Страница 4 из 26
Катерина поверила, что Россия здесь --- навсегда, как гласили рекламные плакаты. "Слава Богу," --- говорила Марья Валентиновна, искренне радуясь русской власти и ругая украинскую. Глядя, как старики с радостью встречают русских, крестят иногда проходящие через город колонны с буквами "Z", "V", "O," плохо относиться к россиянам было всё сложнее.
Как работник администрации, Катерина общалась со множеством людей, и видела и слышала всё. И понимала, что если б не эта всеобъемлющая, тонко сплетённая с правдой ложь, украинские солдаты, возможно, давно отказались бы идти на войну. Или толпами бы сдавались в плен. Иногда, слушая украинское телевиденье, начинала сомневаться в том, что видела своими глазами --- настолько умело преподносили информацию когда-то родные ей власти. Это как если бы ты всю жизнь знал, что трава зелёная, и вдруг тебе начали бы говорить все окружающие, что трава оранжевая, а ты сошла с ума, и всю жизнь неправильно видела.
Был ещё один случай, который надолго врезался ей в память. Она попросила одного солдата --- моложе её самой --- наколоть дров у бабушки. Только получила первую зарплату, а бабушка --- первую российскую пенсию, наличкой. Банков и карточек ещё не было в городе.
Когда солдат закончил, Катерина спросила его, чем можно отблагодарить, думая, если он откажется от денег, накормить его варенниками с картошкой, они с бабушкой как раз вчера настряпали целый тазик.
Он подмигнул:
--- Поцелуй --- и мы квиты.
Он весь день с ней заигрывал, если подумать. Подмигивал, играл мускулами, шутил, красовался. Катерина подумала, что глупо разыгрывать из себя недотрогу. Денег ему явно не надо было, она знала уже, сколько получали российские военные.
--- Пойдем, --- пожала она плечами после некоторого молчания и пошла уже проторенной за весну дорожкой в сарай. Но солдат за ней не пошёл.
--- Да я пошутил, ты чё, --- отрывисто бросил он, одевая резкими движениями сброшенную ранее амуницию, не глядя на неё. Это резкое российское "чё" резануло не только слух, а словно укололо глубоко внутри, в самое сердце. --- Совсем что ли? "Спасибо" хватило бы, --- буркнул он и ушёл. Убежал практически. Его напарник, ждавший с сигаретой у ворот и в целом приглядывавший за обстановкой на улице, вообще не понял, в чём дело, махнул на прощание рукой и вышел вслед за другом.
Катерина подумала, что надо было побольше радости, что ли, изобразить. Или же гневно отказаться?.. Она слишком много времени проработала в Чехии, и сейчас она ощущала себя испорченной до мозга костей, какой-то позорной.
Очень интересно было, когда в школу к первому сентября привезли русские учебники --- новенькие, яркие. Учителя, согласившиеся пройти переподготовку в России, и вернувшиеся к сентябрю в Лиман, очень радовались. А у Кати, когда она увидела в школьной библиотеке книги для детей по совместной истории России и Украины, волосы встали дыбом. Даже в комиксах для самых маленьких внушалось, что Россия долгие века разрушает Украину и её коренных обитателей, что в России живут злобные отсталые орки, которым лишь бы уничтожить яркий цивилизованный народ. Как же много она пропустила за семь лет, которые провела в Чехии! Как сильно работала пропаганда ненависти в родной стране! Это было так горько, и объясняло очень, очень многое...
И когда все уже привыкли, поверили, что навсегда скоро войдут в состав России со всей Донецкой республикой, что несмотря на украинские обстрелы, скоро здесь наступит мир... вдруг началось отступление русских из харьковской области. Из Изюма. Из Купянска. Куча беженцев оттуда проезжали через Лиман. Фронт вновь приближался к Лиману со всех сторон.
В российских и украинских телеграм-каналах появлялись одни и те же видео с расправами над мирными жителями. Обе стороны обвиняли в военных преступлениях друг друга. Катерина, пожив в Лимане с русскими и не заметив всех этих "зверств", что приписывали русской армии, наблюдая каждый день, как украинская артиллерия разносит город, больше не верила украинским властям, совсем. Понимала, что ей, как работавшей в военно-гражданской администрации, светит в лучшем случае пятнадцать лет тюрьмы. Если до этого не убьют без суда и следствия.
Лиман к концу сентября оказался уже почти в кольце. Гремело снова со всех сторон, обстрелы города усилились. Бабушка уговаривала Катерину уезжать, эвакуироваться вместе со всеми желающими. А желающих уехать теперь, избежать встречи с украинским "правосудием", было больше, чем весной. Никто не хотел оказаться под статьей о коллаборационизме.
Катерина в целом была согласна эвакуироваться. Но надо было убирать урожай на огороде, надо было помочь бабушке подготовить дом к зиме. Каким-то чудом дом всё ещё оставался целым, хотя недавно прилетело в соседский, развалило почти полностью. А в бабушкину стену прилетело несколько осколков да взрывной волной стекла в одном окне выбило, наклеенный скотч не спас. Катерина каждый день уговаривал бабушку всё бросить и ехать с ней в Россию, но Марья Валентиновна снова упёрлась.
И проснувшись однажды утром, отправившись на работу, Катерина обнаружила, что Лиман оставлен русскими. Как теперь можно было покинуть город? Она не знала. В панике она вернулась домой. И тут вдруг бабушка оказалась на высоте. Она достала с чердака старую дедову куртку, в которой он ходил на рыбалку. Катерина не помнила его, он помер от пневмонии, когда ей было пять лет. Как раз на рыбалке и простудился. Куртка была огромная, Катерина в ней тонула, но она была в пятнах маскировочного цвета и защищала от ветра. Рюкзак, коврик туристический --- потрепанные, старые, но вполне годные. Бумажную карту местности, устаревшую, конечно, даже не двадцати-, а тридцатилетней давности. Катерина пыталась отнекиваться, мол, у ней в телефоне есть карта. Бабушка сказала, что на всякий случай. Нашли и дедов спальный мешок, летний и легкий. Всё же лучше, чем никакого, да и погода стояла относительно тёплая. Сверяясь с картами русских телеграм-каналов, показывавших, куда уходят российские войска, попытались с бабушкой составить маршрут до Кременной по карте. Если по прямым дорогам, то тут было всего тридцать километров, за полдня можно дойти. Если повезёт, то можно было бы поймать попутку с отставшими беженцами. Вот только прямая трасса от Лимана до Кременной простреливалась, и они с бабушкой попробовали придумать путь в обход.
--- Иди вдоль лесопосадок, --- напутствовала наконец внучку Марья Валентиновна. --- Зверей не бойся, бойся людей. Нет хуже зверя, чем человек. А если увидишь, как я проклинаю внучку-коллаборантку по телевизору --- не верь. Пиши, как договорились. Ну всё, с Богом.