Без лица

Он поплёлся к двери, с трудом переставляя ноги. Будо, бросив взгляд на Мегами, всё же присоединился к Джонсу, взяв того под локоть.

Я закрыл окно с видео и, скрестив руки на груди, откинулся на спинку кресла.

Странно, но сей прочувствованный диалог не вызвал у меня никаких бурных эмоций. Наверняка я подсознательно догадывался о том, что с этой внезапной влюблённостью Фреда в меня не всё так просто. Он хотел окучить меня, чтобы я практически ел у него с рук и доверял ему во всём, а потом — вынудить открыть все секреты.

И у него могло получиться.

Стыдно признавать, но Джонс раскусил меня с пугающей точностью — я, человек, которого всю жизнь никто толком не любил, мечтал об этом, жаждал этого, как потерявшийся в пустыне жаждет хотя бы одной капли воды. На чужую теплоту в свой адрес я реагировал наивно и глупо, изо всех сил стараясь удержать рядом с собой людей, которым был небезразличен. И Фред шёл по правильному пути: я был готов ему поверить.

Как глупо.

Ещё повезло, что я обратил внимание на это видео и прослушал разговор, иначе мне пришлось бы туго.

С влюблённостью Джонса, переросшую из области лжи в реальную жизнь, можно разобраться и потом; сейчас у меня имелась куда более серьёзная проблема в виде Мегами и её подозрений.

Что ж, я ожидал этого, и мы с Кушей даже спланировали кое-что на подобный случай. Жаль, что он уже ушёл из школы для подготовки к лекциям в Сорбонне — с ним мне бы было спокойнее.

Вздохнув, я снял наушники и встал с кресла. Быстро проверив камеру в коридоре и не обнаружив ничего подозрительного, я вышел наружу и, пройдя по коридору несколько шагов, скользнул в соседнюю дверь.

Научный клуб со времён воцарения там Куши, на первый взгляд, не претерпел никаких изменений. Всё так же по длине боковых стен стояли стеллажи, полки которых были заставлены коробками. В дальнем правом углу притулился сломанный сейф с химическими реактивами, а между окнами гордо возвышался огромный металлический шкаф. Рабочий стол посреди помещения, стулья, инструменты, неряшливо разбросанные на столешнице, — всё это соответствовало школьному научному клубу. Куша старательно придерживался этой маскировки, не давая никому узнать, чем именно он тут занимался.

Исполинский шкаф преданно хранил все секреты моего дорогого друга, и из всех учеников Академи, кроме него самого, только я знал шифр замка.

Прикрыв за собой дверь в помещение клуба, я подошёл к шкафу и спокойно открыл замок. На полках лежало множество замечательных вещей, каждую из которых я знал — Куша всё мне показывал. Однако сейчас меня интересовало нечто определённое.

Привстав на цыпочки, я стащил с верхней полки большую картонную коробку и, прижав её к животу, поспешил обратно, в информационный клуб. Сходив в ближайшую кладовую за стремянкой, я осторожно вытащил из коробки то, что по виду напоминало чёрное бархатное полотно, а также двустороннюю клейкую ленту. Расправив полотно, я тщательно укрепил его с помощью ленты на потолке и боковых стенах, и в итоге получилось так, что полотно отделяло почти всё помещение от входа. Спрыгнув со стремянки, я отнёс её обратно в кладовую, а потом, вернувшись, аккуратно разложил складки тёмной ткани по полу.

Затем я снова направился в научный клуб и, взяв небольшой неприметный ноутбук с нижней полки шкафа, устроился за рабочим столом, брезгливо смахнув с поверхности металлическую стружку.

Сначала я запустил программу с весьма изобретательным названием «маскировка», а потом, подойдя к стене между научным и информационным клубами, протянул руку и начал шарить прямо над третьей полкой стеллажа. Миниатюрную кнопку мне удалось нащупать не сразу, но всё же я её нажал. Едва слышный писк возвестил меня о том, что электропитание двери в информационный клуб отключено, стало быть, и магнитный замок деактивирован.

Мне осталось запереть помещение на обычный механический ключ — его копию я всегда носил с собой, а оригинал давно вернул в шкафчик в кабинете школьного совета.

Когда всё было сделано, я удовлетворённо кивнул и направился в класс — за своей сумкой.

