Без лица

За всё время каникул ничего экстраординарного не произошло: одноклассники мне встречались, но редко, и мы ограничивались лишь тем, что здоровались друг с другом.

Аято с родителями проводил всё время в деревне Итоки — она располагалась неподалёку, и там, насколько я знал, жили бабушка и дедушка Айши. Гейджу и Каменага каждый отправились вместе с семьёй к родственникам: Цука — в Саппоро, а Куроко — в Исёми. А больше друзей у меня не было, если не считать недавно появившегося белокожего воздыхателя, но и он укатил в свой родной Вашингтон (или где ещё он там жил).

В общем, каникулы пролетели, как один день, и в понедельник, седьмого октября, я уже снова шёл в школу.

Ранним утром было прохладно, и я зябко кутался в свою куртку, подумывая о том, что неплохо бы купить пальто для переходного осеннего сезона, а также о том, что пора доставать обогреватель. В общем, мои мысли были заняты сугубо бытовыми вопросами, поэтому я шел, опустив голову, и не глядел вперёд, что было ошибкой, так как у самых ворот чуть было не столкнулся с Фредом Джонсом. Лишь только звонкое «Доброе утро, бэби!» привело меня в чувство и заставило вовремя затормозить.

— Круто выглядишь, приятель, — Фред схватил мою руку и потряс. — Как провёл каникулы? Как Токио? Пошли со мной в аудиторию, поговорим там!

Он потащил меня за собой, не переставая болтать и не позволяя мне вставить ни слова. Пока мы переобувались у шкафчиков, он и не думал замолкать, обсуждая погоду, Серебряную неделю, приближавшуюся зиму и так далее. Американец умудрялся ни разу не повториться, и его речь текла бодрым ручейком; мне же оставалось только слушать.

Как только мы переобулись, Джонс схватил меня под локоть и потащил в сторону лестницы. Он рассказал мне о Мэпл Крик (оказывается, его родственники жили именно там, а не в Вашингтоне, как я думал ранее), о посиделках у костра с маршмеллоу и страшными историями, о дедушке — бывшем элитном агенте ФБР, о своих соотечественниках-друзьях, таких непохожих на нас, японцев.

Признаюсь, я заслушался его историями, да и неудивительно: язык у американца был подвешен как надо. Мы поднялись на второй этаж и дошли до аудитории, но Джонс и не думал оставлять меня в покое: он говорил и говорил, как заведённый, а я слушал. И лишь через добрых десять минут я понял: здесь что-то не так.

Тон голоса Фреда был неестественно жизнерадостным, а улыбка — натянутой. Он говорил даже громче, чем обычно, беспрестанно сыпал шутками и остротами, периодически звонко хохотал. Обычно американец был не настолько интенсивным, и это само по себе настораживало. Кроме того, час стоял ранний, и никого, кроме нас, в школе не было, даже учительница физкультуры ещё не успела занять своё всегдашнее место у ворот.

Фред активно жестикулировал, то и дело дотрагивался до меня, напряженно смотрел в глаза — в общем, вёл себя далеко не так непринуждённо, как обычно, и что-то мне подсказывало, что дело состояло не только в его трепетном отношении ко мне: он явно нервничал.

Интересно, почему? Что заставило Фреда Джонса, который не являлся любителем ранних подъёмов по утрам, прийти в школу к шести, да ещё и успеть перехватить меня у ворот? Зачем он так активно обрушил на меня лавину фактов о том, как отдохнул?

Если только…

Я замер, внезапно осознав всю эту нехитрую стратегию: он попросту отвлекал меня от чего-то.

Американец продолжал болтать, непринуждённо приземлившись на стул через проход от моего места. Его голубые глаза не могли ни на чём сфокусироваться; он переводил взгляд то на один предмет, то на другой, при этом старательно избегая меня.

И как я мог хотя бы на секунду купиться на это? Может быть, свою роль сыграл эффект внезапности: он налетел на меня, как ураган, и этим выбил из колеи.

Но настало время сорвать покровы.

— Фред, что именно ты от меня скрываешь? — прямо спросил я, склонив голову набок.

Джонс запнулся и, покраснев, опустил голову.

— Мне не удалось тебя одурачить, да? — спросил он с горечью в голосе. — А я надеялся…

— Так в чём дело? — я пристально посмотрел на него. — Может, всё же расскажешь мне то, что так старательно скрывал? От чего именно ты отвлекал моё внимание?

