Сказочники

– Нам? – Рэм оторопело уставился на Бориса, словно он только что признался в том, что умеет летать.

– А как я, по твоему мнению, мог бы стать лучшим фокусником страны, если бы не эти маленькие шалости? Нет, конечно, на все мои «фокусы» есть техническое обоснование, и если в Надзорном департаменте засомневаются во мне, то я всегда могу их предоставить, но всё это не отменяет того, что у меня есть силы, непонятные обычным людям.

– Но в Дримии нет людей силы! – воскликнул мальчик. – Мы же только что об этом говорили!

– В нашей стране за триста лет накопилось очень много мифов и откровенного вранья, в особенности про таких, как мы, – Борис провёл рукой по усам, бросил рассеянный взгляд на море и продолжил: – Люди, Рэм, с самых ранних времен только и занимаются тем, что меняют мир вокруг себя. Мы вспахиваем поля, вырубаем леса, строим дома, дороги, осушаем болота и выкапываем новые озёра, возводим целые города, и нет ничего удивительного в том, что некоторые из нас научились вносить в окружающий мир свои собственные небольшие изменения, не прибегая к каким-либо специальным инструментам.

– Просто силой мысли?

– Скорее, силой воображения. Мысли, они такие мысли, что стремятся объяснить всё логикой, законами мира, о которых, на самом деле, нам известно не больше, чем божьей коровке о том, зачем ей пятна на спине. То, что мы себе напридумывали, не имеет никакого отношения к реальному положению дел, в том числе и так называемые «Законы Предначертанного будущего», – Борис выдержал паузу, чтобы до Рэма дошёл смысл его слов. – Запомни, мы не нарушаем законы нашего мира, как кое-кто придумал. Мы просто используем текущую в нём силу, для того чтобы сделать реальными некоторые свои желания и фантазии. У кого на что хватает его дара.

– Вы хотите сказать, что если я очень захочу, то вон тот пароход, – Рэм указал на красивое сине-белое судно с тремя паровыми трубами и красной каймой, которое стояло на рейде неподалеку от порта, – возьмёт и поднимется в небо?

– А ты попробуй, – предложил Борис и тоже взглянул на судно.

Юный акробат посмотрел на него, увидел, что тот вроде как не шутит, и честно попытался представить, как эта железная махина дюйм за дюймом начинает подниматься из воды, показывая поросшие водорослями и ракушками борта. Рэм даже вспотел от напряжения, но пароход, само собой, даже не шелохнулся.

– Тебе пока не достает ни возможностей, ни умений. Ты даже не знаешь, в чём заключается твой дар, – поспешил объяснить Борис, увидев, что мальчик начал краснеть от обиды. – Но мне действительно было интересно, а вдруг у тебя получится как с палкой. Говорят, что раньше люди силы могли очень многое. Нам же, их потомкам, остались лишь мелкие шалости, но для фокусов этого вполне достаточно, – сказал он и посмотрел в сторону арки.

Рэм проследил за его взглядом и увидел, как в небольшой кадке, что стояла справа у входа в беседку, вспучилась земля и сквозь неё начал пробиваться маленький зелёный росток. Извиваясь, он стал тянуться к небу, постепенно утолщаясь. Вот на его стебле появились небольшие выпуклости, из которых в разные стороны выстрелили стрелы листьев, затем на конце стремительно выросшего стебля набух бутон, тут же раскрывшийся золотой сердцевиной в обрамлении белых пёрышек. В кадке перед ними, подрагивая своими длинными лепестками, колыхалась на ветру обыкновенная садовая ромашка.

Рэм обернулся к Борису, тот кивнул. Акробат медленно поднялся с лавки, подошёл к горшку и неуверенно протянул руку к цветку. Он был настоящим, совершенно обычным цветком. Более того, не успел он вернуться назад, на своё место, как над растением закружил толстый мохнатый шмель, тыкаясь в венчики. Рэм посмотрел на свои руки, измазанные в жёлтой пыльце, они дрожали.

– Это какой-то фокус? – спросил он, наблюдая за полосатым сладкоежкой. Рэм никак не мог поверить в слова Бориса.

