Солдаты льда

С другой стороны занавески послышалось покашливание. — Я имел в виду, что ты первая, хм, женщина, которая сказала мне это. Хотя договоренности всегда были… ну... почти как прошлым вечером…

На этот раз Мартина вспомнила, что нужно подумать, и решила больше не задавать никаких вопросов. Она была удивлена, что ее хозяин не обиделся, тем более что мужчина, казалось, был одержим решительной пуританской жилкой. Возможно, он пытался убедить ее в своих собственных намерениях.

— Ну, ты немного храпишь, — солгала она, надеясь, что это положит конец теме. Она расправила свою тунику и вышла в поле его зрения.

Вил только что закончил вешать котелок на крючок над огнем и, прислонившись к каминной полке, осторожно ворошил угли кочергой. Маленький вихрь тлеющих углей поднялся там, где Вил стряхнул пепел. — Ты готова к завтраку?

— Мм-хм. Здесь чудесно пахнет. Она не преувеличивала; воздух был насыщен ароматом фруктов и трав. Она убрала занавеску, чтобы освободить место для них обоих за маленьким столиком.

— Вяленая оленина, свежий сыр, сыворотка, ягодный джем и сухарики; чай или молоко, что тебе больше нравится. У меня есть шанс наверстать упущенное за скудный стол, который я накрыл вчера вечером. Он приготовил для них простую еду, развернув обернутые тканью пакеты с мягким свежим сыром и сухим печеньем, а затем баночки с густым джемом и прозрачной сывороткой. Завершающим жестом он поставил кусок мраморного мяса в центр маленького столика так, что одна ножка опасно закачалась под его весом.

— Действительно, хорошая еда! Мартина просто разинула рот. Придвинув два стула, она подождала, пока он произнесет благословение, а затем принялась за дело. Она с жадностью съела куски твердого хлеба, намазанные козьим сыром с маслом и красным джемом и посыпанные ломтиками оленины. Даже свежее козье молоко, вкус которого поначалу показался ей сомнительным, было приятно освежающим после того, как в пути она пила только холодную воду и березовый чай.

Через некоторое время, когда в тишине стало очевидно, что Вил был никудышным собеседником, Мартина спросила: — Тебя знают гномы?

— Мы... хорошие соседи, как я сказал прошлым вечером. Вил отрезал еще один кусок оленины. — Я уважаю их обычаи, и они терпят меня. Позади него вновь разожженный огонь издал хлопающий звук, когда вспыхнул сгусток смолы. — Когда я впервые приехал сюда, я целый год не видел ни одного гнома. Я думаю, они надеялись, что я уйду. Только после того, как я построил хижину, кто-то из Вани пришел сюда.

— Три года назад?

Он кивнул, допивая чай. — Не волнуйся, тебе не придется ждать так долго. Если мы пойдем после завтрака, они все еще должны быть на совете, когда мы доберемся до их места. Если повезет, ты встретишься с ними  сегодня.

Это вполне устраивало Мартину. Она поспешно покончила с завтраком, но ей пришлось подождать, пока Вил закончит кушать. После того, как она помогла ему вымыть посуду и убрать со стола, Мартина натянула верхнюю одежду и встала у двери, ожидая. — Ты когда-нибудь ходила на лыжах? — спросил ее хозяин, зашнуровывая пальто, не желая, чтобы его торопили.

— Да. Дважды... — «И первый раз это было, когда мне было десять», — подумала Мартина.

— Хорошо. Пора идти.

Снаружи, в утренней тени, отбрасываемой горами, Мартина, по доброму совету Вила, привязала к ногам неуклюжие доски и отправилась за ним по снежным кочкам, пошатываясь, едва удерживаясь палками. Маршрут, по которому он следовал, вел через скованный льдом мир, чередующихся света и тьмы. Там, где солнечный свет мог проникать сквозь ветви леса, он превращал мягкие, покрытые снегом очертания деревьев и корней в ослепительно белое царство. В других местах глубокие тени быстро смыкались и погружали пейзаж во тьму.

Воздух был насыщен ароматом сосен. Кожу Мартины покалывало от холода. Деревья нависали над идущей парой. Их, одетые в белое, ветви смыкались так, что нижние ветви были скрыты от солнечного света, оставляя их лохматыми мертвыми палками, иногда усеянными игольчатыми гроздьями. Огромные стволы раскачивались на ветру, наполняя лес приглушенными, хлопающими и поскрипывающими звуками. Зимние птицы делились секретами друг с другом и предупреждали о проходящих незнакомцах.