Фред вздохнул и потёр переносицу.

— Дело в Осана, — неохотно вымолвил он. — Вернее, в её убийстве.

========== Глава 48. Ушедшая навсегда. ==========

Я ахнул и отшатнулся. Мне казалось, что эту страницу в нашей жизни мы уже перевернули, но, оказывается, Джонс и не собирался сдаваться в поисках убийцы.

— Что… — я закашлялся и с трудом перевёл дыхание. — Что ты задумал? Что именно здесь происходит?

Американец смущенно потёр затылок.

— Во время каникул это было невозможно осуществить, — пробормотал он, глядя в сторону. — Ни одна из нужных нам организаций не работала…

Он замолчал и закусил губу, словно собираясь с мыслями. Я молча ждал, в душе содрогаясь и молясь, чтобы он не нашёл ничего, что бы могло скомпрометировать меня.

— Сайко Юкина помогла, — продолжил американец, с трудом подбирая слова. — Сейчас по её поручению на заднем дворе производится выемка золы из мусоросжигателя. А ещё она наняла кинологов; их собаки натасканы на то, чтобы искать мёртвые тела.

Он замолчал и, бросив на меня взгляд, снова отвёл глаза. Я же в ужасе застыл, пытаясь оценить то, что сейчас происходило.

Выемка мусора… Это значит, из шахты печи выгребалось всё, что там накопилось, и внимательно рассматривалось. Куша вроде бы говорил, что позаботился о полном уничтожении останков Осана, но вдруг что-то пошло не так? Вдруг её кости всё ещё там лежат? Вдруг их найдут? Вдруг привлекут полицию?

А собаки… Можно ли их обмануть? Со смерти Осана прошёл месяц, и Аято вымыл пристройку с хлоркой. Кроме того, её труп лежал там совсем недолго, всего лишь несколько секунд, и не мог оставить много следов, но всё же…

Всё равно я нервничал.

Ведь могло произойти что угодно…

Вдруг дверь в нашу аудиторию распахнулась, и внутрь вошёл Аято.

— Доброе утро, — он вежливо улыбнулся и поклонился. — Видели, что происходит у нас на заднем дворе?

— Н-нет… — я замялся. — Но Фред рассказал мне…

— Рассказал? — Аято склонил голову набок и, подойдя ближе, внимательно посмотрел на американца. — Может, и со мной поделитесь информацией, семпай?

Фред вздохнул и медленно поднялся со стула.

— Я считаю, что Осана была убита, — чётко вымолвил он, глядя Айши прямо в глаза. — Мне кажется, она не уезжала в Токио, а погибла здесь, никогда не покидая территории школы. Сайко Юкина согласна со мной; сейчас мы стараемся найти хоть какие-то доказательства нашей теории.

Аято прищурился, став неуловимо похож на тигра, сжавшегося перед прыжком.

— «Найти доказательства теории»? — вымолвил он, скрестив руки на груди. — Мне кажется, вы просто пытаетесь подогнать факты под свои дикие гипотезы.

— Вовсе нет, — Фред нахмурился и резко откинул голову назад. — Если ты не в курсе, именно так и расследуются убийства: выбирается наиболее подходящая гипотеза, и дознаватели начинают копать вглубь.

— У вас даже нет доказательств, что перед нами именно убийство, — Аято смотрел на Джонса, не мигая. — А вдруг это всё — ваши фантазии и ничего более?

— Сильно сомневаюсь, — Фред передёрнул плечами. — Но если так случится, то я просто приму поражение. Правда, отступлюсь я только в том случае, если Наджими найдут где-либо живой.

— А если не найдут, вы так и продолжите эту борьбу с ветряными мельницами? — Аято свёл брови у переносицы. — Неужели вы не видите, через какой ад проводите родителей Наджими, своих соучеников, вот, к примеру, того же Масао!

И он указал ладонью на меня.

Я тут же смутился и опустил голову, но почувствовал на себе взгляды — их обоих.

— Джонс-семпай, вы постоянно напоминаете Масао, через что ему пришлось пройти, — уже мягче продолжил Аято. — Тогда слова Осана стали для него жутким ударом. Видимо, Наджими впоследствии поняла, что поступила слишком жестоко, и, гонимая угрызениями совести, сбежала прочь — вот и вся история. А вы, продолжая эту возню, причиняете боль людям вокруг себя и даже не отдаёте себе в этом отчёт.