Без лица

Аято налил себе чая, сел за свой компьютер и, склонившись над клавиатурой, негромко спросил:

— Когда ты пойдёшь в свой кабинет, Масао?

Я закусил губу и прошептал в ответ:

— Хотелось бы покончить с этим побыстрее.

— Так иди, — Аято поднял голову и посмотрел на меня своими колдовскими чёрными глазами. — Если кто придёт, я тебя прикрою.

Я коротко кивнул и, переложив телефон из сумки в карман пиджака, подошёл к шкафу с верхней одеждой.

— Я пойду с тобой, — внезапно объявил посерьёзневший Куша, вставая со стула и надевая куртку.

Аято склонил голову набок и скрестил руки на груди.

— Разумно ли это? — спросил он, постукивая пальцами левой руки по правому локтю.

— Вполне, — Куша резко застегнул молнию до самого горла и замотался в шарф. — В такую рань всё равно почти никого нет, а если мы и встретим любопытных, то просто скажем, что у одного из нас закружилась голова, и второй просто провожал его на свежий воздух.

— Что ж, как скажешь, — Аято вновь склонился к монитору. — Удачи, Масао.

Я кивнул, хотя он меня и не видел, и направился к двери, на ходу натягивая шапку. Мы с Кушей молча дошли до выхода на крышу, и он распахнул передо мной дверь.

— Я не зайду с тобой в кабинет, — проговорил мой друг, серьёзно глядя мне в глаза. — Но буду неподалёку, если понадобится помощь.

— Спасибо, — я пожал его ладонь и улыбнулся. — Только смотри не замёрзни.

— Не волнуйся, — Кага спрятал руки в карманы и ссутулил плечи. — Буду ждать здесь.

Я кивнул и направился к электрощитовой. Мне не хотелось этого делать, но я понимал, что лучше решить острые проблемы поскорее. Нужно разлучить Таро с его поклонницами как можно раньше, пока чувства между ними не окрепли, чтобы они не испытали никакой боли.

Уверенно пройдя через щитовую, я открыл электронным ключом замок в свой кабинет и быстро, чтобы не передумать, шагнул внутрь.

Инфо-чан.

Что ж, здравствуй, мой прекрасный кабинет.

Я быстро сбросил куртку, повесил её на спинку кресла и уселся за компьютер.

Старина Масао хотел как можно скорее избавить Ямада от роя прекрасных дам, которые увивались за ним, но у меня имелись другие планы, и я рьяно принялся за них.

Такие люди, как Сайко Сайшо, никогда и ничего не делали случайно. В те времена, когда каждый жест, взгляд, улыбка имели значение, люди стремились к наибольшей сдержанности. Он принадлежал к поколению, которое почитало спокойствие и невозмутимость, а задерживать на ком-то взгляд считалось тогда дерзостью.

Так почему же старик пялился на Масао, когда рассказывал о своём старом друге из далёкого прошлого?

Масао предпочёл не концентрироваться на этом; он вообще старался избегать сомнительных тем и ситуаций. Иногда он намеренно проявлял слепоту и старательно не замечал объективных фактов, чтобы обезопасить себя.

Но ничего: для этого я здесь.

Я всё исправлю, старина Масао.

Путешествие по интернету ничего мне не дало: Ягиру Акихико прожил весьма скромную жизнь и умер тогда, когда его единственная дочь была ещё относительно маленькой. Девочку отдали на воспитание дедушке со стороны матери, и он, в свою очередь, во избежание административных трудностей дал ей свою фамилию — Такатори.

Что-то шевельнулось в глубинах памяти, и я решил тянуть за эту ниточку дальше, хотя это было трудно: тогда компьютеризация ещё не пропитала все аспекты жизни людей, но всё же мне удалось раскопать кое-что, в основном благодаря отсканированным газетам тех времён.

И одна заметка привлекла моё внимание: в ней говорилось о свадьбе.

Такатори Рейна выросла и в восемьдесят восьмом году, в возрасте восемнадцати лет, вышла замуж за молодого, но уже популярного и необыкновенно амбициозного журналиста по имени Сато Кензабуро.

Я откинулся на спинку кресла и расхохотался. Надо же! Ягиру Акихико, автор основных изобретений, принесших семье Сайко всё их богатство, был моим родным дедушкой! Так вот почему старикан Сайко так смотрел на меня. И у него ещё хватило наглости подчеркнуть, каким слабаком был Ягиру.

