Инклюз

Дети этого возраста, как правило, тщательно не анализируют внешность собеседника. Потому и мальчик не придавал значения конкретным фактам: глаза серо-зеленые, губы тонкие, но верхняя губа немного пухлее нижней, изящно изогнутые брови и худые гибкие плечи. Он воспринимал ее образ в целом, и она все больше казалась ему интересной.

Мальчик остановился для передышки и вытер пот со лба. Он чувствовал, какой горячей была пульсирующая кровь. Мочки ушей горели, губы были сухими. Он не хотел показывать, как отвратительно себя чувствовал, поэтому указал рукой вперед и чуть вверх на тусклую луну.

– Я раньше думал, что луна бывает на небе только ночью.

– Странно, – девочка тоже остановилась и взялась обеими руками за ручку корзины, – я тоже так думала.

Мальчик пошатнулся, как пьяный, и принялся вновь толкать перед собой тяжелый мопед. Девочка порхала, как бабочка, и время от времени придумывала все новые способы перепрыгнуть или обойти попадавшиеся на дороге камни.

Ни о чем серьезном они не говорили, бросали друг другу короткие, незатейливые фразы. Ни о чём не спрашивали, обменивались сию-минутными наблюдениями. С большим усилием мальчику удалось втащить мопед на холм. С его вершины открывался живописный вид на все селение. Девочка остановилась рядом.

– Я попробую завести с горки, – сказал мальчик. – Если получится – могу тебя подвезти.

– Спасибо, не надо. Я живу в том крайнем доме, – девочка показала рукой направление.

Мальчик со всей силы разбежался и запрыгнул на сиденье, крепко держась за руль. Несколько раз он переключался на первую передачу, и тогда мопед резко притормаживал, недовольно фыркая. Все это не было похоже на удачный старт двигателя. Оказавшись внизу, мальчик безутешно дожидался свою новую знакомую. Она спускалась весело, все происходящее забавляло ее. Парень показался ей совсем измученным. Скулы его казались еще более худыми, чем когда она встретила его двадцать минут назад. Глаза неподвижно и безысходно смотрели под ноги.

У дома девочки были натянуты бельевые веревки, и мама развешивала белые простыни. Ее темный силуэт был будто нарисован на одной из них. Ветер иногда колыхал ткань, и тогда показывалась часть ее лица.

Отец с гитарой сидел в кресле на террасе. Он любил выйти в свободное время с каким-нибудь инструментом, зацепиться взглядом за случайный предмет и музицировать. Он часто исполнял целые произведения на любимой шестиструнной, но сегодня просто перебирал пальцами какой-то произвольный набор аккордов.

Когда отец оставался в доме один, часто доставал виолончель и подолгу водил смычком, отрабатывая легатные пассажи. На улицу в такие моменты он не выходил. И правда, долго и терпеливо слушать его репетиции было тяжело. Раз за разом ритм сбивался, и композиция начинала проигрываться сначала. Тем не менее, при гостях он вполне сносно исполнял приятные мелодии, как на виолончели, так и на скрипке.

Это был миловидный, располагающий к себе человек. Лицо его казалось добрым, губы крупными. Улыбка редко сходила с его лица. Брови были посажены далеко друг от друга, и между ними блестела светлая широкая переносица, она придавала облику добродушие и даже детскую наивность. Мальчику этот мужчина напомнил сангвиника на картинке из школьного учебника. Именно тот, кто сел на окрашенную лавку и не мог удержаться от смеха, осознав свою глупость. Тем не менее, четко очерченные скулы говорили о его внутренней силе и решительности.

Заметив детей, отец ненадолго остановил игру, чтобы всмотреться в спутника своей дочери. Мальчик положил на землю мопед, поправил сумку, которая висела у него через плечо, и направился к отцу девочки. Выражение лица его было деловым, но торчащие в разные стороны волосы придавали облику комичности. Пыльные брюки и пиджак были ему заметно велики. Судя по походке, туфли тоже были не по размеру, он шел немного неуклюже. Остановившись перед мужчиной возле первых ступенек на террасу, мальчик широким движением открыл застежку сумки и стал что-то искать.

