Три гроба

— Я не думал об этом, — с сомнением отозвался он, — когда сказал, что дело перевернулось вверх ногами — возможно, мне следовало сказать задом наперед. Но в определенном смысле оно действительно зависит от пальто. Хм… Человек с двумя пальто… Да, полагаю, это тот же самый убийца, даже если он не отличается постоянством в одежде.

— Вы говорили, что у вас есть идея насчет того, кто убийца.

— Я знаю, кто он! — рявкнул доктор Фелл. — А вот вы знаете, почему я так зол на себя? Не только потому, что убийца все это время находился у меня под носом, но и потому, что он также все время практически говорил чистую правду, а мне не хватило ума это понять. Он был настолько правдив, что мне причиняет боль мысль о том, как я ему не доверял и считал его невиновным!

— А трюк с исчезновением?

— Нет, я не знаю, как это было проделано. Ну, вот мы и пришли.

На верхнем этаже находилась только одна комната; грязное окно в потолке пропускало слабый свет на площадку. Простая дощатая дверь, выкрашенная в зеленый цвет, была приоткрыта — за ней находилась каморка с низким потолком, чье окно, по-видимому, давно не открывали. Пошарив в темноте, доктор Фелл нашел газовый рожок в покосившемся стеклянном колпаке. Дрожащее пламя осветило очень грязное помещение с голубыми розами, похожими на кочаны капусты, на обоях и белой железной кроватью. На бюро, под пузырьком с чернилами, лежала сложенная вдвое записка. Причудливый, извращенный ум Пьера Флея оставил в комнате лишь один штрих — казалось, будто сам Флей в поношенных фраке и цилиндре стоит у бюро, готовый к выступлению. Над зеркалом висел в рамке старомодный девиз, выведенный причудливой вязью красной, черной и золотой краской: «У Меня отмщение, Я воздам, говорит Господь».[35] Но он висел вверх ногами.

Тяжело дыша, доктор Фелл приковылял к бюро и поднял сложенную записку. Рэмпоул увидел краткое сообщение, написанное кудрявым почерком, напоминающее воззвание:

«Джеймсу Долбермену, эсквайру.

Оставляю Вам мое скудное имущество вместо предупреждения о прекращении аренды за неделю. Мне оно больше не понадобится. Я возвращаюсь в свою могилу.

— К чему это настойчивое повторение о возврате в могилу? — спросил Рэмпоул. — Это звучит так, словно тут есть какой-то скрытый смысл, даже если его нет… Полагаю, Пьер Флей существовал в действительности или кто-то выдавал себя за него?

Доктор Фелл не ответил. Он обследовал потертый серый ковер на полу и выглядел все угрюмее.

— Ни следа автобусного билета или чего-нибудь еще! — простонал он. — Комната не подметена, но следов никаких. Его имущество? Я не желаю на него смотреть. Думаю, Сомерс уже это сделал. Пошли — вернемся к Хэдли.

Под мрачным небом и с такими же мрачными мыслями в голове они зашагали к Расселл-сквер. Когда они поднимались на крыльцо, Хэдли увидел их из окна гостиной и подошел открыть парадную дверь. Убедившись, что дверь гостиной закрыта — оттуда доносилось бормотание голосов, — суперинтендент повернулся к ним в сумраке коридора. Дьявольская маска в японских доспехах казалась карикатурой на него.

— Новые неприятности, насколько я понимаю? — почти добродушно осведомился доктор Фелл. — Ну, говорите. Мне докладывать нечего. Боюсь, моя экспедиция обернется неудачей, но сбывшееся пророчество меня не утешит. Что произошло?

— Это пальто… — Хэдли мрачно усмехнулся — он был в таком состоянии, что на злость уже не хватало сил. — Войдите и послушайте, Фелл. Может, вы найдете в этом какой-то смысл. Если Мэнген лжет, то я не понимаю, по какой причине. Мы нашли пальто — оно абсолютно новое. В карманах ничего — даже пыли, пуха и табачных крошек, которые остаются, даже если носишь пальто совсем немного. Но сначала мы столкнулись с проблемой двух пальто, а сейчас с тем, что вы, вероятно, назовете «Тайной пальто-хамелеона».

— Что случилось с этим пальто?

— Оно поменяло цвет.

Доктор Фелл с интересом посмотрел на суперинтендента.

