Страница 5 из 13
– Моя бабушка была целительницей и всему меня научила, – почти не соврала я. Протянув руки в сторону малыша, подхватила его в тот самый момент, когда он запутался в собственных ножках и чуть не плюхнулся в корыто. – Скажи “а-а-а”.
Малыш расхохотался, и в этот момент я заглянула ему в рот. Кивнула.
– Зубки в дёсны встали, вот он и плачет по ночам. Ему скорее всего жевать больно, исключите на время твёрдую пищу, пока не прорежутся, и сделайте ему соску с размоченными в кипятке цветками небесника и корешками каллы. Только не перепутайте, а то начнутся проблемы с пищеварением.
– Вы действительно в этом понимаете? – недоверчиво уточнила Лили. – Простите мои сомнения, но речь идёт о здоровье моего…
– Мне не привыкать, – я пожала плечами и выпустила малыша, который заинтересовался ползущей по травинке божьей коровкой. – Мало кто доверяет незнакомой целительнице моего возраста.
– Надеюсь, вы не обидитесь, если я уточню у местного врача?
– Что ты у него уточнишь, если он на все жалобы отвечает, что это ребёнок, и все дети плачут, – проворчал Том. – Лучше сделай, как говорит Тейла.
– Думаешь, ей можно верить?
Он опустил на жену такой строгий взгляд, что она молча взяла на руки ребёнка и ушла в дом, бросив по пути:
– Идите завтракать, каша уже готова.
Когда я добралась до дворца и в нерешительности остановилась посреди площади, город уже проснулся. Мимо проезжали экипажи, ходили люди. Мужчины таскали мешки и коробы, тащили телеги, женщины проходили с корзинами самых разных размеров и форм. Торговцы открыли свои лавки и теперь кричали, зазывая покупателей, и только стража стояла на своих постах, как каменные изваяния, и никуда не спешили.
Итак, мне необходимо доставить письмо принцу. Если бы это было сообщение от какого-нибудь графа или барона, то его наверняка направили бы сюда, во дворец, и передали вместе с остальной почтой. В моём времени подобные письма доставляли уполномоченные гонцы с соответствующим удостоверением, и вряд ли здесь ситуация сильно отличается, а передать такому гонцу письмо – надо ещё постараться.
Вынулв из-за пазухи письмо, я ещё раз осмотрела его. Никаким образом не подписанный лист, скреплённый с помощью метки. Вскрывать нельзя – будет заметно. Но и почтой не отправить – без гербовой печати рода никто не станет доставлять письму принцу лично в руки.
Злая на себя, на Рионара и на Сагатонов, которые напали на мой замок, я с раздражением потёрла ладонью лоб. Никакого плана, никаких инструкций: импровизируй, Тейла! А если не справишься, останешься в прошлом навсегда, род Мораев погибнет, а Шайгенар так и останется под властью сил Тьмы.
От мысли о том, что Рионар со дня на день может уснуть вечным сном, у меня дрогнуло сердце. Если это произойдёт, смогу ли я пробудить его вновь? И почему вообще мой поцелуй смог развеять вечный сон?
С мысли меня сбила заржавшая прямо над ухом лошадь. Сидящий верхом мальчишка резко натягивал поводья, пытаясь развернуть её в сторону, а когда, наконец, удалось, крикнул мне:
– Чего стоишь на дороге! – и скрылся в ближайшем переулке.
Я чуть было не задохнулась от возмущения, но всё же решила, что мальчик прав, и спокойно подумать, стоя посреди оживлённой площади вряд ли удастся. Поэтому я огляделась и, увидев чуть в стороне доску объявлений, о которой говорила Лили, подошла к ней, не рассчитывая особо найти в ней что-то полезное. Взгляд бесцельно блуждал по обрывкам бумаги, на которых от руки было написано про какие-то товары, обмены, комнаты на постоялых дворах… и тут взгляд зацепился за аккуратную, сильно отличающуюся от остальных, гербовую бумагу. На ней ровным, неестественно красивым почерком было выведено: “В Белый Дворец требуются горничные с опытом и рекомендациями от любого графа, барона или маркиза королевства Шайгенар.”
