Солдаты льда

— Это запасной выход… путь к отступлению. Давайте наденем лыжи снаружи, — предложил Вил.

Согнувшись почти вдвое, они втроем наполовину прошли, наполовину выползли по четырем ступенькам на поверхность. Название «Клиффсайд» было выбрано удачно, потому, что ворота вывели их на небольшой выступ утеса, возвышающийся над рекой. В предрассветном сумраке Мартина могла видеть, что склон быстро понижался и густо зарос молодыми березками, которые закрепились на его крутых склонах. Внизу, за пределами тусклого света, она услышала скрип и стон речного льда, в то время как за ними с глухим стуком закрылись ворота, за которыми последовал грохот засовов, когда их задвинули на место.

Вытащив свой нож с костяной ручкой, Мартина разрезала путы шамана. Гнолл нетерпеливо размял запястья и потер их, чтобы восстановить кровообращение в руках. Обладая превосходным ночным зрением, гнолл обшаривал желтыми глазами лес, в то время как его черный нос морщился, выискивая запахи, которые люди никогда не смогли бы различить.

— Надень это, — приказала рейнджер, сунув снегоступы в руки Кроту. Вил держал свой меч наготове, пока Мартина пристегивала лыжи; затем она сделала то же самое для него. Лед тихо потрескивал у них под ногами, когда группа прокладывала путь по тропе. Лыжи с шипением рассекали снег, скрежеща по твердым кускам льда, которые вздымались, как волны на замерзшем море.

Тропа петляла вдоль речного утеса, несколько раз сворачивая, прежде чем, наконец, достигла ровной местности на значительном удалении от лабиринта.

Добравшись до ровного места, Мартина подала знак молчаливой группе остановиться. — Подождите здесь, — прошептала она, как будто вокруг были гноллы. — Я должна спрятать камень. Она скользнула в сторону, в наполненный морозом сумрак леса.

— Сними снегоступы и сядь, — приказал бывший паладин, указывая на гнолла своим мечом. Когда шаман повиновался, Вил приготовился к долгому ожиданию.

Они провели, казалось, целый час в тишине, прислушиваясь к охотничьим крикам сов вдоль реки, последним звукам перед наступлением дневной тишины. Однажды они услышали лающий кашель, который насторожил их обоих, но затем желтый блеск глаз показал, что это рысь, раздраженная их присутствием. Гнолл зарычал и оскалил зубы на дикую кошку, чтобы заставить ее убежать в лес. Это было так близко к разговору, как только могли человек и гнолл.

Скольжение лыж возвестило о возвращении Мартины. Она ничего не сказала о том, где была, полагая, что лучше всего, если только она знает, где спрятан камень. Вил был рад снова начать двигаться и избавиться от холода, который просочился в его тело. Рассветное солнце поднималось над восточными горами, но его лучи создавали только яркие блики и длинные тени, не принося никакого тепла.

— Так, где же нам найти Вресара? — спросил Вил, когда они огибали заснеженные края замерзшего пруда —  продолжения реки с низкими берегами. Горный туман, влага, замерзающая в воздухе, висела на деревьях вдоль кромки берега.

— Сначала мы проверим их лагерь, — ответила Мартина. — Я не думаю, что у них было время подойти ближе к лабиринту. Гномы не видели никаких признаков серьезной активности — ни дыма от костров, ни чего-либо еще. Мое лучшее предположение, что они все еще в лагере, на который мы совершили налет.

Заговорил Крот. — Они там не останутся.

— Почему нет? — потребовала Мартина.

—  Там многие погибли. Эта земля — паавак — место обитания злых духов. Даже Вресар не может заставить моих людей остаться. Мартина доверяла словам шамана, потому что в них был смысл. Места смерти, особенно поля сражений, всегда были опасны, и не только потому, что мертвые могли снова ходить. Всегда существовал риск быть одержимым мстительным духом, все еще обитающим в таких районах.

— Хорошо, тогда мы предположим, что Вресар находится где-то между своим старым лагерем и лабиринтом. Со всеми этими гноллами лагерь будет нетрудно найти.

Внимательно вглядываясь в снег, Мартина углубилась в лес, следуя по тропинке, которая должна была образовать петлю вокруг восточной стороны лабиринта. Раньше, чем она ожидала, они обнаружили на разбитом снегу следы, оставленные несколькими существами, все более или менее следовавшими в одном направлении.

