Без лица

Будучи знаменитостью в своём родном городке Шисута, он влил сюда немало денег, получив в ответ общественное признание и чуть ли не боготворение. Было издано несколько автобиографических книг, и одну из них я изучил, скачав пиратским способом из платного интернет-магазина. Если не обращать внимания на пышные словеса, Сайко Сайшо и правда был великим человеком. И женился он весьма удачно — на дочери лидера консервативной политической партии. В книге была напечатана фотография новоиспечённой жены Сайко, и, взглянув на неё, сразу становилось понятно, в кого пошёл Юкио: Сайко Надешико была ослепительной красавицей. К счастью, и дети, и внуки Сайшо унаследовали именно её внешность.

А вот жена Сайко Юкио, мать Мегами и Кенчо, несколько разочаровала меня. Я ожидал увидеть либо красотку под стать муженьку и детям, либо лощёную аристократку; на деле же Сайко Камие оказалась совершенно обычной женщиной, пусть идеально одетой и искусно намазанной. Взять любую прохожую с улицы, принарядить в дорогие тряпки, накрасить профессионально — и она будет не хуже.

Однако взгляд узких глаз этой дамы был цепким и проницательным, а голос, когда она заговорила с нами, — приятным и хорошо поставленным.

Я пытался найти о ней какую-нибудь информацию в сети, но не смог: фотографии со встречи нефтяного принца были сделаны так, что её было видно лишь со спины. В книге, посвящённой Сайко Сайшо, а также в статьях про самую могущественную семью страны, о Сайко Камие не было сказано ровным счётом ничего. Я сам раскопал про неё кое-какие сведения; как оказалось, она работала секретарём у Сайшо, хорошо себя зарекомендовала и получила своеобразное повышение, выйдя замуж за наследника империи.

Из-за такой запутанной личной истории эта женщина интриговала меня больше всех, но сейчас моей целью была Мегами: я просто обязан использовать этот шанс и выяснить про неё как можно больше.

Она была тут, конечно же. Стояла рядом с родителями, братом и дедушкой и улыбалась так же фальшиво, как и отец. Только, в отличие от Юкио, Мегами ещё не научилась притворяться, поэтому в глубине её глаз плескалось ясно читаемое желание убежать отсюда подальше.

Мы втроём остановились перед семьёй Сайко и низко поклонились.

— Это члены школьного совета, — вымолвила Мегами. — Каменага Куроко, Ториясу Акане, Сато Масао.

— Очаровательно, — Сайко Камие подалась вперёд. — Куроко я уже знаю, а вот эти двое — новые лица. Надеюсь, вы позволите мне называть вас по именам?.. Что ж, Акане, Масао, насладитесь этой вечеринкой! Может, вам она покажется сначала скучной, но не волнуйтесь: мы не станем неволить вас и позволим пообщаться с Мегами и Кенчо.

Она улыбнулась, и я начал понимать, в чём именно состояло очарование этой женщины: дело не в посредственной простенькой внешности, не в дорогой одежде, не в умело нанесённой косметике, а в чём-то неуловимом, чему невозможно научиться. С таким обаянием и магнетизмом нужно было родиться.

— Благодарю вас, — вежливо вымолвила Куроко. — Мы с удовольствием насладимся вечером. С праздником, Сайко-сан!

Юкио, к которому и была обращена последняя фраза, коротко кивнул. Я тоже поздравил его, уставившись в пол; Акане подхватила и весьма изящно пожелала Юкио удачи в делах. Глава семьи Сайко выдал стандартную цитату о том, как он рад нас видеть, и Мегами поманила нас за собой.

— Пойдёмте в мою комнату, — вымолвила она, взяв Куроко под руку. — Банкет начнётся ещё нескоро, а я бы хотела поговорить с вами.

Я прочистил горло и, остановившись перед роскошной лестницей, тихо спросил:

— Мегами, ты уверена, что тебе будет комфортно пригласить меня к себе?

Сайко круто повернулась и посмотрела на меня. В её взгляде не было привычной жёсткости: кажется, я задал весьма правильный вопрос. Что ж, часы наблюдений не прошли втуне: я успел неплохо изучить её характер. Кроме того, за два месяца Мегами привыкла ко мне и уже не относилась с таким негативом, видимо, успев понять, что Сато Масао — воспитанный и спокойный педант, совершенно безопасный.

