Цифра

Кирилл Базарин

Цифра

– Я тебя, Саша, вот чего позвал, – ректор подвинул кресло поближе, – есть у меня один парень на примете, как раз по твоей части. Возьми его в стажеры, приглядись, проверь, как мозги работают.

Александр Васильев, майор полиции, сотрудник управления «К», до сих пор чувствовал себя слегка неуютно в огромном ректорском кабинете, больше похожем размерами и содержанием на читальный зал крупной библиотеки, чем на рабочее помещение одного человека. Доводилось ему попадать сюда еще будучи студентом и вовсе не за отличное поведение. С тех пор прошел уже десяток лет, за которые они с хозяином этих царских палат стали, несмотря на разницу в возрасте, хорошими друзьями, но осадочек, как говорится, остался.

– Дмитрий Сергеевич, вы же знаете, у нас квоты сейчас все закрыты, сами не столько в делах, сколько в бумажках зашиваемся. Какие там стажеры, кто им заниматься будет?

– Так вот ты сам и посмотри. Возьми его к себе. Точно не прогадаешь.

– Чем он таким особым отличился?

– Анечка! – ректор нажал кнопку на допотопном интеркоме, стоящем на необъятном столе видимо еще с советских времен.

– Да, Дмитрий Сергеевич? – на удивление четко ответил динамик.

– Кофейку нам принеси, пожалуйста.

Сам он тем временем развернулся в кресле к массивному шкафу, что стоял позади, открыл одну из множества створок и извлек бутылку коньяка.

– Так понимаю, есть, о чем рассказать, – произнес Васильев, глядя на все эти приготовления.

– Есть, – коротко ответил ректор.

Вошла секретарь с подносом, на котором дымились две чашки кофе, распространяя вокруг прекрасный аромат.

– Никаких этих ваших кофемашин, – прищурившись сказал Дмитрий Сергеевич, – на настоящем огне. Прячем плитку от пожарного надзора.

– Странная у вас нелюбовь к технологиям для человека, работающего на переднем их крае, – заметил Васильев.

– Есть такая особая грань, когда технологическое развитие делает уже не лучше, а хуже. Ее надо уметь чувствовать.

Дверь за секретарем закрылась, ректор разлил по бокалам коньяк.

– Знаешь физиологический смысл пить кофе с коньяком так, как это делал Хэмингуэй?

– Не знаю, как именно он это делал, но могу предположить, что он обходился без кофе.

– Спирт снижает чувствительность рецепторов. Поэтому первый глоток хорошего коньяка имеет глубокий вкус, а второй уже плоский и невзрачный. Кофе как раз чувствительность рецепторам возвращает. Поэтому сначала чуть-чуть коньяка, потом кофе.

Васильев глотнул коньяк, на удивление мягкий, со вкусом чернослива и где-то вдали твердыми нотками от дубовой бочки, где он провел, видимо, не меньше четверти века.

– Так вот о студенте, – ректор откинулся в кресле. – У меня тут даже распечаточка завалялась, – он потряс пачкой бумаг.

– И что это?

– Это? Сверхбыстрый алгоритм вычисления дискретного логарифма. Я бы сказал, практически мгновенный.

– Дмитрий Сергеевич, я от теории слегка отдалился. Как-то ближе к практике, в основном процессуальной. Что это значит?

– Это значит, что все ваше шифрование можете выкинуть к чертям.

– В каком смысле? – удивленно спросил майор.

– В таком, что все вскрывается за минуты.

Васильев замер, напряженно глядя на ректора. Потом тихо спросил:

– Кто об этом знает?

– Ты – четвертый.

– А кто третий?

– Его научный руководитель по магистерской диссертации. Вчера мне это принес.

– Понятно, – Васильев залпом допил коньяк.

– Парень гений, но как все гении наивный и полностью оторванный от реальности. Если его, так сказать, не взять под крыло и не направить в нужную сторону, сам понимаешь, что будет.

– Я подумаю, Дмитрий Сергеевич.

– Подумай. Но лучше не долго. Позвать студента?

– Он что, здесь?

– Конечно. Анечка! Позовите Ибрагимова!