— Едва ли это дело повредило вам мозги, — заметил он. — Поменяло цвет? Вы хотите сказать, что пальто стало изумрудно-зеленым?

— Я имею в виду, что оно поменяло цвет с тех пор… Входите!

В атмосфере ощущалось напряжение, когда Хэдли открыл дверь гостиной, обставленной с тяжеловесной старомодной роскошью — здесь во множестве были бронзовые светильники, позолоченные карнизы и занавеси с таким количеством кружева, что они напоминали замерзшие водопады. Все лампы были включены. Бернеби развалился на диване. Розетт мерила пол быстрыми сердитыми шагами. В углу около радио стояла Эрнестина Дюмон, упершись руками в бока и выпятив нижнюю губу, что придавало ее лицу не то веселое, не то насмешливое выражение. Бойд Мэнген стоял спиной к камину, слегка подпрыгивая и покачиваясь из стороны в сторону, как будто пламя обжигало его. Но причина была не в огне, а в возбуждении.

— Я знаю, что чертово пальто мне впору! — говорил он резким тоном. — Я это признаю. Но пальто не мое. Во-первых, я всегда ношу плащ — он сейчас висит в холле. Во-вторых, я бы не мог себе позволить такое пальто — должно быть, оно стоит двадцать гиней. В-третьих…

Хэдли постучал по стене, привлекая внимание. Появление доктора Фелла и Рэмпоула, казалось, успокоило Мэнгена.

— Не возражаете повторить то, что вы только что нам рассказали? — обратился к нему Хэдли.

Мэнген зажег сигарету. Пламя спички отразилось в его темных, налитых кровью глазах. Он выбросил спичку, затянулся и выпустил облачко дыма с видом человека, решившего пойти на виселицу ради доброго дела.

— Не понимаю, почему все ко мне прицепились, — сказал он. — Это может быть другое пальто, хотя не знаю, зачем кому-то могло понадобиться разбрасывать свою одежду по всему дому… Послушай, Тэд, я все тебе расскажу. — Схватив за руку Рэмпоула, он потянул его к камину, словно демонстрируя экспонат. — Придя сюда обедать вчера вечером, я пошел повесить свой плащ в стенной шкаф в холле. Обычно я не включаю свет — просто ощупью нахожу свободный крючок и вешаю на него плащ. Но я нес пачку книг, которые хотел положить на полку. Поэтому я зажег свет и увидел лишнее пальто, висевшее в дальнем углу. Оно было примерно такого же размера, как желтое твидовое, но черного цвета.

— Лишнее пальто, — повторил доктор Фелл, с любопытством глядя на Мэнгена. — Почему вы сказали «лишнее», мальчик мой? Когда вы видите несколько пальто в чьем-то доме, разве вам приходит в голову мысль, что одно из них лишнее? Знаю по опыту, что самые незаметные вещи в доме — пальто на вешалке; вы смутно предполагаете, что одно из них ваше, но даже точно не уверены какое.

— Тем не менее я знаю пальто всех в этом доме, — отозвался Мэнген. — На это я обратил внимание, так как подумал, что оно принадлежит Бернеби. Мне не сказали, что он здесь, и я заинтересовался…

Бернеби снисходительно усмехнулся. Сейчас он не походил на нервного и обидчивого субъекта, которого они видели сидящим на диване в квартире на Калиостро-стрит, — это был взрослый мужчина, театральным взмахом руки ставящий на место юнца.

— Мэнген — очень наблюдательный молодой человек, доктор Фелл, — заметил он. — Ха-ха-ха! Особенно в том, что касается меня.

— У вас есть возражения? — осведомился Мэнген.

— Но давайте позволим ему докончить рассказ. Розетт, дорогая моя, можно предложить тебе сигарету? Кстати, могу сообщить, что это было не мое пальто.

Мэнген разозлился еще сильнее, хотя, казалось, сам не знал почему. Он повернулся к доктору Феллу:

— Как бы то ни было, я обратил внимание на это пальто. Потом Бернеби пришел сюда сегодня утром и обнаружил пальто с кровью внутри — ну, светлое, висевшее на том же месте. Конечно, единственное объяснение — в шкафу были два разных пальто. Но тогда это какое-то безумие! Я клянусь, что вчерашнее пальто не принадлежало никому из живущих здесь. Убийца носил одно пальто, или оба, или вообще никакое? Кроме того, черное пальто выглядело странно…

35

Послание к евреям, 10:30.