Солдаты льда

В самом центре скамей, в кресле с очевидным авторитетом, сидел необычно одетый старейшина. В то время как остальные носили штаны и куртки изо льна и шерсти, старый гном на высоком сиденье был одет в тунику из оленьей кожи длиной до колен. Само по себе это не было чем-то необычным; Мартина отметила, что несколько других гномов носили изделия из оленьей кожи. Примечательным было то, что туника старейшины была украшена железными амулетами, которые свисали с кожаных ремешков, их было так много, что гном звенел и гремел при каждом движении. Амулеты, которые, казалось, были в основном грубыми символами и пиктограммами, покачивались на его крепкой груди, иногда запутываясь в его курчавой белой бороде. Его густые серебристые волосы были тщательно покрыты шапочкой из бересты, скорее декоративной, чем функциональной. Судя по его одежде и положению стула, Мартина решила, что гном — священник лабиринта, хотя какого бога, она сказать не могла.

Когда два человека достигли центра зала, белобородый священник поднялся на ноги, возраст и официальность делали его движения скованными. Его амулеты покачивались на концах ремешков, и их резкое позвякивание сигнализировало остальной аудитории о тишине.

— Совет Вани приветствует Вильхейма, сына Балта, и его спутницу.

— Милостив совет, мудрый Сумало, — ответил Вил. — Как мило, что вы так щедро тратите свое время, — добавила Мартина. Взгляд Вила, замеченный краем глаза, сказал ей, что она сказала правильные слова.

Жрец-гном слегка кивнул в знак одобрения. — Мы предоставляем вам право — изложить ваше дело. В этот момент раздалось несколько приглушенных ворчаний, хотя Сумало, возможно, слабослышащий, не обратил на них никакого внимания. — Пусть Гаэрдал Железная Рука дарует нам глаза, чтобы видеть сквозь ложь, уши, чтобы слышать правду, и языки, чтобы говорить с мудростью. Священник взял с сиденья рядом с собой березовый жезл. Прижав его к губам, он пробормотал фразу, непонятную Мартине. Сумало протянул жезл к людям. Вил поколебался, затем взял его и легонько поцеловал дерево. — Прости меня, Терм, — прошептал он.

Не испытывая никаких религиозных побуждений, Мартина взяла жезл и совершила ритуал, чтобы удовлетворить аудиторию. — Пусть ваш бог ведет меня, — взмолилась она, решив, что спросить не повредит, прежде чем передать жезл обратно священнику.

— Связь теперь установлена, — произнес Сумало, высоко подняв жезл. — Пусть пришелец говорит.

До этого момента, когда лица всех гномов были обращены к ней, Мартина не ожидала, что окажется в центре такого внимания. Рейнджер никогда не была из тех, кто встает перед толпой и говорит; на самом деле, она всегда предпочитала уединение в лесу. Теперь она почувствовала, как покраснело ее лицо; ей показалось, что холодный кулак сдавил низ ее живота. Речь, которую она репетировала в своей голове все утро, испарилась из ее памяти. — Э-э-э, старейшины, — заикаясь, начала она, — я Мартина из Сембии, охотница по профессии. Я пришла к вам с простой просьбой. Я направляюсь к Великому Леднику и была бы благодарна... э-э… надеясь, что кто-нибудь из вас сможет быть моим гидом. Все это было как бы выпалено, когда она торопливо изложила значительно сокращенную версию того, что намеревалась сказать.

Закончив свою речь, Мартина подождала какой-нибудь реакции. Гномы на скамейках тоже ждали, не привыкшие к такой краткости. Наконец, после долгого, неловкого молчания, Арфистка почувствовала себя вынужденной сказать: — Это действительно все, о чем я пришла просить.

С медленным пониманием советники ожили, подняв волну ропота. Через несколько мгновений они углубились в свою дискуссию, казалось, забыв о людях, стоящих перед ними. Мартина с недоумением наблюдала за серьезностью, с которой старейшины отнеслись к ее простой просьбе, и за громогласностью их дебатов.

— Гномы… Я же тебе говорил, — прошептал Вил через плечо рейнджера так, чтобы слышала только она. — Никогда не бывает простого ответа. Всегда должны быть дебаты.

