Без лица

— Масао, — она подошла ближе и кивнула. — Надеюсь, ты недолго ждал?

— Нет, я только что пришёл, — я вежливо улыбнулся. — Прекрасно выглядишь.

— Спасибо, — Куроко подняла уголок рта. — Акане должна скоро подойти; я недавно созванивалась с ней. Нам нужно проехать на автобусе до деревни, а затем пройти пешком — там не так далеко.

Я кивнул и кинул взгляд на её ноги, которые были обуты в кроссовки.

— Да, в парадных туфлях шагать было бы трудновато, — усмехнулась она. — О, а вот и Акане!

Я резко обернулся и онемел.

Ториясу, облачённая в алое обтягивающее платье со шлейфом, который называли «русалочий хвост», торопливо шла к нам, постукивая каблуками. Макияж ещё больше подчеркнул её естественную красоту, а причёска — поднятые волосы, открывавшие шею, — безумно шла ей. В руках она держала миниатюрную красную сумочку, а на её пальце сияло кольцо — пусть не особо дорогое, зато подходящее к наряду.

Она выглядела просто потрясающе и прекрасно знала об этом.

— Что ж, раз мы все в сборе, предлагаю ехать, — вымолвила Куроко, вытащив из внешнего кармана своей сумки проездной билет. — Негоже заставлять Мегами и её семью ждать.

========== Глава 10. Сайко. ==========

Интересный факт: при довольно большом количестве населения наша страна не отличалась обширными территориями, а островное положение ещё больше усугубляло эту острую ситуацию: мы жили скученно и плотно, и потому для Японии были характерны теснота и многофункциональность. Каждый квадратный сантиметр площади использовался максимально утилитарно; для этого японские инженеры постоянно разрабатывали всё новые и новые универсальные системы хранения вещей.

Мы — рядовые японцы — жили в достаточно тесных квартирах, и особенно это ощущалось в крупных городах. Хотя и в средних, вроде Сенагавы — места, где я жил с приёмными родителями, — такое тоже имело место быть.

Тут, в провинциальных Шисута и Бураза, влияние национальных рекомендаций занимать как можно меньше места тоже прослеживалось: квартиры в наших домах отличались компактностью и функциональностью. Даже традиционные дома не являлись исключением: садики при них простирались на весьма незначительную площадь.

Но семья Сайко — самый богатый и могущественный клан страны — жила по-особенному.

Для того, чтобы добраться до их места обитания, нам троим нужно было доехать на автобусе до деревни Итоки, а потом идти пешком около двадцати минут. Акане постоянно останавливалась и горько вздыхала, глядя на свои парадные туфли: такая обувь была явно не предназначена для прогулок. Ей стало чуть полегче, когда я предложил ей руку; она шла, опираясь на меня, и очаровательно болтала, рассказывая о том, как училась в средней школе.

Куроко, шедшая в авангарде нашей небольшой группки, была не столь разговорчива, но всё же выдала пару интересных фактов. Как оказалось, они с Мегами дружили со времён детского сада — маленькую наследницу империи Сайко отдали туда для того, чтобы она росла ближе к народу.

— Это было самое счастливое время, — туманно бросила Куроко, сворачивая к высокой каменной стене и шагая вдоль неё. — Жаль, что оно пронеслось так быстро.

Я не решился задавать никаких уточняющих вопросов, тем более, что мы уже подходили к железным воротам, совершенно неприступным на вид.

Куроко подошла к интеркому, висевшему на одной из кованых колонн, и нажала на кнопку. В ответ раздалось какое-то шипение, потом металлический голос отрывисто спросил, кто мы и куда направляемся. Куроко представилась, сообщила, что с ней ещё двое. Тотчас же боковая калитка распахнулась, и наружу вышел дюжий охранник, сложенный, как Геркулес. Он окинул нас цепким взглядом и пригласил внутрь, где мы прошли через рамки-металлоискатели и даже пустили по конвейерной ленте наши сумки. И только после всех этих процедур нас выпустили из домика охраны, не дав никаких указаний.

К счастью, Куроко бывала здесь раньше, так что она знала дорогу. Мы с Акане шли за ней по вымощенной плитками прогулочной дорожке и вертели головами по сторонам, как дикари, впервые оказавшиеся на лоне цивилизации.

