Солдаты льда

После этой боли Мартина осторожно провела мысленную инвентаризацию остального своего тела. Хотя каждое движение вызывало жгучую боль, пронизывающую ее кости, казалось, что ничего не сломано, кроме, возможно, ребер. Покрытые льдом черно-красные царапины покрывали ее некогда прочную зимнюю экипировку, но в целом женщина была довольна, что у нее не было больших порезов или опасных ран, по крайней мере, насколько она могла судить. Она лихорадочно вспоминала камни Джазрака, как, будто они тоже были частью ее тела. Быстрое похлопывание убедило ее, что они тоже сохранились целыми.

Удовлетворенная тем, что она окровавлена, но в рабочем состоянии, Мартина неуклюже выбралась из траншеи, вырытой ее телом. Она должна найти Астрифи и Вильхейма. К своему облегчению, она обнаружила, что на поверхности ледника воющий ветер значительно ослаб, хотя громоподобные раскаты из трещины все еще сотрясали кристаллическую почву. Казалось, что на каждые четыре шага, которые она делала, земля внезапно вздымалась и дрожала в ответ на сильное смещение разлома.

Найти Астрифи не составило труда. Тело гиппогрифа было распластано по леднику, пятна его крови тянулись за зверем, как за санями. Астрифи ударилась о верхушку ледяной шапки, аккуратно срезав ее: вырванные перья  украшали кровавые борозды там, где скользило животное, и Мартина могла ясно видеть длинные царапины там, где зверь цеплялся за лед в своем смертельном скольжении. Гиппогриф лежал у подножия другого холма, его могучие крылья были разорваны и пробиты зазубренными осколками льда. Орлиная голова зверя была вывернута под невозможным углом. Ниже шеи левая половина покрытой перьями грудной клетки животного была вдавлена; сквозь остатки пушистой шкуры просвечивали белые углы костей и тканей. От крови и внутренностей, вывалившихся на снег, частично удерживаемых спутанными ремнями седла, поднимался пар.

Мартина внезапно почувствовала, как сильный холод пронизывает ее тело насквозь. Она рухнула на лед, охваченная сильной дрожью, и слезы смешались с кровью в ее глазах. Дышать можно было только резкими порывами, которые втягивали завихрения ледяного воздуха. Ее горло горело при каждом судорожном вдохе.

Даже после того, как припадок прошел, Мартина долгое время не могла пошевелиться. Холодное основание, на котором она лежала, гладко-скользкое и красное, высасывало ее энергию, из-за чего ей было труднее, чем раньше, прийти в себя. — «Вот было бы здорово просто поспать здесь с Астрифи…» Эта мысль коварно прошептала эту идею у нее в голове. Конечно, она могла бы просто полежать здесь и немного отдохнуть, прежде чем делать что-нибудь еще…

Мартина выругалась, когда поняла, что происходит. Это была определенно творческая клятва, приправленная солью морского волка и горькими ссылками на гейзеры. Мысль о том, что Джазрак может подумать о ее не совсем женственном языке, заставила Мартину еще больше оценить ее ругательства. Это очень помогло. Прежде чем она осознала это, она поднялась на ноги, неуверенно пошатываясь, осматривая место крушения в поисках Вила.

При отсутствии снегоступов, ее ноги иногда прорывали снежную корку в тех местах, где поверхность была обманчивым слоем старого снега. Каждый раз, когда это случалось, ледник, казалось, пытался проглотить ее целиком. С трудом выбираясь из очередного снежного болота, она сардонически подумала о том, как ей повезло, что она находится здесь на гладком ледяном поле, а не в лабиринте трещин, которые они видели с воздуха.

Арфистка нашла Вила примерно в сотне ярдов от трупа гиппогрифа. Удача благоволила Вилу больше, чем Мартине, обеспечив ему мягкую посадку на подветренном склоне покрытого коркой тороса. Судя по утоптанному следу в снегу, лесник ударился о вершину тороса, а затем соскользнул и остановился у подножия. Там он и лежал, все еще распростертый и неподвижный. Поспешив к нему так быстро, как только могла, Мартина с облегчением услышала сдавленный вздох, когда перевернула его тело.

— Ты в порядке? — потребовала она, начиная осматривать его на предмет сломанных костей.

— Я... Вил вздрогнул, когда ее руки коснулись его бедра. — Со мной все в порядке. Он с трудом поднялся на ноги. — А как насчет тебя?