– Да, – кивнул Борис. – Такой же фокус, как вчера провернул ты. Почти такой же. У каждого из людей силы есть свой особенный дар. Кто-то может управлять погодой, кто-то говорить с птицами, кто-то наколдовать снег, а кто-то, скажем, лишь заморозить собственные пальцы, – усмехнулся Борис, явно кого-то припоминая. – Дар, как и его сила, очень разнообразен. Говорят, что есть люди, умеющие летать, но я таких не встречал. У меня же дар мастера иллюзий, и ты даже на ощупь не сможешь отличить мой цветок от настоящего. С тобой же мне пока непонятно.

– Вы хотите сказать, что у меня тоже дар? Что я как те колдуны из прошлого?

– Несомненно, хотя я пока и не знаю какой, – кивнул Борис, с интересом наблюдая за сменами выражения на лице Рэма. Конечно, в свои пятнадцать лет контролировать их он ещё не научился и был для директора цирка открытой книгой. – Ну и колдунами их называли только в страшных сказках, придуманных не очень умными людьми. Одарённые, называй нас одарёнными.

Мальчик вспомнил, как отец однажды привёз из дальнего плавания маме зелёный платок, на котором по самому краю была красивыми вензелями вышита надпись на незнакомом языке. Там были такие слова: дари любовь вокруг себя, и будет доброю земля. Он спросил у родителей, что они означают, а они очень испугались. Потом он прочитал книгу на старомежгорском, которая зачем-то хранилась у мамы, а затем на ярмарке услышал, о чём меж собой говорят двое горцев с далекого севера страны, чей язык был больше похож на лай собак.

– Я понимаю языки, – сглотнув, тихо ответил Рэм, раскрывая свою самую главную тайну. – Любые языки, стоит мне увидеть или услышать хотя бы одно слово.

– Очень интересно, – приподнял брови Борис и задумчиво поскрёб бороду. – Никогда не слышал о таком даре и пока не могу понять, как это соотносится с тем, что произошло на том дворе. Обычно люди силы умеют лишь что-то одно. – Он нахмурился, явно о чём-то размышляя. – В любом случае, тогда у тебя получилось случайно, из-за сильного всплеска эмоций, но ты можешь научиться управлять своим даром. Тогда тебе станут доступны некоторые невозможные для обычных людей вещи, но я тебя уверяю, что никакого влияния на, – он усмехнулся, – мир и его судьбу они не оказывают. Ни на свою, ни на общую, даже существуй она на самом деле, тоже. Не больше, чем крики чаек в порту. Хотя это не отменяет того факта, что тебе нужно научиться тщательно скрывать свои способности.

– Почему, если они всё равно ни на что не влияют?

– Потому что те, кто придумал весь этот миф про великую судьбу, и те, кто управляют нами сейчас, ненавидят таких, как мы. Ненавидят и боятся, боятся того, что в Дримии вновь появятся люди, которые будут способны бросить вызов их власти. Власти, построенной на одной большой лжи.

– Это значит, что законники охотятся на нас? – Рэм пока решил пропустить мимо ушей его последнее высказывание – были вопросы посерьёзнее. Он как наяву представил две Тёмные башни на краю Ривергарда, в которые, по слухам, навечно запирают самых опасных преступников страны.

– Да, – не стал его жалеть Борис, – и тебе нужно быть очень осторожным, если ты не хочешь порадовать Надзорный департамент подарком в виде ещё одного одарённого для их экспериментов.

– Еще одного?!

– А ты думал, что мы с тобой два таких феномена на всю страну? – усмехнулся он. – Нет, мой мальчик, несмотря на то, что говорят в гимназиях, такие, как мы, продолжают рождаться на этой земле, но судьба их в основном незавидна. Нет, – увидев выражение лица мальчика, отрицательно покачал головой Борис, – я говорю не о смерти. Мы им нужны как воздух, но в положении рабов. Хочешь знать зачем?

– Нет, – замотал головой Рэм, мысленно представляя себе открывающуюся перспективу. Постоянно скрывать свой дар и бояться, что рано или поздно в твою дверь постучат ищейки Надзорного департамента – судьба не из лучших. – Я не хочу этого знать и учиться управлять своим «даром» тоже не хочу. Я просто хочу быть акробатом в вашем цирке.

– Тогда будь им, – Борис мягко улыбнулся, – это только твой выбор. Хотя я не думаю, что у тебя получится убежать от себя.