Цифра

– Что? – ее глаза вспыхнули любопытством.

– Не знаю как, но кто-то убивает стариков, забирает их квартиры, а потом продает.

– А ты как узнал?!

– Я все посчитал. По куче разных баз собрал информацию, все свел, нашел закономерности. Мне куратор не поверил, так я сам поехал…

Любопытство мгновенно сменилось ужасом.

– Ты туда поехал?! Это же мафия! Они и тебя убьют и меня и всех за то, что ты про них узнал. Ты же еще не настоящий полицейский, убьют и не заметят!

– Никто никого не убьет, не волнуйся! – попытался он успокоить ее.

– Как не убьет?! В кино всегда так, да и в жизни, наверное. Если они стариков убивают, значит и любого могут. А ты даже не знаешь как! Я не хочу, чтобы ты ввязывался в это! Я… – в глазах ее заблестели слезы, лицо раскраснелось, – я…

Он обнял ее, губы их сомкнулись, и та невидимая стена, что разделяла их, пала. Она уткнулась в его плечо и тихо прошептала, – «я люблю тебя».

Исчезли люди вокруг, исчезла музыка и разговоры, исчезло кафе, что-то горело в груди и стало тяжело дышать. Лавина чувств, прорвав преграды, накрыла их, кружа в своем потоке. Любовь, первая, еще детская, но единственная настоящая, когда видишь и впитываешь лишь незамутненные души друг друга… Он исступленно целовал ее губы, глаза, шею, не в силах передать словами все, что чувствовал в тот момент, лишь вторил ей, как эхо, шепотом, повторяя снова и снова «я люблю тебя».

– Я завтра же брошу все. Отдам документы Васильеву, и пусть сам разбирается. Вернусь в университет. Больше никакой полиции и никаких бандитов.

– Обещаешь?

– Да.

Утром в Управлении с четким намерением завершить все свои криминалистические экзерсисы, Юрий систематизировал найденную информацию. Строил графики, писал пояснения. Единственным узким моментом казалось то, что, по факту, а он уже потихоньку начинал мыслить протокольным языком, состава преступления не было. В том, что у одинокого пожилого человека есть дальний родственник, нет ничего противозаконного. У всех есть родственники, все как-то появились на свет. То, что человек продает квартиру, а не остается в ней жить, тоже вполне естественно. Может действительно, он, в порыве энтузиазма, принял за преступление обычную человеческую реальность, и прав был Васильев, когда отправил его искать что-то более серьезное, чем какие-то умозрительные закономерности? Хорошо, тогда, ради интереса, можно посмотреть историю жизни и проследить дальнейшую судьбу этих родственников. Юрий открыл на редактирование код своего скрипта и прописал запросы к базам данных МВД и ЗАГСа в отношении тех людей, которые получили право собственности на квартиры мертвецов.

Зря он сходил к кулеру, чтобы намешать кофе в своей кружке. Когда Юрий вернулся в подвал, скрипт как раз завершил работу и выдал на экран результат, который заставил его поставить кружку мимо стола. Родственники были как на подбор уголовники, алкоголики, наркоманы, но самое интересное заключалось в том, что каждый из них покинул сей мир спустя максимум неделю после продажи унаследованной недвижимости. Ну не может быть такой случайности. Просто не может! Еще полдня ушло на то, чтобы отследить транзакции по переводам, если продажи проходили через банковские платежи. «Родственники», конечно, предпочитали наличные, но в ряде случаев покупатели, видимо, решили подстраховаться. И снова, совершенно идентично, деньги уходили на криптовалютные биржи, где след их окончательно исчезал.

Юрий запустил принтер и вскоре с пачкой бумаг уже мчался по коридору в кабинет Васильева.

– Александр Петрович! У меня тут…

– Юра! Позже! Позже. Сейчас вообще не до тебя, – майора еле было видно из-за кипы бумаг на столе. – Зайди завтра, или лучше, давай на следующей неделе. Думаю, разгребу немного к тому времени.

– Но Александр Васильевич, там же убийства.

– Кто где кого убил? – встрепенулся Васильев

– Ну по базам выходит, что убийства.

– А, по базам. Тогда, давай на следующей неделе.

