Солдаты льда

Вил вздохнул. — Гноллы не нападут сегодня ночью. Подумай об этом хорошенько. Прямо сейчас они, вероятно, грабят ваши дома. Если повезет, они напьются и, возможно, даже подерутся между собой. Во-вторых, они не настолько отчаялись. У них есть еда и кров, так что я не думаю, что они видят необходимость торопиться. В-третьих, луна только что достигла полнолуния. Гноллы слишком умны, чтобы врываться в это место светлой лунной ночью. Единственное, что могло бы заставить их передумать, — это Вресар, а он ушел. Он передвинул свои длинные ноги, пытаясь найти удобное положение. — За эти годы я сражался со многими гноллами, так что тебе просто придется мне довериться. Что ты об этом думаешь, Мартина?

— Это звучит разумно.

— Зачем ты ее спрашивать? Это была ее миссия, ее план, из-за которого мы попали в эту переделку. Черная борода Джуки ощетинилась, и он выпятил грудь, готовый спорить. Его собратья-гномы молчали, многие наблюдали за ним с интересом. — Во всем виноваты вмешавшиеся люди, — прорычал он, свирепо глядя на Мартину. — Она пришла сюда и вызвала эти неприятности. Если бы мы были одни, ничего этого бы не случилось. А теперь она прячется здесь с этим, —  и гном указал на Крота, сидящего рядом с ним. Гнолл цапнул Джуку за палец, но гном быстро его отдернул.

— И именно она привела сюда Вресара, ищущего ее волшебный камень. Сначала она рискует всеми нашими жизнями, скрывая это, а теперь мы все в опасности, потому что она отдала Вресару камень как часть какого-то своего плана. Мартина беспокойно заерзала. Ворчание Джуки начинало становиться неприятным, и другие гномы прислушивались к нему.

— Это был такой хороший план... а теперь у нас больше нет дома, — саркастически закончил он. Другие Вани ничего не сказали, но на их лицах была задумчивая сосредоточенность. Поскольку никто больше не высказался в ее пользу, Мартина приготовилась защищаться. В этот момент твердая рука Вила удержала Арфистку.

— Пусть он позлится, — посоветовал бывший паладин. — Он многое потерял.

Мартина прикусила губу и кивнула. Даже при том, что она знала, что Вил был прав, на этот раз было трудно принять мудрость этого человека. Видя, что она не клюет на приманку, угрюмый гном медленно позволил своим обвинениям перерасти в недовольный ропот. Кто-то развел огонь и подбросил еще дров, подняв облако искр. Усталые Вани перешептывались между собой, тихо обсуждая мудрость слов Джуки.

— Он прав? — прошептала Мартина Вилу. Вил наклонился к ее лицу. — Нет.

Ответ пришел слишком быстро, чтобы удовлетворить Мартину. — Он мог бы быть правым. Если бы я не пришла сюда, то Вресар тоже никогда бы сюда не пришел. Вани были бы в безопасности в своем логове.

— Или мертвыми в снегу, — возразил мужчина. — Вресар пересек бы разлом независимо от того, пришла бы ты, или нет. — Но я пришла помочь, а теперь посмотри на все это.

— Значит, ты думаешь, что во всем этом есть твоя вина?

— Черт возьми, Вил, я Арфист. Помогать — это то, что я должна делать.

— Мартина, ты всего лишь один человек. А чего ты ожидала? Мартина почувствовала глубокую озабоченность в голосе мужчины. — Как ты думаешь, что случилось бы, если бы ты не пришла?

— Я не знаю, — медленно ответила она. Женщина ткнула кинжалом в слежавшуюся грязь за краем одеяла.

— Вресар прошел бы через этот разлом без проблем, ведя с собой еще больше  себе подобных зверюг, — размышлял Вил, устраиваясь поудобнее. — Рано или поздно их целая армия двинулась бы на юг, вероятно, вместе с гноллами. Тогда у Вани не было бы ни единого шанса. Ты уже изменила ситуацию к лучшему. По крайней мере, есть только один Вресар. И у гномов есть шанс сразиться.

Слова Вила не совсем утешили Мартину. — Предполагалось, что это будет легкая миссия, — отозвалась она. — Я так старалась произвести впечатление на других Арфистов, а теперь посмотри, в каком все беспорядке. Прекрасный Арфист из меня получается. Сначала я не знаю, что делать, а потом, когда я что-то делаю, все идет наперекосяк. Она снова ткнула в грязь. Гном рядом с ней беспокойно убрал ноги.