Горничная во дворце? А вот это уже кое-что! Если удастся получить там работу, у меня появится возможность не внушая подозрений приблизиться к Рионару и передать ему письмо.
Уточнив, где происходит отбор горничных, я отыскала взглядом ближайшего стража и уверенно направилась прямо в его сторону. Тот не обращал на меня внимания даже когда я подошла в упор и, прищурившись, стала всматриваться в ничего не выражающую физиономию.
– Здравствуйте, вы не могли бы ответить на пару вопросов?
Страж опустил на меня взгляд, но сам при этом даже не пошевелился. Пёрышки, привязанные под остриём его алебарды, лишь едва покачивались на ветру.
– Я направляюсь на отбор горничных в Белый Дворец. Согласно имеющимся у меня данным, он проходит по утрам в хозяйственном корпусе левого крыла.
Страж продолжал молча смотреть на меня.
– Вы потрясающе дружелюбны, – улыбнулась я. – Так куда мне идти?
Он взглядом указал направо, туда, где Дворец становился более низким и пологим.
– Да, мне известно, где находится левое крыло, – терпеливо ответила я, начиная злиться из-за поведения стража. – Но где хозяйственный корпус?
Страж не ответил, только поднял взгляд туда, куда он был устремлён изначально. Я раздражённо щёлкнула по кисточке, которая свешивалась с плеча его форменного кителя и зашагала к левому крылу в надежде, что там найдётся кто-нибудь более разговорчивый, чем этот тип.
Сделав несколько шагов и убедившись, что меня не посадят за неуважительное обращение к дракону, я облегчённо выдохнула – и настроение сразу приподнялось. При Сагатонах такого точно не спустили бы. Привычные мне стражи никогда не стояли истуканами – они разгоняли народ, по любому поводу начинали допрашивать, мимо них даже просто пройти бывало страшно, поэтому я почти никогда не бывала на этой площади, а теперь удивлялась тому, насколько мирное и даже немного праздничное настроение царило возле дворца. Кое-где развевались на ветру цветные тряпичные флажки, отовсюду тянулись приятные запахи, а люди весело здоровались друг с другом, проходя мимо.
Белый Дворец был похож на белоснежного дракона, вырезанного из чистого камня. В центре устремлялась в небо его “голова” – и это была та часть дворца, которая принадлежала самой королевской семье и их фаворитам. По бокам опускались “крылья” – невысокие широкие помещения, которые использовались для не личных нужд. А вперёд выступали “лапы” – две широкие лестницы, которые вели в центральную часть.
Проблема с поиском нужного места заключалась в том, что каждое крыло было действительно большим. На земле, которую занимало каждое из них, можно было бы разместить несколько десятков простых сельских домов, и ещё осталось бы место под огород. Некоторое время я просто шла вдоль левого крыла и время от времени спрашивала у прохожих, где находится хозяйственный корпус, но никто ответить не мог. Уже почти отчаявшись, я повернула за угол… и увидела чуть впереди несколько девушек, одетых в аккуратные платья, с фартучками и чепчиками. От сердце отлегло. Улыбнувшись, я поспешила к ним.
– Простите, не здесь ли проходит отбор горничных для Белого Дворца? – спросила я, приблизившись.
Несколько девушек переглянулись и тихо прыснули, делая вид, что старательно сдерживаются.
– А вы уверены, что вам именно сюда? – спросила одна из них.
– Более чем, – твёрдо ответила я и, демонстративно не обращая на них внимание, прошла ко входу. Дверь была открыта, но никто не входил внутрь. Почему они стоят на улице, когда вход явно свободен, мне было не совсем понятно, но становиться частью толпы не собиралась, а поэтому, взяв себя в руки, твёрдо прошла внутрь.
– Я же велела всем ждать! – раздался неприятный низкий женский голос. Повернув в ту сторону, откуда он доносился, я оказалась перед просторной кухней, посреди которой стояла высокая широкоплечая женщина с круглыми очками на цепочке и, уперев руки в бока, сурово осматривала несколько стоявших перед ней подносов.
– Здравствуйте, – я сложила руки перед собой, изображая послушную девочку. – Это здесь проходит отбор горничных в Белый Дворец?