Забыть о ненависти

Пару раз он заглядывал к Маюри, который в этом времени относился к нему в большей степени лояльно и дружелюбно. Ну, по меркам самого Куротсучи. Если он не пытается вас убить и выгнать из лаборатории — то это верх дружелюбия, а если не сыпет оскорблениями — это равноценно признанию в любви. В основном это было для того, чтобы не дать учёному отвлекать Киске от некоторых полезных Ичиго исследований, но Айзен нашёл много интересного и в мыслях Маюри. От жалости, а может из желания немного позлить Урахару, Ичиго дал ему пару идей, существование которых уже было исполнено в его будущем, но в данном времени ещё не существовало. Киске, конечно, для Ичиго был другом, но это не значало, что он не мог безнаказанно издеваться над ним. Маюри был полностью согласен с такой логикой, внимательно слушая советы.

К Комамуре Ичиго не лез. Они не были друзьями от слова совсем, лишь будущими коллегами, и небольшая поддержка Айзена не могла этого изменить. Седьмой и третий отряды в принципе находились на разных концах Готея, Ичиго не мог сделать вид, что случайно забрёл в ту сторону, так что встреча с Ишшином тоже была проблематична… Пришлось отдать личную просьбу Иори отправить одного из своих для наблюдения за офицером Шиба, как славно, что Сато был мальчиком нелюбопытным, и оттого долгоживущим.

На сам экзамен Ичиго не смог пойти, хотя видит Ками — очень хотел. В последний момент Айзен получил приказ от самого Совета, смысл которого заключался в поимке внезапно сбежавшего заключённого. Игнорирование такого приказа обойдётся ему обвинением в предательстве и последующем заключении. Хах, ему даже думать долго не нужно было, чтобы понять, почему капитана информационного отряда отправляют на выполнение задания, которое должны исполнять карательный или отряд тайных операций. Его брат крайне сильно не хотел, чтобы Ичиго видел его банкай, какая жалость. Понимание того, что Соске уже протянул свои руки в Совет сорока шести не так сильно удивило его. Он слишком хорошо его воспитал, научив избавляться от всех проблемных факторов в зародыше.

Проще было в принципе убить слишком умного Ичиго, но Соске точно понимал, что пока что был намного слабее своего старшего брата, никаких шансов в открытой конфронтации или нападении исподтишка, да и сам старший Айзен тоже столетия не глупостями занимался, подставить его, заставив Готей обернуться против, было почти невозможно. Одни Кучики чего стоили. Ичиго точно не знал, имеет ли он право считать, что Соске просто не мог хотеть его убивать, и лишь пытался отодвинуть старшего брата, не впутывая в свои дела, поэтому сразу думал о самом худшем варианте развития событий. Но как же он хотел так думать.

— Поздравь меня! — Соджун появился почти сразу, как сам Ичиго вернулся в свой кабинет после выполнения задания.

— С чем же? С феерическим провалом?

— С феерическим успехом!

Соджуну шло капитанское хаори. Ичиго ощутил слабую гордость. Этот человек жив благодаря ему. Он стал капитаном благодаря ему. Он считал Ичиго своим лучшим другом и учителем, спасителем и благодетелем, и был абсолютно прав. Иногда… Айзену хотелось сказать ему, что он должен быть уже мёртв. Разумеется, он никогда ему этого не скажет. Бабочки витали вокруг него, с интересом изучая, но Соджун ласково отмахивался от них.

— С кем ты сражался?

— Кеораку-тайчо.

— А мой брат?

Соджун пожал плечами с извиняющейся улыбкой.

— Не имею понятия. Мы не видели друг друга, не знаю почему.

Ичиго знал, поэтому не стал дальше интересоваться этим. Он постукивал кончиком веера по подбородку, задумчиво рассматривая чужой хаори.

— Все прошли?

— Да! Но Комамура-сан попал в четвёртый отряд…

Изо рта Соджуна и Айзена вырвался одинаковый в своей усталости вздох: Зараки.

— Главное сдал. И главное жив…

— Ичиго.

Айзен поднял взгляд, натыкаясь на странную улыбку Кучики, полную чего-то неясного.

— Я хотел, чтобы ты увидел мой банкай первым, но этого не случилось…

Ичиго насмешливо взглянул на него, и поднялся.

— Пойдём.

Ему было интересно. Человек, что в прошлом погиб, едва достиг шикая, в этом времени перешёл черту между лейтенантом и капитаном. И всё благодаря ему. Разумеется, Айзен желал увидеть дело рук своих.

