Страница 190 из 289
Даку посерьёзнел и опустил голову.
— Я так и знал, — он стиснул в пальцах ремешок наплечной сумки. — Такое уже случалось…
Внезапно он рухнул на колени и обнял себя руками.
— Я слишком зацикливаюсь на людях, которые проявили ко мне доброту, — прошептал он. — Мне начинает казаться, что они мои лучшие друзья, и в итоге я всегда отталкиваю их от себя…
Ацу ссутулил плечи и согнулся, как будто просил о милости.
Я закусил губу.
Бедняга… Он просто хотел подружиться, почувствовать человеческое тепло, как пытался не раз до этого.
Такие люди встречаются: сходясь с кем-то, они подпадают под влияние иллюзии того, что их отношения с другими куда ближе, чем они думали. Кажется, этому имелось какое-то научное название… Впрочем, неважно.
Я подошёл ближе и, присев на одно колено рядом с Ацу, потрепал его по плечу. Он несмело поднял голову; свет фонаря играл на стёклах его очков, придавая ему неуместно комичный вид. Отрешённо подумав, что наверняка выгляжу так же, я тепло промолвил:
— Не печалься, Ацу. Моё предложение о дружбе всё ещё в силе, только давай уважать границы друг друга, хорошо?
Он вскинул голову, как испуганный жеребёнок, и, подавшись вперёд, выпалил:
— Я обещаю!.. Больше никогда… Так не поступлю.
Я улыбнулся и протянул ему руку. Он схватил её и с жаром потряс, неотрывно глядя мне в глаза. Этот мелкий и в общем-то малозначительный, но тёплый жест смог сделать его таким счастливым…
— Спасибо, Масао! — его пальцы сжали мою ладонь. — Я тогда… Наверное, пойду, да? Мы ведь… Ещё пообщаемся?
— Несомненно, — я улыбнулся, мягко высвободив руку из его захвата. — Я позвоню тебе.
Ацу низко поклонился и, пятясь, отошёл прочь. В последний раз посмотрев на меня, он круто развернулся и побежал в сторону автобусной остановки. Я же, нервно передёрнувшись, поспешил домой: ноябрьский вечер явно не располагал к прогулкам.
Мне было жаль Ацу, и я твёрдо решил, что буду продолжать дружить с ним, правда, не забывая о собственных границах, которые требовалось чётко очертить. А ещё ему следовало избавиться от ряда странных привычек вроде преследования других людей. Кроме этой, у меня к нему претензий не имелось, так что почему бы и нет? Если он исправится, всё будет хорошо.
Придя домой, я с наслаждением выпил чаю и сел за уроки. Пусть час стоял достаточно поздний, всё же мне не хотелось терять статус одного из лучших учеников.
Закончив с мини-сочинением по английскому и в душе посетовав на то, что не являюсь Фредом Джонсом, для которого этот язык был родным и не представлял проблемы, я с чистым сердцем направился в ванную.
Передо мной всё ещё маячили две проблемы в виде Руто Оки и Асу Рито, однако я полагал, что справлюсь с ними запросто: одной снова пригрожу навредить брату, а отца второй напугаю полицией. В теории это звучало несложно, но на практике наверняка окажется трудноосуществимо, так что лучше перепоручить это Инфо: он с лёгкостью справится с подобным заданием.
А пока лучше выбросить это из головы, иначе нормально заснуть мне не удастся.
***
Вторник, девятнадцатое ноября, поприветствовал наши городки резким ветром и изморозью. Зима уже явственно дышала в затылок осени, понукая её и буквально выгоняя прочь, вынуждая ноябрь уступить место подбирающемуся декабрю.
Но осень не торопилась уходить, давая последний бой, гоняя бурые сухие листья прохладным вихрем и изредка поливая дождём влажный асфальт.
Я спешил в школу, молясь, чтобы тяжёлые серые облака не разразились влагой, пока я на улице. Мне повезло: я успел прийти в Академи как раз до дождя. Куша прибежал следом за мной; мы встретились у шкафчиков с обувью. Мой лучший друг пребывал в превосходном настроении: очередное изобретение получило свой патент, и он был готов продать его «Корпорации Сайко» за весьма кругленькую сумму.
— Хорошо, что эта ситуация с патентом разрешилась сейчас, — вымолвил Куша, прыгая на одной ноге и пытаясь снять кроссовку с другой. — Если бы моё изобретение зарегистрировали после свадьбы, то Сайко вряд ли заплатили бы мне, решив, что на правах родственников могут пользоваться моими достижениями свободно.
