Без лица

— Думаю, тебе придётся остаться у меня ночевать, — изрёк я, качая головой и оборачиваясь. — При такой погоде лучше не выходить на улицу.

Фред радостно засмеялся.

— «Придётся» — это немного не подходящее слово, — заметил он, вставая из-за стола. — Такое совпадение радует меня больше всего.

Я несмело улыбнулся в ответ.

К счастью, у меня имелся и запасной футон, и нераспечатанная зубная щётка, а одна из моих пижам оказалась Джонсу впору. Сделав уроки, мы по очереди приняли душ и улеглись на матрацы, но сразу заснуть нам не удалось: Фред продолжал болтать и рассказывать о Мэпл Крике, и я внезапно поймал себя на мысли, что мне уже давно не было так спокойно на душе.

***

Наутро нас обоих разбудил мой будильник. Фред, громко застонав, попросил:

— Иди мыться первым, мой дорогой хозяин: мне нужно время, чтобы восстать из сна для активной жизни.

Я усмехнулся и пошёл в душ, про себя думая, что лёгкий характер Фреда — это наилучшее лекарство от депрессии.

На завтрак я сделал несколько бутербродов, и Джонс, полусонный и постоянно зевавший, с удовольствием съел свою половину. Мы собрались и вышли на улицу, и к этому времени ему удалось немного взбодриться.

— В такую рань прохожих совсем мало, — заметил Фред, поплотнее обматывая вокруг шеи тёмно-синий шарф.

— Да, — кивнул я, пряча руки в карманы и с удовольствием полной грудью вдыхая прохладный октябрьский воздух. — Довольно приятно прогуляться в таких условиях, правда?

— Возможно, — Джонс пожал плечами. — Лично мне нравится, когда много людей: так как-то веселее. Но в чём-то ты прав: когда свидетелей почти нет, можно вести себя раскованнее.

И он взял меня под локоть.

Сначала я замер от ужаса, а потом, оглядевшись, понял: на нас никто не смотрит, так что ничего страшного не происходило. Решив не вырывать руку, я прошёл с ним так до самого перекрёстка, а потом нам пришлось расстаться: Фреду нужно было забежать домой за учебниками и тетрадями, нужными для сегодняшнего расписания; я же направился в школу.

В такой ранний час Академи казалась тихим и величественным замком; даже учительница физкультуры Киоши-сенсей ещё не заступила на свой всегдашний пост у ворот.

Переобувшись, я направился прямо в школьный совет: наверняка со вчерашнего вечера скопились дела, требовавшие моего немедленного внимания.

Повесив куртку в одёжный шкаф, я засыпал чайные листья в заварочный чайник, поставил кипятиться электрический и сел за свой ноутбук.

Я оказался прав: работы прибавилось. Однако мне нравилось это — быть постоянно занятым помогало отвлекаться от тяжёлых мыслей.

Чуть позже я заварил чай и налил себе небольшую порцию, а ещё через четверть часа явилась Тораёши Широми. Я слегка приподнял брови, приветствуя её: обычно она приходила намного позже, но на этот раз, видимо, решила изменить своим привычкам.

Тораёши налила себе чай и молча уселась за свой компьютер. Я, кинув на неё быстрый взгляд, тоже решил сконцентрироваться на работе.

Но на этом сюрпризы не закончились: через десять минут к нам в кабинет ворвался Гемма Таку.

Глава компьютерного клуба отличался крайней необщительностью и неумением налаживать социальные контакты. Он терпеть не мог ни с кем взаимодействовать, предпочитая общество героев электронных игр человеческому, и любой разговор пытался свернуть как можно скорее. Но положение президента обязывало Таку время от времени контактировать с нами, и всем остальным он предпочитал меня. Думаю, причин тому было несколько, но основная — я разбирался в компьютерах даже лучше его самого.

— Масао, нужна твоя помощь, — бросил он, едва кивнув Тораёши, которая с любопытством уставилась на него. — С компьютерами беда; кажется, сеть заражена.

Я немедля встал с места и пошёл за ним, на ходу слушая его объяснения о том, как такое могло произойти.

— Вчера этот идиот Рюто просил, чтобы я разрешил ему остаться допоздна, — Гемма с досадой сжал кулаки. — Наверняка он тогда и словил вирус! Как увижу его, всё выскажу, уж будь уверен: мало ему не покажется!

