Дамиан (ЛП)

Двадцать девять лет назад.

Папа сидит рядом со мной, а мама накрывает на стол.

— Я не голоден, — говорю я, надувшись.

Он гладит меня по голове, взъерошивая волосы, и улыбается.

— Barriga llena, corazón contento, Dami.

— Почему сердце должно быть счастливо, если у тебя сытый желудок? — спрашиваю с любопытством.

— Когда ты не ешь, ты счастлив?

— Нет, тогда у меня сводит живот.

— Вот что означает эта поговорка, Дами.

— Ты мой отец, — шепчу я, подтверждая его слова.

«Бл*дь. Он причина всего, человек, которого я ненавидел всю свою жизнь.»

— Нет, Дамиан. Он способен изобрести всё что угодно, чтобы уничтожить нас. Пожалуйста, не верь ему.

Пытаясь обезоружить отца, Бланка продолжает врезаться в него, но он поднимает оружие, чтобы не дать ей дотянуться. Она не может достать до него, а я могу.

Я выхватываю пистолет у Кортеса и целюсь ему в висок.

— Мой отец — человек, которого я ненавижу больше всего на свете, — рычу сквозь зубы.

— Боже мой. Ты мой брат! — в шоке кричит Бланка.

«Твою мать. И она, и Тейлор — мои сестры, и он всегда это знал».

— Всю свою жизнь я только и делал, что испытывал ненависть. Это единственная эмоция, которую я смог почувствовать с тех пор, как люди, которых любил, были уничтожены из-за тебя.

— Дами, — он тяжело вздыхает.

— Не называй меня так! Ты никто.

— У меня не было выбора, мне пришлось на время покинуть Кубу. Ты не представляешь, с какими трудностями я столкнулся. Мне пришлось изменить личность, но я вернулся.

Гнев сконцентрировался в одной точке: пистолет, приставленный к его виску.

Я хочу, чтобы он умер.

— Я заплатил за твои ошибки, вся твоя семья заплатила, но тебе этого было недостаточно. Нет, даже в настоящем ты продолжаешь уничтожать то, что мне небезразлично. Ты знал, что Бланка появилась в моей жизни, но даже не попытался остановить меня, прежде чем я уложил сестру в постель, и знаешь почему? Потому что тебе на всех насрать.

При этих словах она зажимает рот и оседает на пол.

«Что я сделал?»

— Возможно, тебе удалось очиститься, возможно, ты получил всю власть, которую когда-либо хотел, но ты не подумал защитить себя от своего злейшего врага.

Я нажимаю на курок.

Его тело падает. Бланка смотрит на меня с мольбой.

— Пожалуйста, убей меня, я не хочу жить с этим знанием, — шепчет она, вставая.

Дверь открывается, и входят вооружённые люди Рохо.

Я реагирую инстинктивно и пытаюсь защитить её.

Мы сталкиваемся, потому что Бланка подумала о том же.

— Если кому-то и придётся умереть, то это будешь не ты. Помни свою Бабочку, Дамиан.

Она выхватывает пистолет из моей руки и стреляет.

У меня затуманивается зрение, когда выстрелы множатся.

Крики становятся оглушительными: они мои, её, чужие.

Наступает тишина.

Ощущаю, как сердце бьётся в горле. Бланка смотрит на меня, но её глаза тусклые. Она оседает на меня, отчаянно цепляясь за шею.

— Ты был прав… Чтобы спасти короля, мне пришлось пожертвовать королевой, — шепчет она, закрывая глаза.

— Не делай этого, Бланка. Не смей умирать, — приказываю ей, словно она ещё может послушаться. Она больше не реагирует, не смотрит на меня вызывающе, не улыбается, как делала обычно, собираясь мне возразить. В моих объятиях Бланка остаётся безучастной.

Я кричу, впервые испытывая такую всепоглощающую боль.

Прижимаюсь лбом к её лбу и обнимаю, умоляя очнуться.

«Она не может уйти; не после всего, что произошло».

— Пожалуйста, — шепчу я, поглаживая её щеку большим пальцем, — прости меня.

Дышать тяжело, в горле горит.

«Чтобы спасти короля, мне пришлось пожертвовать королевой».

Слова проносятся в голове, не давая покоя. Я не должен был тащить её сюда, если бы доверял ей, Бланка была бы сейчас жива. История повторяется, как в фильме, в котором я обречён играть одну и ту же роль.