Что ж, спорить с этим было трудно, ведь Сайшо получил всё, а Ягиру умер в восемьдесят первом, и никому из его наследников не досталось тех несметных богатств, на которые он мог бы претендовать.

Я потянулся и подался вперёд, опершись локтями о стол.

Сайко Сайшо было известно, кто я: недаром он так пристально смотрел на меня во время празднования дня рождения Кенчо.

Интересно, а знал ли Сато?

Думаю, вряд ли, иначе он бы обязательно создал из истории жены резонансную мелодраму, о которой бы говорил весь город.

Сайшо был в курсе того, что ему нечего бояться: мама покончила с собой, когда я был совсем маленьким; она явно не успела рассказать мне о своей судьбе.

И знала ли она сама? Для неё Ягиру был всего лишь отцом, который покинул её совсем рано: ей тогда было только одиннадцать. Что мог понимать ребёнок, особенно учитывая, что супруга Ягиру быстро последовала за ним? Наверняка её, обезумевшую от горя, сразу же перевезли к дедушке, а тот поспешил сменить ей фамилию, понимая, что лучше избежать конфликтов со всемогущим кланом Сайко.

Вздохнув, я быстро закрыл окно с заметкой. Будь на моём месте Масао, он бы обязательно сохранил её, чтобы изучить лицо молодой невесты, ещё такой счастливой и беззаботной.

Какая разница? Сато Рейна, которая раньше была Такатори Рейной, а ещё ранее — Ягиру Рейной, покончила с собой от безысходности приличное количество лет назад. Её лицо давно стёрлось из памяти Масао, и тем лучше: ему и так хватало травм.

Что ж, я внук Ягиру Акихико. Что это мне даёт?

Ответ: ничего.

Да, изобретения Ягиру дали импульс роста империи Сайко. Да, именно его разработки легли в основу всех товаров, которые выпускались предприятиями корпорации. Да, он являлся движущей креативной силой компании.

И что с того?

Как сказал Сайко Сайшо, Ягиру Акихико был слабым человеком. У него никогда не хватило бы пороху противостоять тому, кого он привык считать своим благодетелем (хотя на деле было совсем наоборот). Так он и провёл всю жизнь на вторых ролях.

Однако Масао был его внуком. Он унаследовал таланты дедушки, его математический мощный ум и умение вникать в тонкие механизмы электроники. К сожалению, ему досталась также и слабая воля, и неумение бороться и отстаивать свои интересы.

Но это не проблема: как уже говорилось раньше, для этого здесь я.

В любом случае, сейчас я ничего не могу сделать: скорее всего, дедуля Сайшо позаботился о том, чтобы юридически всё было верно и законно. Наверняка у меня как у наследника Ягиру нет вообще никаких прав.

Но владение информацией в наш век — это одно из самых драгоценных богатств. Уже одно то, что теперь я знал о своём родстве с Ягиру, являлось прекрасным обстоятельством. Только Масао лучше об этом не говорить: он впадал в хандру каждый раз, когда вспоминал о матери.

Я хрустнул пальцами и потянулся к клавиатуре: настал черёд крошки Асу.

И тут Масао тоже проявил редкостную наивность: он планировал написать Асу Ацуро и пригрозить ему разоблачением, полагая, что тот, испугавшись, немедленно пойдёт на уступки.

О, да, разумеется, он готов отойти от дел — человек, который работал с гангстерами (тот самый К явно вышел из славной плеяды якудза). Конечно, Асу не поддастся, а связь с бандитами делает его опасным, смертельно опасным. Бороться с таким человеком нужно так, чтобы он упал и уже не поднялся, и лучше подобрать для этого что-нибудь резонансное, громкое, просто оглушительное — такое, чтобы не помогли даже бандиты.

И у меня была мысль, как именно стоило это разыграть.

Для этого мне пришлось хорошенько покопаться в сообщениях, циркулировавших между Асу Ацуро и К, но оно того стоило: я понял, какой именно контингент посещал подпольное казино.

Наши Шисута и Бураза имели статус мест провинциальных, да и соседний крупный город Сегава недалеко от них ушёл. Развлечений тут было не так много, поэтому здешнее высшее общество не гнушалось азартными играми. Они приходили туда, как на светские рауты, и довольно оживлённо переписывались с Асу Ацуро по поводу того, «как прекрасно прошёл вечер».