Без лица

— Умно, — покачал головой я, поправляя галстук. — Всегда хотел быть таким компанейским.

— Ты хорош и так, — Куша облизнул губы и, выдвинув ящик стола, начал там рыться. — Так как база данных совсем небольшая, анализ занимает немного времени.

Достав ножницы, он вытащил письмо из конверта и отрезал небольшой уголок бумаги. Положив этот маленький белый треугольничек на Шерлока, Куша глянул на часы. Я же не мог отвести взгляда от мини-робота: прямо тут, в моём присутствии, разворачивалась настоящая научная магия.

Отрез бумаги на глазах словно растаял. Шерлок завибрировал и начал светиться голубоватым.

— Это значит, что он обнаружил знакомые ему образцы ДНК, — прокомментировал происходящее Куша, не отрывая взгляд от циферблата часов.

— Могут быть и наши с тобой, — хмыкнул я.

— Разумеется, — Кага пожал плечами. — Наши образцы тут несомненно будут, но не только. Если конверт трогали люди, образцы которых есть в базе данных, то Шерлок их стопроцентно вычислит.

Словно в подтверждение его слов маленький робот протяжно пискнул и затих. Тут же экран компьютера, стоявшего на боковом столе между шкафами, ожил, и на нём появились три фотографии, подписанные фамилиями и именами. Первые две ожидаемо принадлежали мне и ему, а третья…

Я ахнул и прижал ладонь ко рту, находясь в полнейшем шоке.

========== Глава 18. Следопыт. ==========

Когда в моей жизни происходило нечто неожиданное, я на некоторое время выпадал из реальности. Мне нужно было прийти в себя, принять определённые факты как данность и продолжать функционировать дальше.

И теперь со мной произошло это — в очередной раз. Я смотрел на фото с аккуратной подписью под ним и не мог поверить в то, что видел.

Но увы — это была правда, ведь ДНК никогда не врёт.

И сейчас я собирался с мыслями, чтобы решить, как поступить дальше. Нужно было что-то делать, но сначала — разработать хотя бы примерный план, ведь этот человек прочно обосновался на довольно высоком месте в системе школьной иерархии.

В Академи старались принимать отличившихся учеников, имевших либо хорошую успеваемость, либо особый талант в какой-либо области. Для таких устанавливали систему грантов, и некоторые даже учились бесплатно (например, я сам). Ученикам, стабильно попадавшим в первую семёрку рейтингов по успеваемости, делали неплохие скидки по учёбе, а то и вовсе не брали денег, подчёркивая, как важны академические успехи. Приоритетом являлись три составляющих: интеллект, талант, упорство — те самые «слоны», на которых зиждилась любая личность. И если с первым и последним всё было понятно — они отражались непосредственно на оценках, — то со вторым дела обстояли не так прозрачно.

Наша старшая школа создала гибкую систему клубов. Это означало, что в теории можно создать кружок любой направленности, нужно лишь найти себе сторонников (минимум двух человек; исключение составлял лишь научный клуб). Так поступил Фред Джонс: до его поступления в Академи клуба фотографии не было. Он учредил его, создал с нуля и объединил вокруг себя сторонников (многие из которых до встречи с ним вообще не увлекались фотографией).

Некоторые клубы существовали долго, к примеру, кулинарный, садоводческий, спортивный и театральный — им было столько же лет, сколько и самой школе. Часть кружков упразднилась естественным образом: типографский и журналистский попросту отжили себя.

Айши Рёба рассказывала, что в бытность свою ученицей Академи она состояла в инженерном клубе — он тогда располагался в помещении нынешнего кружка кройки и шитья. Участники этого объединения чертили на огромных кульманах, могли разработать несложный архитектурный проект и даже осуществили это, задумав, нарисовав и собрав теплицу для садоводческого клуба.

Веяния времени требовали новых навыков, и поэтому в конце двадцатого века в школе возник компьютерный клуб. Вначале это было формальное объединение людей, которые делали первые неуверенные шаги в мире информатики. Они старательно изучали языки программирования, но тогда возможности компьютеров с электронно-лучевыми мониторами были весьма ограничены.