«Я убиваю всё, что мне дорого».

Мать умерла, пытаясь спасти меня, и теперь Бланка собирается сделать то же самое, отнимая у меня последний шанс быть счастливым.

— Не оставляй меня одного, — шепчу я, продолжая укачивать её.

— Дамиан.

Знакомый голос пробуждает меня от кошмара.

— Карлос.

— Вставай, бл*дь, действуй!

Я трясу Бланку, но она не реагирует; несколько раз зову её, но она больше не открывает свои прекрасные глаза, даже не подаёт признаков, что она ещё здесь.

— Путь свободен? — спрашивает Карлос, поворачиваясь к коридору, пока пытается вытащить меня.

— Да, препятствия мы устранили, — отвечает Адриан, или, по крайней мере, я думаю, что это он.

Взяв Бланку на руки и крепко сжимая, я, не оглядываясь по сторонам, пересекаю холл.

— Пожалуйста, проснись, не оставляй меня, — тихо умоляю я.

На улице Карлос усаживает меня в машину и мчится в сторону больницы.

— Ты ранен? — спрашивает он с беспокойством. Я не отвечаю.

«Она не может умереть».

— Бланка очнись! — кричу я. Из раны не переставая течёт кровь, я пытаюсь её остановить, но моих рук недостаточно. Тогда снимаю рубашку и использую её в надежде остановить кровотечение. — Мне страшно, Карлос, единственная женщина, в которую я влюблён, это моя сестра. Ты можешь меня понять? «У нас один отец, одна ДНК, мы обречены».

— Она не твоя сестра, — заявляет он, останавливаясь перед входом в отделение неотложной помощи. — Потом объясню спокойно, а сейчас беги.

Моё тело просыпается. Я открываю дверь, распахивая пинком. Когда вхожу в приёмное отделение, Бланка всё ещё без сознания. Ко мне устремляется медперсонал с носилками. Смотрю словно в замедленной съёмке, как они толпятся вокруг неё. В данный момент у меня нет сил, я могу только молиться, чтобы она была спасена. Я зажимаю руками голову, потому что чувствую невыносимую боль, но я не ранен, это моя душа истекает кровью. Ожидание кажется бесконечным; я часами плаваю в чувстве вины. Если бы я не испугался и поверил, Бланка была бы сейчас в порядке.

«Я трус».

Я затащил её в свою бездну, унижал, заставлял страдать, а она, несмотря ни на что, пожертвовала своей жизнью ради меня.

«Я никогда не заслуживал её».

Никогда я не забуду её последние слова, как никогда не смогу стереть её последний взгляд.

Карлос

Дамиан выглядит как человек, потерявший рассудок. Я по меньшей мере раз десять говорил ему провериться у врачей, но он не слушается, не говоря уже о том, чтобы ответить. Он стоит неподвижно, как грёбаная статуя, и смотрит в пустоту. Надеюсь, он выйдет из этого целым и невредимым. Не хочу даже думать, что придётся вытягивать его, как это было с Кас. Целой жизни будет мало, чтобы исправить бедлам, что он натворил.

В кармане вибрирует телефон. Я достаю его, и на экране вспыхивает фото Дженнифер.

— Мы сделали это. Я тебе перезвоню, всё будет хорошо, — успокаиваю, завершая разговор и не давая ей времени ответить. Затем выхожу из комнаты ожидания и ищу укромный уголок, чтобы поговорить более свободно. В это время суток больница — чёртов улей. У входа толпятся репортёры с тех пор, как узнали, что привезли тело Цезаря Кортеса, а его дочь находится в реанимации.

«Какая фиговая ситуация».

Я выхожу на задний двор, чтобы найти немного покоя, и делаю глубокий вдох, готовясь к очередному удару.

— Ты сказал? — начинает Дженнифер, едва нас соединяют.

— Ну же, mi amor, ты хоть представляешь, через что сейчас проходит Дамиан?

— Но он должен знать, эль Дьябло! Что ты придумал, чтобы не говорить ему правду? — подозрительно спрашивает моя женщина.

— Выдумал? Ничего! Я просто не упомянул, что Палома овдовела за несколько дней, когда Цезарь предложил ей выйти за него замуж… — стараюсь выкрутиться я.