Дамиан (ЛП)

— Карлос, но тогда как ты оправдал беременность?

«Вот она, начинается».

— Дженнифер, любовь моя, ты знаешь, что Палома в то время управляла клубом Paraíso, и ты также знаешь, что в первые дни с девушками работала и она…

— Ты козёл! Ты заставил Дамиана поверить, что Бланка дочь одного из клиентов? Боже Карлос! Из всего, что ты мог придумать, ты должен был так опорочить её?

— Лучше анонимный клиент, чем её настоящий отец. И кстати, послушай меня, женщина: в следующий раз именно ты отправишься в Пуэрто-Рико и будешь рисковать своей задницей, чтобы спасти несчастных из нашей семьи! — взрываюсь я, чтобы заткнуть её.

— Любовь моя, ты неправильно меня понял. Я не сомневалась в твоей способности решать проблемы, но ты должен признать, — таланта рассказчика у тебя нет.

Эта обманщица пытается выкрутиться. К чёрту! Я люблю Дженнифер такой, какая она есть. Правда, она только что предложила мне прекрасную возможность указать на её же ошибки, и я собираюсь этим воспользоваться. Просто чтобы напомнить, кто главный.

— Да, профессиональный лжец среди нас — это ты. В конце концов, ты месяцами выдавала себя за другую, только чтобы…

— Хорошо! Ты победил. Возвращайся домой, Диабло, я так по тебе скучаю.

Я знал, что она не позволит мне продолжать. Даже спустя год ей всё ещё ужасно стыдно, и я думаю, это будет продолжаться, пока мы не станем двумя беззубыми стариками.

— Самолёт ждёт меня в аэропорту mi vida (моя жизнь), дай мне убедиться, что Дамиан и Бланка восстанавливаются, и я буду у тебя раньше, чем успеешь снова произнести моё имя.

Иногда я не хочу быть Карлосом Гардоса.

Глава 23

Бланка

Я просыпаюсь внутри пузыря, где нет ни шума, ни боли.

Пытаюсь говорить, кричать, но не слышу своего голоса. Неожиданно меня окружает свет, дезориентируя — я жива.

«Мужчина, в которого я влюблена, — мой брат».

Подобно урагану, смешиваясь, обрушиваются воспоминания, лишая меня дыхания и опустошая больше, чем пули.

«Как я смогу снова смотреть на Дамиана, зная обо всём, что мы сделали?»

Я пытаюсь пошевелиться, но боль в животе такая сильная, что я сдаюсь. Наконец, мне удаётся открыть глаза, и первое, что я вижу — он, моё проклятие. Дамиан сидит у изножья кровати, сложив на груди руки. Я молчаливо смотрю в зелень его усталых глаз.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает, вставая и передвигая стул ближе.

— Я в порядке. Думаю.

Не нужно утешительных слов, слышать их невыносимо. Не нужно избегать мыслей, рана внутри ещё долго будет обжигать.

— Ты облажалась, тебе не следовало вставать на пути, — вздыхает он.

«Не могу в это поверить, он и правда это сказал». Дамиан не может быть нежным даже в такой момент.

— Прости, что предпочла спасти тебя, обычно люди…

Слова застревают в горле.

«Я люблю брата».

Мой желудок выворачивает, меня тошнит при мысли о том, что между нами было.

— Мы должны поговорить о том, что произошло, — спокойно говорит он, но у меня создаётся впечатление, что это затишье перед бурей.

— Цезарь умер? — спрашиваю я с замиранием сердца. Он кивает и берёт меня за руку.

Дочь должна скорбеть о потере отца, но я ничего не чувствую. Много лет я надеялась, что кто-то уберёт его, но и предположить не могла, что этим человеком станет один из его детей.

«Его сын, мой брат, первый мужчина, в которого я влюбилась».

— Слушай меня внимательно, Бланка, — говорит Дамиан, глубоко вздохнув, — Я не твой брат, это первый пункт, который нам нужно прояснить.

— Но…

— Карлос говорил с твоей матерью. Вы с Тейлор не дочери Цезаря Кортеса, а случайный результат ночи с клиентом.

— Ты…

— Да, я сын Цезаря. И да, я убил своего отца. Я сделал бы это в любом случае.

— Он… — Дамиан не даёт мне говорить.

