Безымянный

Енот смущенно опустил глаза.

— Да, конечно, если это все, для чего ты тут, то…

— Чудесно, тогда может займемся подбором? А то я и так слишком много времени потратил на поиски.

Енот молча кивнул. Пробормотав, чтобы Мио следовал за ним, они пересекли дом и вышли с задней его части, попав во внутренний двор, где располагались загоны с безмолвными. Гарт стал показывать ему свой живой товар, рассказывая о его достоинствах. Постепенно этот разговор, кажется, даже успокоил Гарта, и его голос стал звучать уверенно и даже увлеченно, что бывало не раз, стоило только зайти речь о его любимцах. Наконец выбор был сделан, но к тому времени солнце уже стало уходить за горизонт. Гарт пригласил Мио провести в его доме ночь и отправиться в путь уже утром. Немного подумав, Мио согласился.

За трапезой, к которой его также пригласили присоединиться, все сохраняли молчание, обмениваясь лишь краткими фразами, и, казалось, в самом воздухе витало невероятное напряжение. Особенно Мио смущало то, как скованно себя вела Тики, казалось, что-то ее сильно тревожило, и это не давало Мио покоя. Эта тревога не оставила его и после того, как он оказался в отведенной ему комнате, где попытался уснуть перед предстоящим ему с утра долгим путешествием, обещавшим быть весьма нелегким. Он лежал на своем ложе и все думал о Тики, возможно, находящейся здесь против своей воли, и из-за того, что она, выполняя его просьбу, уж слишком увлекла собой енота. И это гложило его, тем более, что спросить ее напрямую он так и не смог, ведь Гарт просто ни на мгновение не оставлял их наедине.

И вдруг, когда лунный лик уже достиг середины своего ночного пути, в его комнату кто-то тихо постучал. Мио удивленно приподнялся со своего ложа — ночной визит для него был совершенной неожиданностью, но еще больше он удивился, увидев открытую дверь и стоящую за ней Тики.

— Тики?!

— Простите за мое вторжение, но вы не могли бы меня выслушать?

— Да, конечно, входи.

Тики молча прошла в комнату, где, немного помедлив, села в небольшое кресло, стоящее около горящего очага. Мио тем временем сел на край ложа, расположившись напротив нее и с тревогой глядя на нее, чувствуя, что она явно чем-то сильно встревожена. Он чувствовал, что что-то явно с ней не так.

— Тики, ты в порядке? — тихо произнес он, с тревогой глядя на нее и видя, как она от волнения перебирает пальцами край своей плотной накидки, которая, к слову, скрывала ее от шеи до самых пят.

— И да, и нет, мой господин.

— Что это значит? Неужели Гарт все-таки силой держит тебя при себе?

— О нет!

От волнения, переполняющего ее, она даже привстала со своего места, словно стараясь во что бы то ни стало убедить собеседника в своих словах. Мио поспешил ее успокоить — взяв ее лапку в свои лапы, почувствовал при этом, как она дрожит. Мягко он усадил ее назад и тихо продолжил:

— Тогда что случилось, зачем ты здесь?

— Затем… затем, чтобы просить вас оставить меня с ним. Я знаю, что обязана вам жизнью, и я действительно безмерно благодарна вам, но сейчас… Если вы увезете меня от него, я не смогу, кажется, прожить ни единого солнцехода без него.

Мио с облегчением закрыл глаза, отпустив ее лапку, после чего слегка покачал головой, при этом он снова почувствовал, как его разбирает смех. Слегка прокашлявшись, он заговорил вновь:

— О Древние, я прямо чувствую себя каким-то злодеем из нелепой любовной истории, стремящегося во что бы то ни стало разлучить влюбленную парочку! — он открыл глаза и снова посмотрел на Тики, при этом на его губах блуждала улыбка. — Послушай, я не собираюсь вас разлучать.

— Правда?! О, мой господин, спасибо!

— Точно и между прочим хватит уже меня называть своим господином. Это давно уже не так. Кстати, это по праву должно принадлежать тебе, — с этими словами Мио достал из складок лежащего рядом с его ложем своего походного плаща небольшой туго набитый поясной кошель и вложил его в лапку ничего непонимающей юной самочки.