– Меня зовут Брайан. Я – новый разносчик газет на летний период, – обратился он к хозяину дома, затем медленно вынул оттуда кипу бумаг.

Они оказались перепачканными каким-то серым, липким соусом. Найдя соответствующий адрес, парень протянул две газеты мужчине, на ходу прочитав имя адресата, написанное на маленькой приклеенной бумажке в верхнем углу газеты.

– Вот, мистер Том.

Хозяин дома поднес их поближе к лицу, соус из газеты капнул на террасу. На миг наступила тишина. Мальчик запихивал обратно в сумку остальные газеты и журналы, украдкой поглядывая на мужчину. Он пытался предугадать его реакцию. Был полдень, и Том стоял прямо под солнцем, из-за чего было трудно разглядеть выражение его лица и понять настроение. Странным образом мальчику показалось знакомым лицо стоящего перед ним человека. Он мог быть похожим на героя комиксов, который мальчик брал в библиотеке на прошлой неделе. В той истории добродушный дяденька оставался ребенком и каждый день, собираясь на работу, опаздывал. Он пересаживал улиток в безопасное от пешеходов место, затем заворачивал к пруду, где выпускал живую магазинную рыбу обратно в воду.

– Прошу прощения, – не выдержав молчания, стал оправдываться мальчик. – Мой мопед сломался, и я уже давно толкаю его. Было неудобно и все время приходилось закидывать сумку за спину. Контейнер с едой открылся и перепачкал все бумаги.

Мужчина присел на стул.

– Надеюсь, чек на пять миллионов долларов, который я жду сегодня по почте, не пострадал?

Мальчик вздохнул, показывая глубокое огорчение.

– Я всего лишь разносчик газет. Настоящим почтальоном можно работать только с восемнадцати лет, но по поводу газет мне очень жаль. Еще раз прошу прощения.

Это было сказано искренне. Хозяин дома растрогался и улыбнулся. Он заметил, что при внешнем спокойствии, юный газетчик очень часто моргал. Вместо одного раза, веки его сжимались иногда по два, а то и по три раза.

– Ладно, шучу… Что с твоим байком?

И они оба подошли к мопеду. Мужчина сразу проверил, не залиты ли свечи, открутил крышку бака, чтоб убедится в наличии бензина. Папа девочки обходил мопед несколько раз, все время что-то проверяя. Ничего не помогло отремонтировать транспорт несчастного почтальона. Мужчина завел свой пикап и, тужась от тяжести, погрузил мопед в кузов.

– Знаешь, я ведь очень ждал сегодняшних газет, думал уже не придут, но ты смог их доставить, – закрепляя ремнями одно и второе колесо мопеда в багажнике пикапа, проговорил отец девочки. Он мимолетом поглядывал на почтальона. – Не могу отремонтировать твой мопед, но очень хочу помочь. Прыгай в машину – я отвезу тебя куда надо.

– Спасибо. А можно мне поехать в кузове? Такого в городе себе не позволишь.

– Запросто! Прыгай.

Сначала они заехали по еще нескольким адресам, куда Брайану надо было доставить журналы, а потом медленно катились вдоль кукурузного поля по грунтовой дороге. Легкий ветерок уносил облако пыли к холмам. Мальчик наслаждался поездкой и рассматривал загадочный летательный аппарат, в котором узнал разобранный дельтаплан. Он примерил голубоватую каску и стал играть с потоками ветра, выпрямив руку. Ему нравилось представлять, что она – крыло самолета.

03. Не чувствую

___

Ты пристально в лицо мне посмотрела;

Но каменным казалося оно.

Быть может, лишь прочесть ты в нем успела

Спокойствие отчаянья одно.

Джордж Гордон Байрон

___

Порой попадется человеку такая вещь, которая так привлекает его внимание, что весь остальной мир становится размытым, бесцветным и глухим.

На вельветовой ткани вишнёвого цвета лежала иголка. Ее нержавеющая поверхность отражала окна и лампы внутри помещения, но детали едва были различимы. Волокна на лоскуте были длинными и поглощали свет. Тонкая блестящая игла сильно выделялась на фоне темно-красного волокна.

– Это совсем не больно, – неторопливо сказал мужской голос с приятными мягким тембром.