Но пришло двадцать первое столетие, и всё вокруг начало стремительно оцифровываться. Всё больше людей стремилось овладеть таинственным и манящим искусством информатики, и потому планка для одноимённого клуба всё повышалась.

Два года назад, когда я только поступил в Академи, компьютерный клуб, как ни странно, почти опустел: многие его участники выпустились.

Оставшиеся члены кружка решили поступить справедливо и провести конкурс на должность президента. Они организовали тестирование, в котором каждый — даже первоклассник — мог бы продемонстрировать свой талант в программировании. Я не стал принимать участия в этом, так как не хотел афишировать свои навыки, а также стремился в совет — это казалось мне куда более рациональным решением.

А вот Гемма Таку решил участвовать и даже умудрился победить. Именно так он, простой первоклассник, смог возглавить клуб. И сейчас, глядя на его фото, я вспоминал, как сам же поздравлял его.

Таку был подлинным мастером своего дела и любил компьютеры, в отличие от людей. Он обожал забиться в самый дальний угол класса информатики и засесть за монитор, быстро барабаня по кнопкам клавиатуры. Обладая сугубо интровертной натурой, он всячески избегал общения с другими людьми. Когда к нему приходил кто-то, желавший стать участником клуба, Гемма просто доставал из тумбы форму и молча протягивал её ученику. Всякий раз, когда к нему обращались, он ворчливо буркал что-нибудь в ответ, старательно избегая зрительного контакта, так что все, кто пытался с ним подружиться, вскорости сдались и оставили его в покое.

Гемма приходилось общаться с людьми по поводу школьного сайта, а также фестивалей и дней открытых дверей, но и тут он изо всех сил сводил разговоры к минимуму.

Я глубоко вздохнул и тяжело плюхнулся на стул, потирая висок. Голова внезапно потяжелела, как перед грозой, а левая рука заныла от боли.

Если подумать, то всё вполне логично: помимо электронного носителя, личные дела учеников в цифровом виде хранились и в электронном архиве, доступ в который имелся только у преподавательского состава и президента школьного совета. Таку вполне мог взломать его и прочитать про мой новый адрес.

Но для чего он это сделал?

— Надо сходить к нему и переговорить, — произнёс Куша, вырывая меня из плена мыслей. — Причём желательно не откладывать: скоро подтянутся остальные ученики, и тогда с ним нельзя будет пообщаться наедине.

Я кивнул и тяжело встал со стула. Кага абсолютно прав: это объяснение нельзя откладывать, и, как бы ни было велико искушение просто забыть обо всём этом, я понимал: необходимо разобраться.

Что именно было известно Гемма? Как далеко простирались его таланты программирования?

Я доподлинно знал, что он уступал мне, но кто знает…

Мы с Кушей вышли из помещения научного клуба и побрели по коридору. Мой лучший друг взял меня под локоть и настойчиво влёк вперёд: он достаточно изучил меня, чтобы понимать, что я готов сдаться, и намеревался не допустить этого.

К счастью, компьютерный клуб находился недалеко от научного, поэтому пришли мы быстро. Кага распахнул дверь, и мы вошли внутрь.

Несмотря на ранний час, некоторые участники кружка уже сидели на местах перед мониторами, и это отнюдь не радовало. Я обернулся и открыл было рот, чтобы предложить Куше решить эту проблему завтра, но Кага, сурово сдвинув брови, помотал головой и кивнул в сторону самого дальнего угла помещения.

Я вздохнул и, повернувшись, побрёл туда.

Гемма Таку сидел за своим монитором, сильно сгорбившись и приблизив лицо к экрану. Я тронул его по плечу, и он, вздрогнув, резко обернулся. На его лице царило обычное выражение сварливого раздражения, и в его вопросе: «Что вам нужно?» не содержалось ни крупицы любезности, принятой в нашем обществе.

— Очарователен, как всегда, — Куша хмыкнул и, отведя в сторону полу халата, показал ему конверт.