Вил вздохнул. — Как ты думаешь, если бы эта работа была легкой, послали бы  Арфиста?

Мартина изучала лицо мужчины в тусклом свете очага. Щетина на его подбородке превращалась в полноценную бороду с проседью, полосы пота и грязи залегли в складках его обветренной кожи. — Я не знаю. Джазрак сказал, что это было что-то, типа испытания.

Вил покачал головой. — Во всяком случае, Джазрак был осторожен. Он бы не послал тебя, если бы не думал, что ты справишься с этой работой. Перестань беспокоиться о том, что думают другие, и делай то, что правильно.

— Но это не то, как думает Джука. Мартине к этому времени удалось проковырять небольшое отверстие в земляном полу.

— Мартина, Джука стремится только обвинять. Вил сделал паузу, пытаясь найти способ прояснить свою точку зрения. — Есть старая история. Лиса ловит мышь, собирающую желуди. — Будь проклят этот дуб, — стонет мышь под лисьей лапой. Лиса говорит: — Глупая мышь, почему ты проклинаешь дерево? Оно не причинило тебе вреда, а мышка отвечает: — Если бы дуб не уронил желуди, я бы их не собирала, и ты бы никогда меня не поймала. Услышав жалобу мышонка, лиса смеется, и смеется так сильно, что у нее соскальзывает лапа, и мышь высвобождается. Мышь убегает, но только для того, чтобы попасть в пасть змеи. — О, будь проклята лиса, — стонет мышь, — за то, что отпустила меня, иначе меня бы не поймали.

— Так что же случилось с мышью?

— Я не знаю. Может быть, змея съела ее.

Мартина устало прислонилась к плечу бывшего паладина. — Итак, если Джука — мышь, то кто я? Лиса или змея?

— Ну, я, вроде как, подумал о тебе, как о другой мыши, — сказал Вил с сухим смешком.

Мартина фыркнула. — Ты уверен, что ты все еще не паладин? Кажется, ты всегда беспокоишься о других.

Вил попытался отмахнуться от вопроса. — Я не знаю.

— Хм?

— В последнее время я чувствую себя более... чем паладин. Может быть, это была ошибка; может быть, мне следует попросить прощения у Торма. Вил снова пошевелился, все еще пытаясь найти удобное положение для своих длинных ног.

— А что насчет свободы, которая у тебя есть сейчас… ну, помнишь, что ты мне говорил?

Вил ухмыльнулся. — Иллюзия. У меня есть вся эта свобода, и что мне с ней делать? Я прячусь здесь, на севере, и ничего не делаю, кроме как рублю дрова. Я прятался здесь, прячась от всего, что я потерял — от людей, которых я знал, от того, что я делал. Может быть, я думал, что они все забудут, кем я когда-то был, и тогда я смогу вернуться домой. Что это за свобода такая? Он повернулся, чтобы посмотреть на нее. — Я не осознавал этого, пока все это не случилось. Я просто разлагался здесь. Теперь я чувствую, что у меня снова есть цель.

— «Как раз вовремя, чтобы погибнуть в бессмысленной войне», — подумала про себя Мартина. Она не могла придумать быстрого, понимающего ответа на внезапное признание Вила. — Ты устал. Поспи немного, — сказала она вместо этого.

Поняв, что, возможно, он сказал слишком много, Вил кивнул и откинулся на стену. Через несколько минут его храп присоединился к храпу гномов вокруг нее, в то время как холодный ветер, свистящий между досками, создавал печальный аккомпанемент.

Мартина лежала без сна, убаюканная в объятиях мужчины. Она устала, но ее разум бурлил, когда она думала о том, что сказал Вил, о смерти Джазрака, о Джуке, об угрозе Вресара. Постепенно мысли формировались, когда она заставляла себя думать как Арфистка, а не как какая-нибудь нерешительная ученица. В ее голове формировался новый план, смелый и опасный. Он не гарантировал успеха, но, по ее мнению, это был план, достойный Арфиста.

Мартина осторожно высвободилась из рук Вила. Мужчина фыркнул и пошевелился, и Мартина подумала, что он может проснуться, но он только перевернулся, чтобы заполнить оставленное ею пространство. Женщина пробралась через маленькую комнату к тому месту, где съежился Крот, туго натянув лохмотья на свое пушистое тело, пытаясь сохранить хоть каплю тепла.