Без лица

Он ещё долго не успокаивался, грозя позором, и лишь спустя два года, когда мама уже училась в университете, его удалось приструнить — тогда Будо Цубаки назначили капитаном полиции, и она смогла урезонить этого мерзкого человека.

Вроде у этой истории счастливый конец, но действия Осана и Сато не прошли для мамы даром: ей даже понадобилась терапия для того, чтобы забыть о трагедиях, через которые она прошла.

Осана разбогател, женился; у него родилась дочь. Он ни капельки не пострадал из-за той истории; напротив, в глазах общественности он выглядел как рыцарь правды, выступавший против негодяя Сато.

А мама до сих пор иногда просыпается посреди ночи, объятая ужасом, и пытается понять, что же не так.

Но и это ещё не всё: в случае Осана яблочко от яблони упало совсем не далеко. Его дочь унаследовала подобное потребительское отношение к другим людям и к жизни вообще. Она превратила в ад жизнь моего лучшего друга… Масао, совсем недавно ты прошёл через ужасные испытания, а всё за что? Да ни за что! Просто Осана захотелось ещё раз написать на тему, которая стопроцентно будет популярна у читателей. Так больше людей зайдёт на сайт его газеты, а это значит — больше просмотров рекламных объявлений, за счёт которых «Шисута но ничи» и существует. А на жизнь человека ему плевать, и так было всегда.

И для меня явилось откровением, что и Наджими такая. Вы оба не особо близки с Таро, я же успел с ним подружиться, потому знаю из первоисточника, что она собой представляла.

И потому я решил прервать этот порочный круг, спасти три жизни ценой одной. Если я в чём-то виноват, то пусть высшие силы меня покарают, но всё же мне кажется, что я останусь невредим.

Он закончил и перевёл дух, проведя по лбу тыльной стороной ладони. Я молчал; мне было нечего сказать. Чего-то в этом роде я и ожидал, и меня не удивило, что Осана оказался едва ли не большим негодяем, чем мой папенька.

— Думаю, я понял основную мысль, — вымолвил Куша после небольшой паузы. — Осана терроризировал твою семью, довёл мать до депрессии, его дочка по характеру оказалась такой же, поэтому ты решил её убить.

— Вы слишком всё упрощаете, семпай, — Аято поднял голову; глаза его таинственно сверкнули. — Моя мать даже сейчас…

— Я понял, — Кага поднял руку. — Хорошо, допустим, ты мстил за семью. Вопрос: почему сейчас? Мне не кажется, что убийство кого-то в принципе можно назвать правым деянием, даже если учесть, что Наджими прилично потрепала нервы старине Масао, но я уже обещал, что никого не стану судить. Мне просто интересно, что же стало катализатором?

Аято вздохнул и посмотрел на свои руки.

— Я люблю Ямада Таро, — просто сказал он.

Куша присвистнул и ухмыльнулся.

— Чего-то в подобном ключе я и ожидал, — сказал он, хлопнув в ладоши. — Правда, пришлось нажать на тебя, чтобы ты выдал эти сведения; в дальнейшем хотелось бы этого не делать. Я ведь обещал, что буду помогать, но при условии стопроцентной честности. В следующий раз, пожалуйста, рассказывай всё без морального шантажа с моей стороны — я страшно не люблю к этому прибегать.

Аято улыбнулся и медленно встал с кресла.

— Что ж, я очень рад, что мы теперь друзья, — вымолвил он. — И пришло время решить нашу небольшую проблему.

— Я уже её решил, — Кага махнул рукой. — Не беспокойтесь о костях; их уже нет.

Аято поклонился ему, а потом неожиданно перевёл разговор на учёбу. Мы проболтали ещё полчаса, а потом засобирались домой: у меня оставалось невыполненное устное домашнее задание, с которым я бы хотел покончить поскорее.

Любезно проводив нас до остановки, Аято попрощался, условившись встретиться с нами у ворот школы завтра с утра, и мы остались с Кушей наедине.

Мы медленно пошли по асфальту вдоль узкой улицы, и он первым нарушил тишину:

— И что ты обо всём этом думаешь?

— Что ты имеешь в виду? — удивлённо переспросил я.

— О нашем друге Аято и его феноменальной личности, — Куша фыркнул и, посмотрел наверх, сморщил нос. — С такими, как он, лучше быть по одну сторону баррикад, иначе он безжалостно уничтожит, даже не колеблясь.