Соджун встал в центре полигона. Лунный свет падал на него, окрашивая кожу в серебрянные тона, порождая какую-то мистическую атмосферу. Кучики тихо выдохнул. Катана легко покинула ножны.

— Банкай.

Поток ледяного ветра окутал его, скрыв с глаз. Ичиго поёжился, поспешно отзывая бабочек назад. Но несколько всё равно заживо замёрзли или были растерзаны колючим ветром, благо Айзен не использовал банкай, и связь между ними не была такой сильной, чтобы оглушить болью. Он убрал волосы с лица, раскрывая веер, продолжая сохранять спокойное выражение лица. Он ждал пока ветер стихнет.

Первое, что попалось взгляду Ичиго: полупрозрачные волки с сияющими голубым цветом глазами, словно сотканные из снега и ветра. Тела были украшены инеевыми узорами, мех трепался невидимым взгляду ветром, а хвосты расходились снежинками. Их была целая стая. Следом был сам Соджун, никак не изменившийся. И, наконец, размером с небольшое здание, стояла белая волчица, покрытая ледяными кристаллами, шипами пронзающими её тело. Она подняла голову и громко завыла, её же вторила вся стая.

— Айсуруфу: Канпу но Муре.

— Стая, — задумчиво прошептал Ичиго.

Волки дружелюбно махали хвостами, приблизившись к Айзену. Их ледяные носы тыкались в его ноги и ладони, напрашиваясь на ласку, но холод был такой, что кожа Ичиго сразу побледнела. Ещё несколько бабочек погибли, и тогда волки начали рассыпаться снопом снежинок, пока не осталась лишь огромная волчица. Она напоследок боднула Ичиго головой в плечо, отчего он едва не получил обморожение, и тоже распалась снегом. Соджун тяжело выдохнул белый пар. На его ресницах медленно таял лёд.

— Я потратил слишком много сил на битву с Кеораку-тайчо, на большее меня не хватило, прости.

— Тебе следовало отдыхать, а не нестись ко мне, — покачал головой Ичиго. — Но это было красиво. Снежная стая. Удивительно… Каким был зампакто Гинрей-сана?

Соджун честно задумался, привыкнув, как порой быстро Айзен менял тему.

— Его звали Кутецу. Я видел лишь шикай однажды: его окутало ветром, что резал всё, словно лезвие меча. Но банкая я не знаю.

— Мне просто интересно как порой сильно различаются и вместе с тем схожи зампакто родственников.

— Ты прав. И в моём клинке, и в зампакто Юрико есть ветер, но нет стали*, и все они различаются, но вместе с тем чем-то похожи… Ваши с Соске-саном зампакто тоже такие?

Ичиго некоторое время молчал.

— В наших клинках есть сходства, ты прав. Хотя оно идёт из одной сути, но при этом диаметрально противоположно.

— Мне интересно, каким будет меч Бьякуи, — с нежностью улыбнулся Соджун.

— Мне тоже. Ты заберёшь его в свой отряд? — с затаённой надеждой поинтересовался Ичиго.

— Хотел, но он слишком тобой восхищается. Едва от клана не готов отречься, лишь бы остаться в третьем отряде, — беззлобно рассмеялся Кучики. — Так что потерпи его ещё немного.

— Постараюсь…

Тишина, вновь воцарившая после экзаменов, кончилась внезапно, когда неожиданно созвали собрание капитанов.

В районе первого отряда Айзен встретился с Уноханой по дороге на собрание. Первая Кенпачи кивнула ему, коротко приветствуя, и Ичиго ответил тем же. Они не были близки, просто коллеги, оттого даже находясь рядом друг с другом, их разговор не заходил дальше недавних новостей и погоды. Тем более Айзен на пятьдесят процентов уважал капитана четвёртого отряда, и ещё на пятьдесят — резонно опасался. Сила и ум этой женщины сделали из неё монстра во плоти, до которого Зараки ещё идти и идти, а способности зампакто вполне могли нейтрализовать его способности. Исцеление — худший враг яда, а Рецу ещё и была кровожадным, нечувствительным к боли боевым маньяком, для Ичиго Унохана была вдвойне неудобным противником. Так что они не общались на серьёзные или близкие им темы. Разве что Рецу коротко поинтересовалась, стоит ли бронировать койку Зараки в ближайшее время, и Айзен, помедлив, ответил, что это зависит от результатов собрания.