Минуту спустя дверь приоткрылась, и в кабинет осторожно заглянул молодой человек. Васильев не смог подавить мгновенно возникший штамп «ботаник». Он представил студента, сдающим норматив физподготовки стажера в полиции, и мысленно схватился за голову.

– Вызывали, Дмитрий Сергеевич?

– Заходи, заходи! Присаживайся, – ректор жестом показал ему на свободное кресло у своего стола.

Студент осторожно вошел в кабинет и пристроил свое хрупкое тело на край сиденья.

– Это Александр Петрович Васильев, майор полиции, управление «К», – хитро прищурившись, сказал ректор, внимательно глядя на студента.

Тот судорожно сглотнул и уставился в пол.

– Расскажешь нам немного о своих разработках?

– Так я же это, просто, ну… У меня компьютер слабый, долго было считать, я и прикинул как можно побыстрее… – замялся студент.

– Прикинул, да. А нам теперь что делать?

– Так мы же не скажем никому? Правда, ведь? – он поднял голову и с надеждой взглянул на ректора.

– Мы-то, может, и не скажем, – вздохнув, произнес ректор. – Проблема вовсе не в этом, а в том, что такой способ вообще существует. И более того, мы не знаем, первый ли ты его нашел. И сколько чего тогда было взломано, о чем мы не знаем, тоже неизвестно. Ты вот скажи, смог бы ты это отследить?

– Что отследить?

– Что алгоритм, подобный твоему, кем-то используется.

– Для чего используется? Я же просто многомерные пространства просчитывал в диссертации, теория струн, все такое… Можно литобзор…

– Для взлома, – вмешался до того молчавший Васильев, – для подделки ЭЦП, например. Сейчас любое действие в цифровой среде на это завязано.

– Так как же я узнаю?

– Подумай. Ты же умный, раз такую штуку сочинил. Может тебе чаю или кофе? Коньяк не буду предлагать, и не думай, – усмехнулся ректор.

Студент молчал. Видно было, что задача пошла в дело, полностью поглотив его внимание.

– Я же как считал? – вдруг начал он, – мне статья попалась про взлом XORShift с помощью нейросетей…

– Час от часу не легче! – воскликнул Васильев.

– Да нет, это же просто генератор случайных чисел, он в криптографии особо не используется.

– То есть с предметом он все же хорошо знаком! – заметил Васильев ректору.

– Так вот, я и попробовал по аналогии, обучить несколько нейросетей, которые мне большую часть перебора при вычислении логарифмов отбрасывали. Поэтому, если бы я попробовал взломать что-то, то мой перебор имел бы характерные паттерны.

– Чего? – недоуменно произнес майор.

– Я понимаю, о чем он, – вмешался ректор. – Если ты будешь ломать защиту в лоб, брутфорсом, то будешь перебирать варианты неким простым алгоритмом, например, последовательно или от середины к краям. Он же говорит о том, что последовательность запросов в данном случае будет подчиняться определенной характерной закономерности, по которой ее можно засечь. Верно я говорю?

– Ну, почти. Я бы сказал, что теоретически, можно создать нейросеть, определяющую факт подобной последовательности. Описать я ее алгоритмически не смогу, ибо черный ящик.

– Перевожу, – усмехнулся ректор, увидев непонимающий взгляд Васильева. – Нейросеть рассматривается как черный ящик, не понятно, что происходит внутри, соответственно нельзя алгоритмически проанализировать работу нейросетей исходных, но можно обучить другую нейросеть находить нейросети первого типа.

– Дмитрий Сергеевич! – остановил его Васильев, – У меня уже голова кругом от всего этого. Поэтому просто скажите мне, пожалуйста, эта задача принципиально решаема?

«Да!» – ответили хором студент и ректор.

– Тогда вас, господин Ибраигмов, я жду у себя завтра утром, вот адрес, – он протянул визитку.

– Что, с вещами? – с вытянувшимся лицом проговорил студент.

– Кружку под кофе можешь прихватить и паспорт. Думаю, не откажешься стажером в управлении «К» немного поработать?

– Так я это… да… нет… А диссертация? – студент растеряно переводил взгляд с одного собеседника на другого.

– Сомневаюсь, что Александр Петрович тебя слишком сильно загрузит работой. Все успеешь. Сейчас действительно, лучше бы разобраться в том, что ты нашел, Юра…