Страница 38 из 52
Когда вы кричите: «Этого не может быть!» — и протестуете против злодеев в масках, призраков в капюшонах и светловолосых обольстительных сирен, вы всего лишь говорите: «Мне не нравятся истории подобного рода». Это достаточно справедливо. Если вам они не нравятся, вы имеете полное право об этом заявлять. Но когда вы превращаете ваш вкус в правило, позволяющее судить о достоинствах и даже вероятности истории, вы имеете в виду: «Такие события не могут происходить, потому что мне бы они не доставили удовольствия».
Где же кроется истина? Мы можем проверить это, взяв в качестве примера герметически запечатанное помещение, так как эта ситуация чаще других оказывается под огнем критики на основании ее неубедительности.
Счастлив констатировать, что большинству людей нравится запертая комната. Но даже друзей — вот где собака зарыта! — часто одолевают сомнения. Охотно признаю, что такое нередко бывает и со мной. Давайте все вместе попробуем в этом разобраться. Почему мы сомневаемся, когда слышим объяснение преступления в запертой комнате? Не потому, что мы недоверчивы, а из-за смутного чувства разочарования. Это чувство делает естественным следующий шаг, позволяющий назвать все дело невероятным, невозможным или просто нелепым.
Доктор Фелл взмахнул сигарой.
— То же самое говорил нам сегодня О'Рорк о фокусах, которые демонстрирует иллюзионист в реальной жизни. Господи, джентльмены, какой шанс имеет придуманная история, если мы смеемся над очевидными событиями? Тот факт, что они действительно происходят и удаются иллюзионисту, похоже, только усиливает разочарование. Когда такое описано в детективной истории, мы называем это невероятным. Когда же подобное случается в реальной действительности, и мы вынуждены этому верить, мы всего лишь называем объяснение разочаровывающим. Но секрет обоих разочарований один и тот же — мы ожидаем слишком многого.
Понимаете, эффект настолько магический, что мы рассчитываем на такую же магическую причину. А когда мы видим, что это не волшебство, то называем увиденное шарлатанством, что едва ли справедливо. Последнее, на что мы должны жаловаться в отношении убийцы, — это его странное поведение. Проблема заключается в том, можно ли такое проделать. Если да, то вопрос, надо ли было это делать, не подлежит рассмотрению. Человек выбирается из запертой комнаты. Поскольку он, очевидно, нарушил законы природы, чтобы развлечь нас, то, видит бог, он может нарушить и законы вероятного поведения! Если человек предлагает встать на голову, мы едва ли можем требовать, чтобы он при этом не отрывал ног от земли. Учитывайте это, джентльмены, вынося суждение. Если хотите, можете назвать результат неинтересным или каким-нибудь еще в соответствии с вашими личными вкусами. Но остерегайтесь делать нелепые заявления, называя его невероятным или притянутым за уши.
— Ладно, — сказал Хэдли, ерзая на стуле. — Я не слишком силен в таких вещах. Но если вы настаивали на лекции, то, по-видимому, в какой-то связи с нашим делом?
— Да.
— Тогда к чему брать для примера герметически запечатанную комнату? Вы сами сказали, что убийство Гримо не является нашей главной проблемой. Основная загадка — человек, застреленный посреди пустой улицы…
— Ах это! — Доктор Фелл махнул рукой с таким презрением, что Хэдли уставился на него. — Я нашел объяснение, как только услышал церковные колокола… Ну-ну, что за выражения! Я вполне серьезен. Меня беспокоит побег из комнаты. И чтобы попытаться найти какую-то нить, я собираюсь вкратце изложить различные способы убийств в запертых комнатах, классифицировав их определенным образом. То преступление должно попасть под одну из категорий. Не важно, насколько существенными могут быть различия — это всего лишь варианты нескольких основных методов.
Хмф! Ха! Итак, у нас имеется помещение с одной дверью, одним окном и крепкими стенами. Обсуждая способы бегства, когда дверь и окно запечатаны, я не стану говорить о недостойном (и в наши дни крайне редком) трюке с потайным ходом в запертую комнату. Это настолько выводит историю за рамки приличий, что уважающий себя автор вряд ли должен даже упоминать об отсутствии возможностей для подобного трюка. Нам также незачем обсуждать незначительные варианты того же безобразия: панель, сквозь которую можно просунуть руку; дыру в потолке, откуда бросают нож, замаскировав ее снова, а пол чердака над комнатой покрывают пылью, дабы он выглядел так, будто по нему никто не ходил. Это та же чушь в миниатюре. Суть не меняется от того, было ли потайное отверстие маленьким, как наперсток, или большим, как дверь амбара… Что касается классификации, можете записать несколько категорий, мистер Петтис.