— Его больше нет, его клан — это стадо без пастуха, но я уверен, что скоро кто-то захочет занять его место.

— Я должна сказать тебе…

— Заткнись и слушай. Потом сможешь сказать всё, что хочешь, — сурово продолжает он.

Дамиан выглядит очень напряжённым, глаза красные, лицо осунувшееся, признак того, что он не спал чёрт знает сколько времени.

— Ты никогда больше не должна делать таких глупостей. Тебе не нужно меня защищать.

Он ругает меня на полном серьёзе.

— Но я…

Дамиан закрывает мой рот своей рукой.

— Ты невозможна. Последние два дня были пыткой, и ты не можешь понять, как я за тебя волновался. Так что заткнись и слушай меня.

Я смотрю ему прямо в глаза.

— Я не святой, Бланка. Думаю, это ты уже поняла. Я не могу предложить тебе ничего, кроме того, что видишь. Не жди, что я изменюсь, этого не произойдёт. Но если нам придётся жить в хаосе, объединив наши миры, я хочу, чтобы ситуация была для тебя ясна.

Я молча киваю.

Дамиан подаётся вперёд, и наши лица оказываются на расстоянии нескольких сантиметров.

— Я не могу гарантировать, что это будет вечно. Я ничего не могу обещать, мы можем просто жить вместе день за днём.

— Ты хочешь сказать, что хочешь со мной отношений?

— Какое отвратительное слово. Я предпочитаю рассматривать это как медленное взаимное знакомство, а там посмотрим.

«Когда я перестану обманывать себя?» Как я могу ожидать чего-либо от человека, который боится даже представить себе стабильные отношения.

До встречи с ним я тоже не знала, что такое любовь, но теперь я не могу довольствоваться заменителем. Абсурдно, что Дамиан продолжает отрицать очевидное.

— Я не хочу иметь кусочки, я хочу всего Дамиана. Если после всего случившегося, ты так и не готов быть со мной, я не буду настаивать. Я устала гоняться за тобой, бороться за нас обоих и жить под знаком вопроса. Ждать тебя — всё равно что ждать встречи луны с солнцем.

Он отстраняется и задумчиво смотрит на меня.

— Я думаю, тебе лучше пойти домой. Я буду в порядке.

Он не двигается.

— Уходи, Дамиан, — умоляю я.

— Почему сейчас? Что изменилось за два дня? — спрашивает он. На его лице дёргаются мышцы, свидетельство, что Дамиан начинает злиться.

— Изменилось то, что этого мне уже недостаточно. Я заслуживаю большего.

Он горько улыбается, качая головой.

— Ты разочаровываешь меня, Бабочка. Ты сдалась, — он быстро встаёт и, не глядя на меня, выходит из палаты.

— Я не сдалась. Сдалась надежда, что ты достаточно сильный, чтобы позволить кому-то любить тебя, — тихо говорю я, понимая, что он не сможет услышать мои слова. Я построила замок, когда существует одна реальность: Дамиан Монтеро принадлежит только самому себе.

Глава 24

Бланка

Я открываю глаза и испытываю замешательство. Последнее, что помню отчётливо, это присутствие Джулиана в моей квартире, когда вернулась из больницы. Воспоминание о его голосе эхом отдаётся в сознании, вызывая тупую боль, будто в мозг вонзили кинжал. Оглядевшись, я обнаруживаю, что лежу на кровати в своей старой комнате на вилле Кортеса. Пытаюсь встать, но я привязана. Внезапно гнев и страх берут верх. Я с силой дёргаю за верёвки, но этого недостаточно, тогда поднимаю ноги, создавая рычаг на изголовье. Ударяясь о стену, дерево создаёт шум, который полностью пробуждает меня от оцепенения, и я начинаю тянуть с большей силой. Чувствую, как усиливается давление вокруг запястий, верёвки входят в плоть, но, несмотря на боль, я продолжаю. Я хочу уйти отсюда, больше не позволю этому мужчине приблизиться ко мне.

— Хочешь освободиться? — спрашивает он с издёвкой.

Этот голос, теперь уже настоящий и реальный, пугает меня, но сейчас не время сдаваться. Не хочу, чтобы он почувствовал мой страх, потому что может возбудиться ещё больше.