Страница 240 из 289
— Уже ухожу, дорогая сестрица, — Кенчо покривил рот. — Я просто зашёл проведать старшего брата.
Он обогнул Мегами и Аято и пулей вылетел прочь.
Сайко перевела взгляд на меня и тихо спросила:
— Что он хотел, Масао?
— Просто пообщаться, — пожал плечами я. — А ещё он извинился за то, что сделал в прошлом году.
— И? — Мегами сдвинула у переносицы тонкие брови. — Что ты ответил?
— Разумеется, что прощаю его, — я улыбнулся. — Но тебе не о чем волноваться: на выборах президента совета я беспрекословно поддержу тебя.
— Не в этом дело, — Мегами тряхнула головой, разматывая длинный белый шарф с шеи. — Масао, я знаю Кенчо всю его жизнь. В нём нет ни капли искренности, а ещё он эгоистичен и привык использовать людей в своих целях. Я пока не поняла, для чего именно ты ему нужен, но хочу предупредить: будь осторожен.
Я выставил руки вперёд и быстро проговорил:
— Думаю, стоит дать ему шанс.
Мегами медленно пожала плечами и направилась к шкафу с верхней одеждой.
— Я не вправе диктовать тебе, как ты должен себя вести, — вымолвила она, аккуратно вешая на плечики своё элегантное пальто цвета топлёного молока. — Но если Кенчо обидит тебя хотя бы намёком, я обязательно приму меры.
— Что ж, я тоже не вправе корректировать тебя, — я хмыкнул и сделал вид, что задумался. — Хотя, постой-ка, я как раз вправе как твой старший брат. Так вот, дорогая сестра, как насчёт горячего чая? К тебе тоже относится, Аято.
Айши, до сих пор молчавший, тихо поблагодарил меня и направился к шкафу с верхней одеждой. Между его бровями залегла складочка, словно он размышлял о делах государственной важности.
— Сегодня придёт временная учительница, — вымолвила Мегами, устраиваясь в своём кресле. — Та, которая будет замещать Мацуока-сенсей на время отдыха последней. Скорее всего, указ уже подготовлен; нам осталось лишь внести его в систему.
— Я могу заняться этим, — предложил Аято, отходя от шкафа и проводя рукой по волосам. — Пока Масао варит свой изумительный чай, а ты занимаешься разбором электронных писем, логичнее всего мне будет взять это на себя.
— Благодарю, — Сайко коротко кивнула и наклонилась поближе к монитору.
Я же занялся чаем для Аято, заодно достав чашки Аои и Куроко: они должны были вот-вот прийти.
Эти девочки, такие непохожие ни внешне, ни характером, как ни странно, предпочитали одинаковые напитки: две с половиной ложки сахара, ломтик лимона, желательно менее крепкий. Меня это всегда поражало и даже немного веселило.
А вот Широми — до того, как сбежала, разумеется, — любила чай без лимона. Единственная во всём коллективе, кстати.
Интересно, как она там, за границей? Нашла ли своё счастье?
Я вздохнул и снова принялся за чай. Не стоит ни о чём сожалеть: она сама приняла это решение; оставалось только надеяться, что вскоре она одумается и вернётся.
В помещение совета вошли Куроко и Аои, и я, обрадованно улыбнувшись, наполнил их чашки.
Начинался новый день, который открывал нам дорогу в неизведанный, но — мне хотелось на это надеяться — прекрасный календарный год.
========== Глава 46. Снег. ==========
Моя любимая алгебра стояла у нас вторым уроком, и мне было очень любопытно посмотреть на новую преподавательницу. Она уже успела провести урок у первой параллели, и Аято не особо впечатлился, зато Кенчо пребывал в восторге: он написал мне длинное сообщение, в котором подробно описывал фигуру учительницы и уверял, что «она просто конфетка для глаз». Слегка поморщившись от такой неуважительной метафоры, я ограничился тем, что отправил в ответ краткое: «Рад, что ты счастлив». Немного подумав, я добавил широко улыбающийся смайлик и отправил текст.
И теперь я стоял у своей парты, с любопытством посматривая на дверь. Фред Джонс, который только что пришёл, имел вид весьма помятый: он только-только приехал из аэропорта, насколько я мог судить из нашей переписки. Под яркими голубыми глазами залегли чёрные тени, а щёки впали. Однако, когда наши взгляды встретились, Джонс подмигнул мне и улыбнулся. Я мгновенно потупился, молясь, чтобы никто из класса больше этого не заметил.