Стажер покинул кабинет в смешанном состоянии. С одной стороны хотелось признания ценности найденной информации, с другой, он все равно решил все это бросить. Зачем ему тогда напрягаться? Пусть сами думают. Но… Ученый – это человек не обязательно умный, но обязательно любопытный. Если он видит задачу, какую-то загадку, то нахождение решения становится навязчивой идеей. В принципе, не так важно, что это за задача, мозгу все равно, будь это теория струн или странные закономерности в государственных базах данных. Буквально действуя против собственной воли, Юрий достал из кармана мобильный и набрал номер участкового.

– Василий Николаевич, добрый день!

– Добрый! – послышалось в телефоне.

– Это Юрий Ибрагимов, мы с вами говорили несколько дней назад. Не подскажете адрес бабушки, о которой вы рассказывали, где собака у соседей лает?

– Адрес? Зачем вам адрес?

– Есть необходимость с ней поговорить.

– Что ж поговорите, только еще санитаров с собой прихватить не забудьте. Замучила она меня своей собакой. Во всем доме только две кошки, ни одной собаки нет.

– Так где проживает гражданка-то?

– Пишите адрес: улица Алябьева 6, корпус 2, квартира 20.

Юра не застал то время, когда подъезды еще были обычными и не представляли собой бункер с бронированными дверями и кодовыми замками. Поэтому поздним вечером, когда подошел к подъезду видавшей виды хрущевки, он привычно набрал на домофоне номер квартиры и, услышав старческое: «А?.. Кто?», бодро произнес: «Это из полиции по вашему обращению о шуме по ночам». Домофон громко и противно запищал, вызывая очередной приступ ненависти к соседям у жителей первых этажей. Магнитный замок ослабил хватку, и дверь приоткрылась, пропуская в уже сгустившийся на улице мрак, тонкую полоску уныло-серого «энергосберегающего» света. Он шагнул во влажную духоту испарений, поднимавшихся из подвала, вход куда традиционно располагался здесь же, рядом с дверью. По узкой лесенке, проходя мимо прижатых друг к другу квартир, поднялся на пятый этаж, где в ряду стальных листов с гаражными петлями, значился искомый номер «20». Кнопки звонка не имелось, поэтому он просто постучал.

Юра никогда не видел настоящих сумасшедших, поэтому, когда дверь квартиры со скрипом начала открываться, он невольно отпрянул. В подъезд выглянула старушка, ее добрые, но очень усталые глаза вопросительно смотрели на Юрия.

– Юрий Ибрагимов, Управление «К», – он махнул в воздухе своим пропуском стажера, надеясь, что его не попросят рассказать о своей должности и звании подробнее. – Я по поводу вашего заявления, о лае.

– Поверили, наконец? Я участковому уже столько раз звонила, он все отнекивается. Говорит собак нет, лаять некому. В поликлинику советовал обратиться. Думает, небось, что я, старая, умом двинулась. Здоровье, оно, конечно, уже не то, но лай-то я уж как-нибудь отличу. Да вы заходите, молодой человек, что в подъезде-то стоять?

Юрий вошел в квартиру.

– Скажите, пожалуйста, – обратился он к хозяйке, – а в какое время начинается лай?

– Да поздно, часа в два-три ночи. Совсем спать не дает.

– Кто-то еще из соседей его слышал? Тут квартиры совсем рядом, должен весь дом не спать.

– Вот, и участковый то же самое. Тут теперь молодняк один, да мигранты. Не знаю я, чем они по ночам занимаются. Никто ничего не слышал. Только я уже три недели толком не сплю, лай слушаю. Голова раньше иногда только на погоду когда болела, а теперь-то почти постоянно.

Слушая рассказ старушки, Юра невольно сам начал ощущать, как голова буквально начинает гудеть и пульсировать. Однако, вместо вполне логичного желания немедленно уйти, он на свое удивление произнес:

– Я могу остаться и послушать?

Хозяйка, не веря своим ушам, посмотрела на него и, поняв, что он не шутит, сказала:

– Что ж нельзя? Лая-то мне не жалко, слушайте, конечно, – и чуть помедлив, с улыбкой спросила, – вам чай с пирогом по службе можно? Взяткой не является?