— Зато ты бы царил в их лабораториях, — заметил я, закрывая дверцу своего шкафчика. — Это же твоя мечта, так ведь?
— Разумеется, — Кага неаккуратно запихал кроссовки внутрь и попрыгал на месте. — Чёрт, кажется, камушек попал.
Он сбросил один из туфель и, перевернул его, потряс.
— Мило, — хмыкнул я, кивнул на его носки цыплячьего цвета. — Ты пытаешься продемонстрировать своё очарование таким образом?
— Увы, мой дорогой Масао, — ответил Куша, хватаясь для равновесия за моё плечо, — не всем суждено обладать твоим роскошным баритоном, так что мы, тенора, выживаем, как можем. В ход идёт всё: носки, бельё с Человеком-Пауком, банданы с черепами. А недавно я видел одного из хулиганов с татуировкой: он нарисовал себе на руке акулу с разинутой пастью и с гордостью ходил с этим украшением.
— Но татуировка была ненастоящей? — со смехом спросил я, крепко держа его под локоть, пока он, кряхтя, снова надевал туфлю.
— Разумеется, — Куша крякнул и поднял с пола свою сумку. — Он её намалевал шариковой ручкой.
Я фыркнул и направился вместе с ним к лестнице. Мы вошли в кабинет совета, и мне первым делом пришлось включить свет: в ноябре по утрам было темно.
— Как прошёл день рождения Кенчо? — спросил Кага, снимая куртку и стягивая с шеи шарф.
— Неплохо, — пожал плечами я, вешая свою верхнюю одежду в шкаф. — Правда, его дедушка выступил насчёт того, как плоха современная молодёжь.
— Ну, в чём-то он прав, — Куша небрежно кинул куртку на один из стульев. — Рождённые в то время… Они словно отлиты из стали.
— Согласен, — кивнул я, аккуратно сворачивая шарф. — Но всё же незачем оскорблять следующее поколение за то, что оно не такое, как его сверстники. Время ведь идёт, и люди меняются соответственно ему.
— Верно, — Куша плюхнулся на стул и потёр лоб. — Родись я лет на сто раньше, меня бы упрятали в сумасшедший дом и лечили там жуткими методами.
Я поправил форменный пиджак и, рассмеявшись, ответил:
— Странный мы разговор завели: словно два старика.
— Вот именно! — Куша расхохотался, хлопнув ладонью по столу. — А сейчас я хочу твоего знаменитого чая: на улице такой холод, что просто пальцы сводит.
Я усмехнулся и направился к буфету. Кага, вскочив со стула, любезно помог мне вытащить чашки. Пока он наполнял из кулера электрический чайник, я хлопотал над заварочным и нарезал лимон тонкими ломтиками. Вместе мы сработали весьма оперативно и уже через пять минут сидели за столом с дымящимися чашками, ведя неторопливую беседу. Вернее, её вёл Куша, а я сидел за компьютером, погрязнув в делах совета, и лишь изредка отвечал ему.
Аято подоспел через двадцать минут — он вошёл в кабинет совета, принеся с собой прохладный воздух и едва уловимый шлейф аромата туалетной воды с морозно-цитрусовыми нотками.
— Как настроение? — спросил он, улыбаясь.
— Превосходно, — ответил за двоих Куша, с опасной амплитудой раскачиваясь на стуле. — А как ты? Выжил после дня рождения самого младшего Сайко?
— Праздник был хорош, — Аято снял шапку и провёл рукой по волосам. — Угощения изысканные, а семья Сайко — это высшее общество наших мест, так что присутствовать там — это не только большая честь, но и неплохой задел на будущее.
Я хмыкнул и, отвлёкшись от системы электронного документооборота школы, произнёс:
— Когда Куша станет членом этой семьи, он сможет приглашать нас в поместье так часто, как захочет.
Кага перекривился.
— Честно говоря, усадьба Сайко напоминает мне мавзолей, — признался он. — Сама мысль о том, что мне придётся там жить, пугает.
— Не волнуйся, — потянувшись к нему, я потрепал его рукой по плечу. — Всё равно большую часть времени ты будешь проводить в лаборатории.
Кага хохотнул и, схватив меня за ладонь, сердечно пожал её.
— Это и в самом деле утешает, — вымолвил он, ухмыляясь.