Незаметное

   В апреле у бабушки кончились лекарства, и Катя решила пойти к украинским войскам, ведь должен был у них быть медик.

   Все попытки выпросить, купить лекарства, проваливались. Катя не представляла, каково было диабетикам без инсулина, и другим хроникам, если она не могла найти даже лекарство от давления. Гуманитарка в городе появлялась редко и ограничивалась в основном продуктовым наборами, лекарства если и завозили, то Катерина не могла найти, куда.

   В конце концов она сумела договориться с вэсэушником, который возил припасы солдатам на передовой, чтобы он из другого города привёз медикаменты. Вот уж не думала-не гадала, уезжая из Чехии, что её "профессия" вдруг окажется нужной. В чём-то даже уникальной. Не то чтобы ей хотелось этим заниматься. Она попросила шофёра, чтоб он никому не говорил. И как ни странно, он сдержал обещание. Вот уж чего она не ждала. Был довольно нагл, но делиться ею не хотел, пользовался один, тайно. Заезжал к ней раз в несколько дней, собирал деньги на лекарства, в следующий раз привозил всё, что она заказывала. А она уже заказывала не только для своей бабушки, но и ещё для двух-трёх соседей, на сколько денег хватало.

   Бабушка знала, и все соседи знали, как она добывала для них лекарства, но делали вид, что не знают. Сердечно благодарили за лекарства. Некоторые стыдливо отворачивались.

   А потом в мае пришли русские. Страшно было сначала, очень страшно, особенно когда они "зачищали" один подвал за другим. В голове вставали адские картинки из Бучи... К счастью, в Лиман, похоже, зашли группы поприличнее, ни о каких зверствах в городском чате не кричали, хотя призывы выйти на улицы и кидать в российские танки коктейлями Молотова появлялись регулярно. Катя игнорировала подобные революционные призывы, ей, хотя бы ради бабушки, нужно было оставаться живой. Да и какой из нее воин. Но лекарства были нужны, и она пошла в центр раздачи гуманитарки сразу же, как услышала об этом, потянулась вместе с остальными оставшимися жителями, одной из первых. Солдаты, грозно охранявшие периметр площади, где из белого камаза раздавали гуманитарку, казались воплощением вселенского зла. Казалось, чего-то ждут, но чего --- непонятно.

   Ей дали пакет с продуктами.

   --- Лекарства есть у вас какие-нибудь?

   --- А какие нужны? --- спросил солдат, протянувший пакет. Был он какой-то немного грузный, неловкий, явно немолодой, хотя и не особо старый.. Очередь замерла, он заметил. --- Всем нужны?

   --- Да, да. Мне б инсулин... От сердца бы... Щитовидка... --- несмело заговорили люди.

   Солдат вытащил пустой ящик из грузовика, сел на него и стал составлять список людей и нужных им лекарств. Второй солдат в грузовике продолжал выдавать продукты.

   Катерина отошла чуть в сторону и стала наблюдать, слушать разговоры людей, пришедших за гуманитаркой, опасаясь, что охранники прогонят её. В очереди не услышала ничего из того, что ожидала, о "зверствах оккупантов". Оккупанты иногда косились, но не прогоняли, не домогались, не издевались.

   Грузовик довольно быстро опустел, хватило не всем. Солдат до самого конца записывал всех, кому нужны были лекарства. Наконец он встал с ящика. Катерина подошла к нему.

   --- Что, не хватило? Завтра ещё привезём, --- с участием сказал он, не заметив, что она держит полученный пакет.

   --- Нет, спасибо, у меня есть, --- Катерина приподняла пакет.

   --- Тогда что?

   --- А лекарства точно привезёте? --- с осторожностью спросила она.

   --- Конечно, --- безразлично ответил солдат, закрывая грузовик и собираясь подсесть к водителю.