Но все остальные, по-видимому, были увлечены своими делами: в аудитории стоял гул голосов учеников, спешивших поделиться с друзьями всеми подробностями своих каникул. Но вдруг внезапно этот ропоток стих, и до моих ушей донёсся шум ножек стульев об пол.
Я инстинктивно поднял голову. Новая учительница вошла в класс и, эффектно замерев у трибуны, широко улыбнулась. Если верить документам, это и была Мида-сенсей — та самая преподавательница, которую департамент образования прислал для замещения Мацуока-сенсей.
Восторги Кенчо стали абсолютно понятны: учительница оказалась потрясающей красавицей. Её лицо — выразительное, не особо одухотворённое, но с крупными и чувственными чертами — невольно привлекало взгляд, а умело нанесённая косметика, пусть и немного чрезмерная для утреннего и дневного времени, подчёркивала её природные достоинства. Голову венчала роскошная причёска из тонированных в каштановый цвет волос, и в пучок был вставлен ярко-красный цветок из ткани. Свитер с круглым вырезом-дырой на груди плотно обтягивал её зрелую фигуру, а юбка-карандаш, пусть и длинная, до пола, была снабжена разрезами до середины бедра.
Я криво улыбнулся и провёл пальцем под воротничком. Она прекрасна чисто эстетически; интересно, хороший ли из неё учитель?
— Добрый день, класс, — голос Мида-сенсей был под стать её ослепительной внешности: медовый, грудной, тягучий. — Думаю, вам всем уже известно, что эту неделю алгебру и геометрию у вас веду я.
Она продолжала говорить, а я смотрел на неё, как заворожённый, пытаясь понять, что именно так привлекло меня в ней. Создавалось впечатление, что мы уже встречались, только где? Когда?
— Несмотря на то, что я ещё молода, у меня довольно широкий преподавательский опыт, — Мида-сенсей улыбнулась; белоснежные зубы сверкнули между карминово-красных губ. — Обычно я работаю в департаменте образования в городе Сенагава, и сейчас меня прислали сюда. Говорят, эта школа полна одарённых учеников; так вот, мне бы было интересно…
Я замер с открытым ртом. Сенагава? Может, там мы с ней и встречались?
Услужливая память сразу же любезно подсунула мне картинки о жизни там. Собственно говоря, всё было неплохо: я учился, был сыт, в тепле, пусть меня никогда не любили. Но нельзя же было требовать от людей, недавно потерявших сына, чтобы они чувствовали к замене, притом не самой качественной, то же самое, что и к родному ребёнку.
Я помнил всех учителей, которые были у меня в средней школе, но фамилия «Мида» ни о чём мне не говорила, уже не говоря о том, что человека с такой яркой внешностью я бы наверняка не забыл. Она совершенно точно не жила со мной по соседству и не учила меня, но, может быть, мы пересекались где-нибудь в общественном месте, например, в магазине, на почте, в прачечной…
Громкое «Я!», раздавшееся рядом со мной, заставило меня вздрогнуть и отвлечься от воспоминаний. Видимо, пока я мечтал, она успела начать перекличку, чтобы познакомиться с классом, и именно возглас Куши так потряс меня.
Что ж, спасибо, друг — в очередной раз.
Я приготовился и, услышав свою фамилию, поспешил встать. Мида-сенсей, смерив меня внимательным взглядом, кивнула, и назвала следующее имя.
Медленно сев на место, я подпёр щеку рукой и снова задумался. Судя по равнодушной реакции, она меня не узнала, значит, мы не были хорошо знакомы. С другой стороны, за эти годы я мог измениться…
— Ямада Таро! — провозгласила учительница.
В самом конце класса послышался едва различимый звук отодвигаемого стула. Повисшая тишина показалась тяжёлой и затянувшейся, и я поднял голову, чтобы посмотреть на Мида-сенсей: почему она замолчала?
У меня было очень плохое зрение, но я сидел на первой парте, потому очень явственно и чётко видел выражение лица преподавательницы. Она хищно улыбалась, а глаза таинственно блестели.