Мартина стоически пожала плечами. — Я теперь пешеход. А так — хорошо.

— А гиппогриф?

— Мертв. Ветер унес боль в ее словах.

Вил не выразил никаких соболезнований. — Мы должны собрать наши припасы и уходить, — резко сказал он, начиная двигаться по снегу.

— Я должна закончить свою миссию.

Мужчина повернулся к Мартине, ветер хлестал его по морщинистому лицу. — Твою миссию? Что же это за Девять Преисподних, черт возьми? Его голос яростно дрогнул. — Когда тебе нужен был проводник, я доверился тебе, а теперь, после того, как ты чуть не убила меня, ты хочешь идти дальше. Ты уже убила свою лошадь. Разве этого недостаточно?

— Я не...

— Тогда почему, черт возьми, ты подлетела так близко?

— Я рискнула, ладно? И это была не лошадь, это была Астрифи, мой гиппогриф. Астрифи мертва, а я этого не хотела! — крикнула в ответ Мартина, дрожа от холода и ярости. Ветер подхватил слезы, набежавшие на ее глаза, и разнес их по щекам. Сдерживая свои слова, Мартина вслепую проковыляла мимо мужчины. — Отправляйся домой, если хочешь. Я остаюсь здесь.

Арфистка проклинала Вила, проклинала лед, проклинала себя. Конечно, этот человек был прав. Ей не следовало подталкивать Астрифи так близко к разлому. Ее стремление быстро закончить миссию означало, что теперь все пропало…  почти. Все, что она могла сделать, это попытаться продолжить, даже если это означало рисковать собственной жизнью. Натянув капюшон парки, она спрятала лицо от холода.

Снег хрустел от неуклонного преследования Вила. — Прости, что я так вышел из себя, — прокричал он сквозь порывы ветра.

Арфистка кивнула в знак горького согласия.   — Мы не можем здесь оставаться.

— Я должна, — она не прерывала своих коротких, борющихся шагов.

— Неужели твоя миссия настолько важна?

— Да, для меня.

— Ты можешь умереть здесь.

— Я не умру, — это были слова ложной уверенности, как с горечью подумала она.

— В любом случае, что ты здесь делаешь? Этот человек не собирался уступать. — Что ты скрываешь?

— Ничего! Это мое личное дело, вот и все.  Мартина осторожно отступила от мужчины, поскольку его тон становился все более требовательным.

Лесник остановил ее, положив руку в варежке ей на рукав. Подозрение воина отразилось на его лице. — Кто ты такая? Кто-то, кого я должен бояться? Отточенные слова прорвали оборону вежливого доверия между ними. Напряженность его тела и рука, зависшая рядом с мечом, были признаками его нервного состояния.

— Ты думаешь, я злая ведьма? Ее собственное тело напряглось в борьбе, чтобы соответствовать его телу, как собака и кошка, оценивающие друг друга.

— Я не знаю. Скажи мне иначе.

Оставшись вдвоем в мире арктической белизны, Мартина поняла, что правда — ее единственная защита.

— Я Арфистка, — заявила она ровным, холодным тоном, который соответствовал их обстановке. — Ну, вроде того, во всяком случае. Я пришла сюда, чтобы закрыть эту трещину. И она медленно указала на бедлам  наверху.

— Арфистка? — с сомнением повторил Вил, хотя его тело несколько расслабилось.

— Да. Знаешь ли, это агенты добра и...

— Я знаю, кто такие Арфисты. Я просто не ожидал встретить его здесь.

Мартина становилась все более вспыльчивой, раскрыв свою тайну только для того, чтобы быть встреченной сомнениями. — Я  не выбирала, чтобы прийти сюда. Меня послали. Она похлопала себя руками, чтобы согреться. — Я должна закрыть эту штуку, пока не случилось что-то неприятное.

Вил отвел взгляд. — О, глаза Торма, — тихо выругался он. — Арфистка. Убрав руки с оружия, он повернулся к ней лицом. — Почему ты ничего не сказала? Я был готов убить тебя.

— Не волнуйся. Я бы тебе не позволила, — сказала она, направляясь к Астрифи. — Предполагается, что Арфисты держат свою деятельность в секрете. Вот, почему я тебе ничего не сказала. Теперь, когда ты все знаешь, ты поможешь мне?