— Что это?!

— Это, то чем Гарт попытался выкупить тебя у меня, оставив его Пени перед тем, как вы бросились в бега. Думаю, он должен принадлежать тебе, это, так сказать, залог твоей свободы. Если этот ворчливый енот когда-нибудь сделает твою жизнь с ним невыносимой, сможешь их использовать по своему усмотрению.

— Но…

— Никаких «но», а сейчас тебе пора, не хотелось, чтобы наш общий знакомый вдруг решил невесть что на наш с тобой счет. Как по мне, и так с головой хватает всяких нелепейших недоразумений во всей этой истории.

Тики встала со своего места и медленно подошла к двери. Только оказавшись за ней, она посмотрела на Мио и, одарив его благодарным взглядом, тихо закрыла ее за собой, а юный лев еще долго сидел на краю ложа, обдумывая все произошедшее. А между тем юная гиена вернулась в спальню, где безмятежно спал ее возлюбленный, к счастью, так и не заметивший, что она его покидала. Быстро убрав кошель в один из своих ларей с вещами и скинув с себя одежду, она юркнула к нему под покрывало.

Он тревожно заворочался, но, почувствовав ее рядом, сонно прижался к ней и снова затих, а она долгое время лежала без сна, чувствуя горячее дыхание енота на своей шкурке и не веря в реальность всего произошедшего с ней. Впервые, пожалуй, с тех пор, как ее силой вырвали из ее привычного мира, уничтожив всех, кто ей когда-либо был дорог и заставив исполнять прихоти тех, кто платил ее хозяину за обладание ее телом, она чувствовала себя настолько счастливой и свободной, словно с нее внезапно спали невидимые оковы, мешающие все это время свободно дышать.

***

Этот долгий путь наконец подошел к своему финалу. Снова перед юным львом был проход, походивший на пасть неведомого существа. Оставив своего безмолвного в небольшом укрытии, найденным Мио незадолго до приближения к этому священному месту, он, слегка поколебавшись, решил все-таки следовать обычаю. Несмотря даже на то, что он уже знал, что это место давно осквернено, но все же он опустился на колени и тихо произнес воззвание к Древним с мольбой позволить ему войти и обрести свой именной кристалл. Замолчав, он, как и в прошлый раз, замер, ожидая знака от повелителей этого места, знака, который бы означал, что ему позволено войти.

Минуты шли за минутами, но его окружала лишь звенящая тишина. И вдруг до его слуха донесся звук чьих-то шагов. От этого звука по его спине пробежал холодок, в голове вихрем пронеслись воспоминания о его первой встрече с химерами. Похоже, несмотря на его расчеты, они все-таки остались тут. Помня о том, чем закончилась тогда его встреча, и точно не желая повторения горестного опыта, он не стал медлить. Быстро поднявшись на лапы, он поспешно отступил от ведущей в тоннель тропы и, взобравшись на небольшой склон, затаился там, спрятавшись среди россыпи торчащих на поверхности склона камней. Он замер, а шаги становились все отчетливее, и вот из тоннеля показалась фигура. Еще несколько мгновений и она полностью вышла из тени прохода и оказалась на залитом закатными лучами солнца пространстве. Мио почувствовал, как на его глаза опускается алая пелена ярости, подобной которой он еще никогда не испытывал за всю свою жизнь.

Дождавшись подходящего мгновения, когда тот, кого он уж точно никак не ожидал здесь увидеть, оказался почти под ним, он, сделав гигантский прыжок, с яростным ревом выхватил свой клинок и обрушился на голову вышедшего из тоннеля, в котором он узнал своего старшего брата Рау. Его яростная атака была для того полной неожиданностью, так что Мио без особого труда смог свалить его на землю, навалившись сверху. Однако замешательство оказалось мгновенным — вывернувшись, тот отшвырнул его прочь и выхватил уже свой клинок. Мгновение и их клинки сплелись в смертельном танце под яростный рев обоих противников.

— Грязный предатель! Смотрю, зализал раны так, что и следов не осталось! — прорычал Мио, когда они после очередного выпада оказались почти нос к носу друг с другом. — Но ничего, это дело поправимое, теперь тебе уже никто из твоих прихвостней не поможет.