— Всё в порядке, — Мегами склонила голову. — Ты тоже приглашён.

Я поклонился, чтобы скрыть торжествующую улыбку: оказаться в её комнате было потрясающим шансом. Честно говоря, я боялся, что она не пустит меня к себе, но всё оказалось куда проще.

Комната Мегами располагалась на втором этаже этого восхитительного замка. Она любезно открыла перед нами дверь, и я прошёл в эту святая святых, полагая, что теперь-то успех у меня в кармане.

Увы, самонадеянность ещё никого и никогда не доводила до добра: как оказалось, в комнате уже сидело двое гостей, и оба они были мне знакомы.

Мои одноклассники, Будо Масута и Фред Джонс.

Я хорошо их знал и был в курсе, что они (и Куроко) дружили с Мегами со средней школы, но почему-то упустил из виду, что и они могли быть гостями на этой вечеринке.

Но Будо Масута был внуком комиссара нашей полиции, а Фред Джонс — сыном американских дипломатов, так что присутствие их здесь объяснялось просто — их происхождением.

Будо Масута состоял в клубе боевых искусств, и это отражало его личность полностью. Он побеждал в районных соревнованиях и вскорости готовился выйти на новый уровень, о чём с охотой рассказывал всем, кто желал его выслушать. Мне он не был интересен, так как я подозревал, что, при всём своём благородстве и доброте, этот человек не хватал звёзд с неба в плане интеллекта, но Мегами была искренне привязана к нему.

Фред Джонс — типичный американец, словно сошедший со страниц «Мальчика из Джорджии», светлокожий, голубоглазый, белокурый, самый высокий в нашем классе, говорил несколько громче всех остальных, а в минуты душевного волнения в его речи резче проявлялся акцент. Он основал клуб фотографии, сумев привлечь туда одного из ребят постарше и кого-то из параллельного класса, и умел делать поистине красивые кадры, но по менталитету так и не смог приблизиться к нам.

Я поклонился им и отошёл в сторону, напряжённо думая, как мне быть дальше. Присутствие этих двоих вносило серьёзные корректировки в мои планы: первоначально я хотел прикрепить камеру-пластину к одной из стен, чтобы позже понаблюдать за Мегами в те моменты, когда она абсолютно расслаблена, но с большим количеством людей в комнате это становилось намного труднее: кто-нибудь мог меня заметить, и тогда мне пришлось бы навсегда распрощаться с возможностью свести Сайко и Кушу. Один из них мог заметить, что я веду себя как-то странно, и тогда меня бы попросили выйти отсюда или даже начали бы расспрашивать, что мне понадобилось конкретно у этой стены, что такое у меня в руках, что я задумал… Если бы у меня отняли пластину, то, вполне вероятно, продвинутые техники «Корпорации Сайко» поняли бы, то это такое, и тогда на меня заявили бы в полицию. И это стало бы позорным и печальным концом моей биографии, так как моя репутация, вернее, то, что я пытался вместо неё построить, не выдержала бы такого удара.

А я не хотел снова становиться «сыном этих Сато».

Поэтому пришлось примириться с присутствием Джонса и Будо. Я решил потратить время на осмотр комнаты — просто скользнуть взглядом вокруг, не выходя за рамки правил приличия.

Кровать Мегами пряталась за пологом, как у принцессы из сказки. Ткань была розовой, струящейся и очень дорогой на вид. Трюмо, стоявшее рядом, навевало мысли о роскошном французском дворе при Людовике XIV: белое, резное, с огромным зеркалом, заставленное антикварными шкатулками. Коллекционировать такие шкатулки было хобби Мегами — я узнал это из одной её беседы с Акане.

Слева от кровати располагался столик — изящная и совершенно бесполезная вещь, на которой умещался лишь стакан воды и будильник. Далее у стены примостился огромный стеллаж с книгами, большинство из которых составляли английские сентиментальные романы викторианской эпохи. Рядом располагался ученический уголок: компьютерный стол, заставленный новейшей техникой, полка с учебниками и приставная тумба.

Из комнаты вело три двери, одна из них — в коридор, а две остальные, как я узнал позже, — в гардероб и ванную.