Сад оказался большим и очень ухоженным: кусты лаврового листа были подстрижены тщательнейшим образом, на вишнёвых и персиковых деревьях я не заметил ни одной сухой ветки, а клумбы, стратегически разбитые на ровнёхоньких лужайках, поражали своей яркостью.

Дом впечатлял не меньше: издали он казался настоящим замком, вблизи же это впечатление усиливалось благодаря европейской архитектуре: колоннам, пилястрам, башенкам, балконам, французским окнам и лепнине. К парадной двери вела лестница из двенадцати ступеней — я специально подсчитал их количество. Как раз перед нами внутрь зашла парадно одетая пара, и мне показалось, что в мужчине я узнал мэра нашего города — я как-то видел его в выпуске местных новостей.

Куроко нажала на позолоченную кнопку, и нам тотчас открыл лощёный хлыщ в смокинге и с зализанными волосами. Он отрастил усики на манер, который был моден в Европе и США в двадцатых: тонкая полоска над верхней губой. На азиатском лице это выглядело по-идиотски, но, судя по гордому выражению лица, этот человек был полностью доволен собой.

— Господа гости? — спросил он, поклонившись. — Прошу, следуйте за мной.

Менять обувь мы не стали, да в прихожей и не было выделено площади для этого. Куроко несколько замешкалась, чтобы вытащить из своей объёмной сумки пакет с балетками и переобуться. Напыщенный лакей предложил ей помощь, но она отказалась и просто-напросто повесила свою сумку в высокий шкаф для верхней одежды.

Нас провели в огромный зал, пол которого был вымощен плитками под мрамор (а может, и не «под»), и мы были встречены хозяевами этого торжества.

Пытаясь узнать что-нибудь о Мегами, я пробовал найти в интернете что-нибудь о её семье, но почему-то фотографий их в сети почти не было. Мне удалось отрыть лишь несколько кадров, на которых Сайко Юкио встречал нефтяного принца из Ближнего Востока Азии.

Но вблизи его я видел в первый раз.

Сайко Юкио исполнялось сорок семь лет, но он выглядел намного моложе. Высокий, стройный и подтянутый, поразительно напоминавший свою дочь, он холодно улыбался и вежливо кланялся, благодаря каждого гостя за его присутствие. Красивое, но несколько безжизненное его лицо одновременно и привлекало, и отталкивало.

Рядом с ним стоял юноша — практически точная копия отца, за исключением того, что лицо молодого человека то и дело кривила презрительная усмешка. Я знал, кто это, ведь за время наблюдения за Мегами не раз слышал, как она заводила со своей лучшей подругой Куроко разговор о младшем брате.

Сайко Кенчо родился на год позже Мегами, и это решило его судьбу: взять на себя бразды правления «Корпорацией Сайко» должна была его сестрица, он же оказался не у дел. Кенчо вёл электронный дневник, который, разумеется, был скрыт от посторонних глаз, но для меня в компьютерном мире преград не существовало. Я взломал его страницу и убил несколько часов на то, чтобы изучить сочащиеся желчью опусы в адрес Мегами. Кенчо не стеснялся в выражениях, когда писал о сестре, а несколько раз даже довольно реалистично описывал, как убьёт её. «Мегами берегут так, словно она самое прекрасное сокровище, — писал он, — а меня игнорируют напрочь. Ей — то, что она хотела, мне — ничего, и даже курсы, на которые я так просился, мне не светят. Она унаследует компанию, она должна учиться и тренироваться, ей нужно привыкать к высшему обществу, ну, а я? А мне родители говорят, что я должен поддерживать её, помогать ей! Ха! Да я бы с большим удовольствием придушил эту стерву!». Просто прекрасный братик…

Однако отвратный характер не отразился на внешности младшего Сайко — он был таким же красавцем, как и его отец.

Рядом на инвалидном кресле сидел патриарх клана Сайко — Сайко Сайшо, основатель компании, переживший Вторую Мировую войну. Я сумел найти в сети старые фото этого человека — они были отсканированы с бумажных носителей. В юности он, мягко говоря, привлекательностью не отличался, зато был умным, целеустремлённым, волевым и уверенным в себе человеком. Сумев подняться с самых низов, он смог не просто утвердиться в мире высоких технологий, он стал в нём практически богом.