— Хорошо, — усмехнулся Петтис. — Продолжайте.
— Первая категория! Преступление совершено в по-настоящему герметически запечатанной комнате, откуда не выбирался никакой убийца, потому что в действительности его в комнате не было. Объяснения:
1. Это не убийство, а серия совпадений, окончившаяся несчастным случаем, который выглядит как убийство. Ранее, чем комнату заперли, произошло ограбление, нападение, ранение или опрокидывание мебели, наводящее на мысль о борьбе с убийцей. Позднее жертва случайно погибла или была оглушена в запертой комнате, и все эти инциденты сочли происшедшими в одно и то же время. В таком случае смерть обычно наступает в результате пролома черепа якобы дубинкой, но в действительности от удара о какой-то предмет мебели. Это может быть угол стола или острый край кровати, но наиболее популярное орудие — каминная решетка. Кстати, она убивала людей таким образом, что это походило на преступление, начиная с приключения Шерлока Холмса с горбуном.[36] Самая удовлетворительная трактовка подобного сюжета, включающая убийство, присутствует в «Тайне желтой комнаты» Гастона Леру — лучшем детективном романе из всех когда-либо написанных.
2. Это убийство, но жертву принудили убить себя или погибнуть от несчастного случая. Жертве начинает казаться, что она находится в комнате с привидениями, — это достигается с помощью внушения или чаще газа, введенного снаружи. Газ или яд сводят жертву с ума, заставляя опрокидывать мебель и ударить себя ножом. В других вариантах она проламывает себе череп канделябром, вешается на отрезке проволоки или даже душит себя собственными руками.
3. Это убийство с помощью механического приспособления, заранее помещенного в комнате и спрятанного в каком-нибудь предмете мебели. Ловушка может быть установлена кем-то давно умершим и сработать автоматически или быть пушенной в ход современным убийцей. Она также может являться очередным дьявольским изобретением теперешней науки. Например, нам известен стреляющий механизм, скрытый в телефонной трубке, который всаживает нулю в голову жертве, как только та снимает трубку с рычага. Нам известен пистолет со шнуром, привязанным к спусковому крючку, который натягивается с помощью расширяющейся при замерзании воды. Нам известны часы, которые стреляют, когда их заводят, а также напольные часы, которые начинают оглушительно звонить, а когда жертва пытается уменьшить звон, ее прикосновение высвобождает лезвие, вспарывающее ей живот. Нам известна гиря, падающая с потолка или с балдахина кровати на голову жертвы. Известны кровать, выпускающая смертоносный газ, когда тело согревает ее; отравленная игла, не оставляющая следов…
Понимаете, — продолжал доктор Фелл, тыча сигарой во все стороны, — говоря о механических приспособлениях, мы оказываемся в сфере невозможной ситуации вообще, а не в более конкретной ситуации запертой комнаты. Можно предположить наличие устройства для удара током — электрифицированный шнур перед рядом картин на стене, шахматную доску, даже перчатку. Смерть может таиться в любом предмете, включая кипятильник. Но к нашему случаю это вроде бы не применимо, так что пойдем дальше.
4. Это самоубийство, которое намеревались представить как убийство. Человек закалывает себя сосулькой, она тает, в запертой комнате не найдено никакою оружия, поэтому предполагается убийство. Или человек стреляет в себя из пистолета, привязанного к концу резинки, которая, когда он выпускает оружие из руки, втягивает его в дымоход. Вариантами этого трюка (а не ситуации с запертой комнатой) может служить пистолет на шнуре, прикрепленном к гире, которая переброшена через парапет моста и после выстрела сбрасывает оружие в воду, или же пистолет, но такому же принципу вылетающий через окно в сугроб.
36
См. рассказ А. Конан Дойля «Горбун» из сборника «Записки о Шерлоке Холмсе».