Пора было домой: у меня скопилось достаточно дел.

Я спокойно зашагал по асфальтированному покрытию, зайдя по дороге в супермаркет и купив там в отделе кулинарии ужин. Сил у меня хватило только на лёгкую уборку: генеральную я решил провести в субботу, после уроков; в школе я задерживаться не собирался.

Моё эмоциональное состояние было совершенно спокойным. Я не хотел ни мстить, ни пользоваться тем, что фальшивые чувства Фреда переросли в настоящие.

После ужина, уроков и душа я лёг спать, и сон мой был крепок и тих, как у ангела.

А в субботу, двадцать восьмого сентября, я отправился в школу без малейших признаков волнения. Я ощущал себя так, как будто на моём сердце нарос панцирь, и теперь ранить его было не так-то легко. Что ж, возможно: судьба мне досталась непростая, и до сих пор это не закаляло меня, а наоборот. Пора уже что-то менять, становиться сильнее, иначе меня съедят, не подавившись.

Погода на улице стояла прохладная, но, к счастью, без дождя. Листва на деревьях уже потихоньку начинала желтеть, обещая в октябре окрасить пейзаж золотом, кармином и медью, а восходящее солнце ещё не грело, но украшало всё вокруг.

Пройдя через главные ворота Академи, я низко поклонился учительнице физкультуры, уже стоявшей у входа, и, переобувшись, направился в кабинет школьного совета. Как оказалось, я пришёл первым: это было мне на руку, так как я не хотел ввязываться в конфликт с Мегами или кем бы то ни было прямо с утра.

Я сел перед своим ноутбуком, включил его и, проверив почту, ответил на несколько писем, а затем, вытащив из сумки конспект по истории, принялся повторять устный урок. Я рассчитывал ответить по этому предмету, кроме того, сегодня ещё и тест обещали, так что прочитать лишний раз не помешало бы.

В полвосьмого в кабинет вошёл Аято, а следом за ним — Куша, и я встал, приветствуя их.

— Как идёт подготовка к Серебряной неделе, Масао? — спросил Айши, любезно улыбаясь.

— О, нет, зачем ты его спросил?! — Куша забавно схватился за голову. — Сейчас он начнёт в подробностях рассказывать, как планирует делать уборку.

— Виновен, — я сложил ладони у груди в извинительном жесте. — У каждого своя страсть, и что поделаешь, если моя — это чистота.

— Ты приговариваешься к неделе заключения в стерильной камере, — торжественно вымолвил Кага, положив мне руку на плечо. — Кстати, насчёт приговора… Не проводишь меня в аэропорт первого числа? Ты можешь совместить это с поездкой в Токио.

— Согласен, — кивнул я, усмехнувшись. — Заодно передам тебе частичку своей позитивной энергии.

— Да уж, она мне понадобится, — Куша перекривился и вздохнул. — Эти французы любят выжимать из лекторов все соки.

Аято усмехнулся, усаживаясь перед своим компьютером и включая его.

— Я даже немного завидую тебе, Куша-семпай, — признался он. — Ты повидал столько разных стран, успел попутешествовать…

— Да ничего я не повидал, — Кага махнул рукой. — Они приглашают меня работать, а не смотреть достопримечательности или гулять по городам, поэтому всё, что я там вижу, — это стены отельной комнаты или университетская аудитория. И всё, увы.

— Так задержись во Франции ещё на денёк, — вымолвил я, потягиваясь и прикрывая зевок. — Хотя бы посмотришь Триумфальную Арку и посетишь Лувр.

— Обязательно подумаю об этом, друг, — Куша широко улыбнулся. — Но обычно после цикла лекций я настолько устаю, что могу лишь дотащиться до аэропорта и спать до самого Токио.

— Ну, это тебе решать, — пожал плечами я. — Аято, ты уже закончил с почтой?

— Да, — Айши отвлёкся от экрана своего ноутбука и поднял голову. — А что такое?

— Есть разговор, — я закусил губу. — Только желательно обсудить это в максимально приватной обстановке.

— Отлично! — Куша хлопнул в ладоши. — Тогда пойдём в твоё всегдашнее убежище — более приватного места не найти.

— Нет, туда нельзя, — я помотал головой. — Есть определённые обстоятельства.