— Вы знаете, что сейчас зима? — потребовал один из младших старейшин.

— Скоро, — поправила она.

Первый вопрос открыл шлюзы для других, и Мартина оказалась осажденной со всех сторон. Она не могла понять многие из их вопросов, задаваемых с сильным гномьим акцентом, и часто вынуждена была в отчаянии обращаться к Вильхейму за переводом. При каждом ответе она делала все возможное, чтобы вежливо и тщательно подбирать слова.

— Как вы планируете добраться до Великого Ледника? Вы волшебник? Этот вопрос вызвал тревожный гул в совете.

— Нет, у меня есть гиппогриф по имени Астрифи. Мы могли бы отправиться на нем. — Какие у вас дела на леднике?

— Мои собственные дела, добрый сэр.

— Зачем вы пришли сюда?

— По правде говоря, не больше, чем я сказала — чтобы нанять проводника. Мартина не представляла — сколько прошло времени, и на сколько вопросов она ответила, когда глухой стук священника березовой палкой по полу, прервал допрос. — Хватит разговоров, — объявил Сумало. — Братья, мы будем голосовать. Стоя в центре зала, Мартина размышляла, должна ли она сесть или выйти из комнаты. Она посмотрела на Вила, но он только пожал плечами, показывая, что он так, же озадачен, как и она. Бормоча, старые гномы откинулись на свои места, склонив седые головы. Медленно, один за другим и в произвольном порядке, каждый поднял голову и посмотрел на священника. Сначала Мартина подумала, что это была какая-то мысленная речь, пока, наконец, она не начала замечать почти незаметные жесты, которые делал каждый из них. Наконец гномы закончили и снова посмотрели на нее. Поднявшись во весь свой невысокий рост, Сумало заговорил. — Наш ответ вам таков: возвращайтесь весной, госпожа Мартина из Сембии, когда погода будет благоприятной для путешествий. Сейчас время домашнего очага, время отдыха для нашего народа. Уходить далеко от тепла очага — плохая примета. Весна — это время для начала путешествий, когда удача будет на вашей стороне. Сейчас идите и возвращайтесь, когда по кленам потечет сок. Пусть ваши боги мудро направляют вас.

Плечи Мартины удрученно поникли. Изо всех сил сдерживая горечь, она каким-то образом сумела обрести самообладание, чтобы заговорить. — Я благодарю совет за то, что он выслушал меня, но я не могу дожидаться весны. Я должна сейчас же добраться до ледника. Арфистка слегка поклонилась всем собравшимся.

После того, как Вил попрощался, они ушли. За дверями совета их встретил Тикканен и проводил обратно к внешним дверям. Как только они укутались и надели лыжи, отправились через лес. Мартина ускорила шаг, пока, наконец, измученные, они не добрались до одинокой хижины лесника.

Оказавшись внутри, Вил развел очаг, пока Мартина выбиралась из своего громоздкого снаряжения. Освободившись от его веса, она рухнула на один из стульев с жесткой спинкой, измученная и обескураженная.

— Что ты теперь будешь делать? — спросил Вил, добавляя кусочки трута в огонь.

Женщина покорно покачала головой, ее короткая, потная челка прилипла ко лбу. — Отправлюсь к Великому Леднику, конечно. У меня есть работа, которую нужно сделать. Со стонущим вздохом она подумала о том, как сильно она рассчитывала на помощь гномов для выполнения своей миссии. Теперь, без знающего гида, шансов на быстрый успех почти не было. То же самое можно было сказать и о потерянной возможности произвести впечатление на других Арфистов своей эффективностью.

Ее пальцы коснулись ножа Джазрака, и затем он оказался в ее руке. Взвесив кинжал на ладони, она подумала о том, чтобы написать Джазраку за советом, но быстро отказалась от этой идеи. Не раздумывая, она легко повертела лезвие между пальцами и вонзила его острием в столешницу, где оно и застряло, дрожа.

Вил неодобрительно заурчал.

Мартина быстро вложила клинок обратно в ножны. — Прости. Нервная привычка. Если ты примешь меня в качестве гостя еще на одну ночь, утром я уйду. Она провела рукой по столу, чтобы разгладить порез.

— Конечно. Вил встал во весь рост. — Значит, ты твердо решила отправиться на север?