хорошо запомнил эти слова. Многое можно понять, само существование купола над Академией можно понять. Но простить? Можно понять, почему десятник велел Маррету глотать пилюли той ночью, можно понять, почему семья Риттау считала себя оскорбленной, а то и обокраденной…

— Если бы Братоубийца был безобиден, он не смог бы скрываться годами, ты понимаешь? — Ясные глаза короля затуманили тяжелые воспоминания, и стали отчетливо видны морщины у глаз и между бровями. — Я искал способ обезопасить себя и свою семью от его происков, но, как можешь видеть, не преуспел. Не уберег ни сына, ни королеву. Такую цену мне пришлось заплатить за промедление и нерешительность, мой дорогой племянник.

Они остановились перед большими дверьми храма. Дверные петли были выкованы в виде цветущих деревьев. Распуская черные листья и цветы, они тянулись друг с другу по деревянному полотну. В центре нашлось место для замочной скважины скрытой под чеканной поворотной заслонкой. Король достал из кармана ключ и дал его Терри — тот оказался тяжелым. Узорный гребешок на длинном черенке тоже напоминал дерево в цвету. На ключе болтался простецкого вида шнурок, порядком протертый и растрепанный.

— Откроешь? — спросил король с таким видом, будто речь шла о каком-то испытании.

Терри сдвинул заглушку и вставил ключ в замочную скважину. А повернуть не получилось. Ни туда, ни сюда. Ключ намертво застрял. Король с усмешкой наблюдал за безуспешными попытками племянника справиться с дверью. Когда их нагнали Риттау и Аннели, Терри оставил напрасную борьбу.

— Это какая-то загадка, мой король? — спросил он.

— Вроде того. Это имперский замок. Там есть небольшой язычок, который блокирует повороты.

Эриен наклонился, поднял с земли камень, размером с кулак, и несколько раз ударил по кованым деталям. Звонкое эхо ударов разлетелось далеко и вернулось эхом.

— Если заперт изнутри — снаружи не отопрешь. Так и с моими секретами. — Эриен посмотрел на Риттау и Аннели, а потом перевел взгляд на Терри. — Они стерегут себя сами. Одного ключа недостаточно, чтобы меня обмануть. Надеюсь, это ясно?

Аннели испуганно кивнула. Глядя на нее, Терри пожалел, что потратил время на визит к Парришу. Надо было бегом бежать в Академию — глядишь, и разминулись бы с королем. А теперь ей приходится в этом участвовать, и — что хуже всего — предупреждения короля адресованы и ей тоже. Почему-то Терри только сейчас понял, насколько они тяжеловесны и почти ничем не отличаются от угроз.

Дверь медленно отворилась. Хорошо смазанные петли ходили почти бесшумно. Внутри их встретил человек в теплой темно-зеленой кофте. Из-под вязаной шапки, сбившейся набок, торчали задорные смоляные кудри. Ладонь правой руки была стянута белой повязкой.

— Ваше величество! — удивился он и посторонился, бросая тревожные взгляды через плечо, куда-то назад. На скуле у него отчетливо алела длинная свежая царапина.

— Потише с величествами, Роэн. Не видишь, я рядовой?

— Прошу прощения.

— Где отличился? — кивок на царапину.

Роэн по-гвардейски расправил плечи и сдвинул пятки. Терри безошибочно распознал знакомое движение — так было положено рапортовать о выполнении поставленной задачи.