— Определенно гноллы, — прошептала рейнджер после краткого осмотра следов. — Их около двадцати. Видишь снег на отпечатках? Этим следам не может быть больше нескольких часов.

— Как насчет элементаля? — спросил Вил.

Мартина покачала головой. — Его следов здесь нет. Пошли. Женщине не нравилось стоять на месте. Гноллы могут быть где угодно. Возможно, они сделали петлю назад, или может быть, остановились прямо за следующим гребнем. В неуверенности поиска был какой-то трепет, который заставлял ее хотеть продолжать двигаться, особенно когда добыча была такой же хитрой и опасной, как гноллы.

— Будь готов, шаман, — добавила она. — На случай, если мы их найдем. Гнолл зарычал в ответ. Мартина не была уверена, что это означало. «Ворд Мейкер» заверил ее, что он сможет устроить им переговоры. Она предпочла бы использовать белый флаг, предполагая, что такие вещи универсальны, но гноллы, по словам шамана, не поняли бы значения этого жеста. Таким образом, она оказалась вынужденной полагаться на шамана больше, чем ей хотелось. Она была еще счастливее оттого, что Вил был рядом, на случай, если Крот решит предать ее доверие.

Тропа огибала несколько стволов деревьев и разветвлялась — несколько одиноких следов вели в лес, но основная тропа держала устойчивый курс, поворачивая к гребню, который возвышался над восточными воротами. Хребет был образован горным отрогом, который заставлял реку делать широкую петлю и образовывал небольшой утес, на котором располагался лабиринт. Высокая оконечность хребта, на востоке, заканчивалась серией гранитных выступов, которые торчали из снега, как обнаженные позвонки горного хребта. Гноллу, поднявшемуся на вершину скалы, были бы хорошо видны восточные и южные ворота лабиринта Вани. Сделав разумное предположение, Мартина решила, что лагерь находится где-то сразу под гребнем.

Откуда-то спереди донесся скорбный протест ворона.

После этого наступила полная тишина. Не было слышно ни звуков лесных животных, добывающих себе пищу на завтрак, ни каких-либо птичьих криков. Не говоря ни слова, Мартина просигналила об осторожности. Вил вытащил свой меч и приставил его вплотную к спине гнолла, убедившись, что шаман видит его движение. Арфистка держала свое оружие в ножнах. Она хотела вести переговоры и не могла позволить себе никаких недоразумений, которые могли бы привести к битве.

Рейнджер незаметно повела их дальше, используя все свои лесные навыки, чтобы избежать любого шума. Она вздрагивала при каждом шорохе снегоступов Крота. Вскоре они услышали резкие голоса за деревьями, а затем увидели свою цель.

Это был новый лагерь, как и надеялась Мартина. Хотя снег был вытоптан приходом и уходом племени, было поставлено всего несколько грубых палаток. Гноллы сбились в небольшие группы, закутавшись в меха, их оружие было воткнуто в снег рядом с ними. Некоторые предпринимали вялые попытки нарубить дров, но костры пока не дымили. Должно быть, это была холодная и тяжелая ночь для гноллов, как подумала она. Гноллы выглядели измученными, что, вероятно, объясняло отсутствие наблюдателей по периметру лагеря.

Мартина кивком головы послала Крота вперед. — Помни, мы пришли поговорить, а не драться. Ты умрешь первым, если предашь нас, — прошептала она. Уши гнолла дернулись — единственный признак того, что он услышал ее.

Выйдя из-за деревьев, Крот высоко поднял руки. Несколько лиц взглянули в его сторону, и те, кто увидел его, подняли тревогу, вызвав суматоху, которая прокатилась по лагерю.

— Братья Паленого Меха! — крикнул Крот, его голос был резким на фоне утреннего холода.

По маленьким стаям воинов прокатился рычащий лай.

— Братья Паленого Меха, я привел с собой людей. Они пришли поговорить с вождем Паленого Меха. Я призываю вождя Паленого Меха выйти вперед и говорить от имени своего племени. Крот скрестил руки на груди, выглядя настолько царственно и гордо, насколько позволяло его худое, изможденное тело.