Никак не реагируя на его слова, я покорно шёл за ним, а сзади следовала Тораёши, неслышно ступая по школьному полу. Я не вполне понимал, зачем она увязалась за нами, но счёл, что вреда от этого не будет.

Мы дошли до кабинета информатики, где Гемма старался проводить каждую свободную минуту, и я сел за ближайшую машину.

— А ты сможешь работать отсюда? — спросила Тораёши, сцепив пальцы на затылке и расставив локти в сторону. — Я имею в виду, с этого компьютера?

— Разумеется, — спокойно ответил я. — Главное — это знать пароль администратора.

И я начал быстро стучать по клавишам. Опасность оказалась несерьёзной, но я понял, почему сам Гемма не смог с ней справиться: вирус был недавней разработкой; я читал о подобных на закрытых хакерских форумах: такие инфекции встраивались во многие системы компьютера, и пользователь, даже умеющий обращаться с компьютерами, терялся, потому что не понимал, за что ему браться.

Вся работа заняла у меня десять минут; по прошествии этого срока я встал со стула и, улыбнувшись, проговорил:

— Всё готово, Таку.

— Спасибо, — Гемма криво улыбнулся. — Знаешь, если тебе надоест этот совет, переходи ко мне: я готов уступить тебе место президента, ведь ты заслуживаешь его куда больше, чем я.

Смутившись, я тут же замахал руками, чуть не задев локоть Широми, и всё отрицал. Таку прервал мои излияния, заявив, что ему нужно работать. Мы поняли намёк и вышли из помещения; я пропустил Широми вперёд и аккуратно прикрыл за нами дверь.

— А ты хорош в программировании, — заметила Тораёши, медленно шагая по коридору.

— Не то, чтобы очень, — я потёр затылок. — Просто с детства увлекаюсь этим.

— Сам президент компьютерного кружка отметил, что уступает тебе, — Тораёши покачала головой, не сводя с меня изучающего взгляда. — Если учесть, что Гемма отличный специалист в своей области и не раз это доказал… Знаешь ли, такая похвала многого стоит.

Я потупился, почувствовав, как краска прилила к щекам, и, скомкано пробормотав: «Нет, что ты…», раскрыл перед ней дверь кабинета совета. Широми прошла внутрь и уселась на свой стул, но не приступила к работе, а продолжила наблюдать за мной, что существенно напрягало: я отошёл к электрическому чайнику, а потом — к заварочному, и постоянно чувствовал на себе её тяжёлый взгляд.

Как только я уселся на своё место с дымящейся кружкой в руке, она заговорила:

— Помню, как-то раз Фред Джонс высказал гипотезу о том, что ты можешь быть Инфо-чан.

Напрягшись, я нервно рассмеялся и произнес:

— Мы уже давно установили, что эта его, как ты выразилась, «гипотеза» — полнейшая чушь.

Тораёши склонила голову набок и подняла брови.

— Когда мы это установили? — спросила она, откинувшись на спинку стула. — Я что-то не припоминаю.

— Уточни у Мегами, — я отпил глоток чая и тут же пожалел об этом: он ещё недостаточно остыл и сильно обжёг мне язык. — Она вела это расследование.

Тораёши подняла руки кверху и потянулась, не сводя взгляда с меня и даже не мигая. Это создавало гнетущую атмосферу, и сейчас, в такой момент, было бы неплохо выдать какую-нибудь шутку, но мне в голову ничего не приходило. Я потупился и начал механически помешивать свой чай ложечкой.

— Но мы до сих пор не знаем, кто такая Инфо-чан на самом деле, — протянула она. — Или кто такой.

— Верно, — я положил ложечку на салфетку, заметив, что мои пальцы начали мелко подрагивать. — Однако абсолютно точно установлено, что она не я.

— Правда? — Широми криво улыбнулась. — И на чём основана эта уверенность?

— Повторюсь, — подняв голову, я посмотрел на неё. — Спроси у Мегами, если тебе интересно.

— Хорошо, — Тораёши прищурилась. — Я так и поступлю.

Внезапно дверь резко распахнулась, и Мегами вошла в кабинет. Я встал и поздоровался; Широми ограничилась лишь едва слышным «добрым утром». Сайко ответила нам обоим лёгким кивком и, сняв свою куртку красивого цвета топлёного молока, повесила её на плечики в шкаф.