Я изумленно покосился на него и неуверенно сказал:

— Признаю, что убийство — это не выход и не предпочтительный вид мести, но семья Осана довела Айши до крайности. Его мать даже пыталась покончить с собой; он же сказал, что до сих пор она…

— Масао, — Куша устало вздохнул и провёл ладонью по лицу. — Я не великий психолог и не специалист в этой области, но ты видел его мать? Не думаю, что эта женщина склонна к элементарной хандре, что уж тут говорить о депрессии? Но даже если и принять рассказ Аято как данность, разве он оправдывает то, что Айши сделал?

— Не оправдывает, — я помотал головой. — Но согласись, что мы тоже не ангелы. Чего стоит моя теория семи смертных грехов, к примеру… Или то, как мы свели тебя с Мегами.

— Но людей мы не убивали, — резонно заметил Кага, остановившись на светофоре. — А этот Аято способен абсолютно на всё ради достижения своей цели. А цель эта — Ямада Таро, и тому, кто встанет у него на пути, несдобровать.

— Так, может, не стоит мешать ему? — дождавшись зелёного света, я пошёл по зебре; Куша держался рядом со мной. — По твоей логике, если он сойдётся с Ямада Таро, то никому больше не будет грозить опасность, так почему бы ему не помочь? Это в интересах всех. Что же до аморальности…

Перейдя дорогу, я остановился и прижал руку ко лбу. Куша положил мне ладонь на плечо.

— Ты человек с душой и сердцем, Масао, — тепло проговорил он. — Травмы и боль надломили тебя, но им не под силу полностью превратить тебя в дьявола. Ты чувствуешь, что с Аято что-то не так, но противиться его очарованию невероятно сложно. И делать этого не стоит: он на всё способен.

Я стоял, опустив голову и не зная, что ответить: его слова тронули меня до глубины души. В целом, я был согласен с его выводами, но Аято словно обладал каким-то волшебными силами: стоило ему только раскрыть рот и сказать что-нибудь, как я был готов помогать ему до последнего вздоха.

— Так что мы будем работать вместе, — Куша слегка сжал моё плечо. — А когда окончим школу, постараемся больше с ним не видеться. Идёт?

— Идёт, — я улыбнулся. — Спасибо за поддержку.

— Всегда пожалуйста, — Кага хлопнул меня по спине и пошёл вперёд. — Давай поспешим; мне ещё нужно позвонить во Францию: Сорбонна ждёт меня с серией лекций в октябре.

Я поспешил за ним, на пути стараясь привести разбушевавшиеся мысли в порядок. Столь доброе отношение мне было непривычно и, честно говоря, приятно.

Куша оказался прекрасным человеком — я давно это понял. Поначалу мне казалось, что гении — обычно люди жестокие, но тут всё было не так.

Что ж, мне повезло, что на моём пути встретился такой тип. И подобную дружбу надо беречь.

Догнав его, я быстро выпалил:

— А ты не можешь позвонить во Францию завтра?

Куша обернулся и удивлённо поднял брови.

— Я хотел бы пригласить тебя на ужин с ночёвкой, — объяснил я, сплетя пальцы спереди.

— Что, серьёзно?! — Кага громко захлопал в ладоши, заставив проходившего мимо лысоватого господина в костюме и с чемоданчиком вздрогнуть и отскочить в сторону. — Я никогда раньше не ночевал у друга! Что ж, с удовольствием принимаю это приглашение и надеюсь, что мы зайдём по дороге в универмаг: мне нужны пижама и зубная щётка.

— Несомненно, — улыбнулся я, беря его под локоть. — А мне — подушка и что-нибудь на стол, а то у меня есть лишь лапша быстрого приготовления.

Болтая и смеясь, мы зашли в магазин, и мне пришлось довольно долго убеждать Кушу дать мне заплатить за его пижаму и гигиенический набор.

Я впервые приводил кого-то к себе так надолго и сильно волновался по этому поводу. Удастся ли мне быть хорошим хозяином? Не разочарую ли я своего гостя?

Уже в прихожей Куша отметил, как у меня чисто, и присовокупил: «Иного от тебя и не ожидал».

Мы славно посидели вместе, обсуждая нашу школу и уроки, а ещё он рассказал, как читал лекции в Массачусетском Техническом Университете. Кулинария, которую я накупил в универмаге, оказалась довольно качественной и вкусной.