   --- Ну, может быть, я могла бы... --- говорила она с намёком, следуя за ним по пятам. Он вдруг резко обернулся. Лицо его было спрятано под балаклавой, но Катерина видела, как нахмурились его брови и сверкнули глаза.

   --- Что "могла бы"? --- резко и гневно спросил он.

   --- Как-то поспособствовать... --- Катерина старалась говорить нежно, с любовью

   У него дёрнулся глаз.

   --- Отблагодарить, по-женски, всего лишь... --- поспешила она исправить свои слова. Но он отвернулся.

   --- Дура. Жди, завтра приедем, всё привезём, --- и ёмко заковыристо выругался. Сел в кабину, резко хлопнул дверью.

   Ей стало очень, очень стыдно.

   И действительно, на следующий день и привезли, и выдали, и ничего не потребовали взамен.

   Дальше, под русскими, жизнь начала налаживаться. В городе появилась какая-никакая администрация, русские --- чеченские, бурятские, фиг пойми какие ещё --- военные, хотя и ходили с проверками, ни к кому не приставали и никого не обворовывали. Следили за порядком. Регулярно завозили гуманитарку.

   Однажды по площади, где раздавали гуманитарку, вдруг прилетел снаряд. Многих ранило. Солдаты стали командовать, чтобы люди отходили к стенам, сами вставали между людьми и площадью, прикрывая собою мирных жителей предположительно чужого города. Катерина слышала, как они клянут "укропов". Понимала, что прилетело от своих. А потом по Лиману стало прилетать регулярно. Войск в городе практически не было, кроме тех, кто охраняли порядок. Боевые части окапывались за городом. Прилетало и на той улице, где жила Катерина. Там вовсе были одни старики. Причем, каждый раз прилетало в разные дома. Укропы, оставив город, разбивали его. И это так не похоже было на все заявления по телевизору, что Украина заботится о своих гражданах... И совсем не было похоже на "зверства оккупантов".

   Катерина записалась на работу в военно-гражданскую администрацию с тем расчетом, чтобы быть поближе к ресурсам, к гуманитарке. Чтобы иметь возможность помогать людям на своей улице. Потом нашла себе велосипед, начала ездить по городу и к другим старикам, которым трудно было ходить самим, составляла списки, возила вещи, информацию, поддержку. Разговаривая с людьми в администрации, открыла для себя российские телеграм-каналы. Понимая, что там тоже может быть пропаганда, и что не всему надо верить, всё равно больше верила им, русским. С точки зрения украинской пропаганды, многие события вообще не имели смысла. Если же она читала русских военкоров, все события, все причины и следствия выстраивались в четкую систему. С каждым днём всё больше и больше. В том числе эта злополоучная Буча --- постановка, как теперь поняла Катя. Просто те факты, которые изобличали украинскую ложь по этому делу, по украинскому телевиденью не транслировали. Не показывали исследование французских патологоанатомов, указавших главную причину смерти мирных: мелкие "гвоздики" из артиллерийских снарядов. Если в городе стояли русские, они что --- обстреливали сами себя? Эту ещё обмундсменшу Денисову по-тихому уволили, когда она призналась какому-то иностранному телевиденью, что ни одного подтвержденного случая изнасилования у них нет и что она это выдумала, чтоб Украине побольше оружия выдали западные партнеры. Как-то тошно было продолжать слышать по украинскому телевиденью (оно всё ещё ловилось в городе) всю ту ложь, которой граждан Украины кормили первые два месяца СВО, и продолжали кормить сейчас. Она долго не могла понять, почему Украина обстреливает мирный Лиман, нечаянно, не по своей воле оказавшийся в "оккупации"; обстреливает своих же жителей, которых обещает освободить. Ну да. Освободить --- а потом осудить за коллаборационизм. С точки зрения Украины, все, кто остался жить в "оккупации", моментально становились "сепаратистами", а значит, их можно было обстреливать. И при таком отношении украинских властей к своим гражданам освобождения от "оккупации" как-то уже не очень хотелось.