После того, как они продвигались в течение часа или около того, судя по восходу солнца над восточным хребтом, и Мартина была покрыта мелким потом, несмотря на холод, они вышли на узкую тропинку, которая петляла вокруг узловатых корней и прокладывала туннель сквозь изогнутые заросли ежевики. Тропинка явно предназначалась для существ гораздо меньших размеров, чем даже миниатюрная Мартина. Они с Вилом пригибались, подпрыгивали и прокладывали себе путь сквозь заросли, пока, наконец, Вил не отодвинул в сторону последнюю колючую ветку и легко не выскользнул на небольшую поляну у подножия крутого холма. Склон холма представлял собой нагромождение гранитных уступов и деревьев, ненадежно цепляющихся за склоны, все покрытые снегом. Тропа, по которой они шли, вела к самому основанию холма, а затем исчезала, по крайней мере, так показалось Мартине на первый взгляд. На самом деле, тропинка заканчивалась хитро замаскированной аркой, по форме соответствующей выступающим камням, обрамлявшим ее. В глубине проема виднелась пара приземистых деревянных дверей из выветренной серой сосны, искусно украшенных виноградными лозами и камнями, так что их затененная поверхность имитировала летний склон холма. Обе двери были почти такими же широкими, как и высокими.

Кончиком своей палки Вил постучал в припорошенную снегом дверь. Звук глухо отразился от склона холма. Не прошло и мгновения, как Мартина услышала приглушенный скрежет изнутри холма. Со скрипом деревянных петель, дверь распахнулись внутрь, выпустив струйку пара. Слабое восточное солнце проникало сквозь узкую щель и оставляло тонкую линию на полированных половицах за ней, намекая на снежные следы, портящие идеальную гладкость деревянного пола. Скрип прекратился, когда в щель выглянуло смутное лицо, внимательно разглядывающее посетителей.

Явно удовлетворенный, привратник коротко кивнул. — Добро пожаловать, Вильхейм, друг Вани, — прохрипел ломкий голос, когда гном широко распахнул дверь.

— Приветствую тебя, Тикканен. Мы пришли, чтобы встретиться с советом. Старейшины на заседании? Вил поклонился, насколько это было возможно в его толстом зимнем пальто, и Мартина последовала его примеру.

Объектом их любезности был маленький человечек, ростом не выше пояса Вила, коренастого телосложения, закутанный в толстый кремовый плащ, который закрывал его до самого подбородка. Несмотря на его коренастое телосложение, Мартина знала, что маленький человечек на самом деле был худощав для своего вида. Воздушные пряди длинной белой бороды выбивались из-под воротника и колыхались на ветру, как облачка. Лицо гнома казалось древним, напомнив Мартине сморщенное яблоко. Слезящиеся красные глаза привратника были едва заметны за его выпуклым носом, ярко выраженной характеристикой его расы. Нос Тикканена был испещрен тонкими красными прожилками и покрыт пигментными пятнами.

— Совет заседает сегодня, это правда. Старый гном прочистил горло, а затем указал на Мартину. — Прежде чем ты войдешь, Вильхейм, будешь ли ты свидетельствовать за свою спутницу, поклянешься ли, что она будет соблюдать законы и обычаи Вани, что она не принесет зла в наш дом, не несет на себе клейма кровной мести и не несет на себе проклятия?

Взгляды Мартины и Вила на мгновение встретились. Она не была уверена, что именно он скажет. После небольшого колебания он ответил: — Я клянусь в этом честью великого Торма.

Бог верности казался подходящим выбором для такой клятвы, как решила Мартина, чувствуя облегчение.

— Тогда входите, Мастер Вил и ваша спутница. Гном с серьезным кивком отступил в сторону, и двое посетителей протопали в маленькую прихожую с сосновым полом. Вилу пришлось пригнуться, чтобы не удариться головой о низкие балки. В кои-то веки Мартина была благодарна судьбе за то, что она была невысокого роста. Позади них старый гном осторожно закрыл наружные двери, чтобы не впускать холод. В тусклом свете свечи пара расстегнула крепления на своих лыжах. Тикканен напряженно ждал у внутренних дверей.