Девятое сердце

Я спросил Двейла о его работе, которую он сейчас взял, и тот ответил, что пришло время отомстить тем бандитам, которые обосновались в руинах, располагавшихся в джунглях. Около десяти лет назад туда были отправлены несколько наших братьев, но не вернулись. А теперь пришла пора покончить с тем, что творится там. Да и платили за эту работу довольно не плохо. Что касается чести, то да, здесь я был полностью согласен с Двейлом. Потому решил помочь добровольно.

Через день мы оставили лошадей в одном селении, заплатив человеку за содержание, а сами двинулись через топи. Мы двигались очень быстро, перепрыгивая с кочки на кочку или же перелетая по лианам. Пол дня у нас ушло на то, чтобы вновь войти в джунгли, а к ночи мы уже были там, где была наша цель. Засев в кустах, мы наблюдали за тем, как по заросшим ступеням ходят люди, одетые в черные одежды. Здесь было довольно светло от факелов. Несколько повозок, видимо угнанных, стояло перед ступенями. Люди что-то сгружали, утаскивая куда-то наверх.

– Куда ведет эта тропа? – поинтересовался я.

– Раньше наверху был какой-то замок. Рэдж, нанявший меня, сказал, что это один из немногих замков, в которых базировалось сопротивление. Они были против местной власти, а сейчас стали еще куда хуже, как бандиты, разграбляя и убивая торговцев и тех, кто проезжает мимо. – ответил Двейл.

– Тогда предлагаю выждать пару часов, все равно они не подозревают о том, что здесь есть мы. И тогда нападем. – сказал я.

Двейл был согласен.

Как только факелы стали немножечко затухать, мы с Двейлом выскочили из кустов. Однако два человека на посту услышали наши шаги. Один из них, выхватив меч, бросился в нашу сторону, другой же подбежал к заросшему гонгу, и со всей силы ударил в него молотком. Звук разошелся по всей местности, при желании он бы и мертвого поднял среди ночи. Этого было достаточно, чтобы те, кто был наверху, приготовились к встрече с нами.

Я стал парировать удар за ударом, наносимым мне воином в черной одежде. Он очень умело уклонялся и от моих ударов. По его технике боя можно было сказать, что он был довольно хорошим воином, нежели простым бандитом. Уж это я хорошо знал. Однако он был недостаточно натренирован, потому пропустил пару моих выпадов. Двейл же к этому времени закончил с другим воином. Сверху, по ступеням прибежали еще несколько таких же воинов в черных одеждах. Они стали с лестницы кидать в Двейла заостренные лезвия, но тот мастерски отражал их своей секирой, подбираясь все ближе. Воины выхватили мечи, но не ожидали, что я выскочу из-за спины своего брата, пройдя мечом сквозь них, сбросив со ступеней. Двейл же рассек нескольких, и мы двинулись выше.

Поднявшись на плато, мы пробежали мимо огромной воротины, на которой было выгравировано часть герба. В моих мыслях сразу пробежала другая картина. Вдруг мы делаем что-то не так? Ведь ни я, ни Двейл, не знали всей истории его задания. Ему просто сказали найти и убить. И как наемник он выполнял все верно. Но вот верно ли?

– Двейл, – крикнул я, – может, стоит найти лидера и поговорить, нежели убивать всех без разбора?

– Нам нет до этого дела! – крикнул он в ответ. – Помнишь, они убили наших братьев?

Мы вбежали на освещенную площадь перед входом в крепость, где стояло несколько десятков воинов, держа в руках не только мечи, но и копья. Среди них стоял еще один воин, облаченный в черные одежды и серебряной броне, держа в руках меч с рукоятью, украшенной резным драконом и синим сапфиром в глазу. Он показал мечом в нашу сторону, и воины стали окружать нас, размахивая оружием.

– Двейл, – сказал я, сжимая клинок, – они не обучены оружейному делу, посмотри, как они машут клинками.

– Какая разница, мы пришли не налаживать дипломатию. Мы должны выполнить приказ! – произнес Двейл.

Теперь же я был в замешательстве. Неужели моему брату по ордену было все равно, лишь бы выполнить приказ? Или же он был точно таким же, как и описывал тех, с кем он вышел из ордена? Мне некогда было разбираться, когда в нашу сторону бросилась толпа воинов. И я был прав, они не умели сражаться. Я просто раскидывал их направо и налево, стараясь не убивать, но на время выводить из сознания. Двейл же не скупился, прорубая путь секирой.

Покончив с воинами, перед нами остался последний.

– Ты заплатишь за смерть наших братьев! – яростно проговорил Двейл. – За тебя дают хорошую награду! Сдашься ли ты или нет, значения не имеет.

Замахнувшись секирой, он попытался рассечь воина пополам, но тот уклонился, нанеся несколько ударов под ребра. Двейл выронил секиру из рук, и пинком был отброшен на несколько шагов назад. Теперь настала моя очередь вмешаться. Выставив свой меч, я приблизился к воину, принявшему боевую стойку. Относительно него я тоже принял одну из вариаций защитных стоек. Ни я, ни воин не спешили нападать, обходя друг друга кругом, как бы выискивая слабые места. Вскоре воин напал первым, и я отразил каждый его удар. Я попытался ударить в защите, но воин тоже хорошо уклонялся от каждого моего выпада. Мы вновь остановились, после череды атак. Двейл же потихонечку заходил с другой стороны, взяв в руки секиру, и воин это тоже хорошо видел. Он не знал, кто первый нападет, но был собран и готов ко всему. В этот раз я сделал несколько выпадов, попав точно по броне воина, оттолкнув его назад. Тот не потерял равновесия, и отпнул меня от себя, нанеся по мне несколько ударов, прошедшие мимо после уклонения. В этот момент я перехватил его меч, выбил из рук, сбил воина с ног, отбросив его наземь перед собой. Тот моментально вскочил. Двигался без меча он довольно быстро. Он подскочил ко мне, и практически с нескольких ударов выбил меч у меня из рук. Но и этого мне хватило, чтобы используя его технику сражения, нанести несколько ударов по серебряной броне, немного смяв ее в груди, при этом разбив свои руки. Воин отступил, держась за грудь. Я хорошо помял ему броню, и теперь ему было трудновато дышать. Он попытался было вывернуться и уйти от боя, но Двейл преградил ему путь. Одним ударом секиры он раздробил ему броню, отбросив воина от себя ударом. Воин пробил собой двери замка, сбив какие-то вещи с постамента.

– Давай вставай! – подошел к нему Двейл, пнув воина под ребра со всей силы.

Тот немного прокатился по полу. Я вошел следом. Замок, вернее то, что от него сталось, стоял на небольшой скале, скрываемой как деревьями, так и топями. От замка осталась всего одна стена и небольшой зал, заканчивающийся обрывом вниз, где лежали камни.

– Я ждал от тебя большего! – не угомонялся Двейл.

Он вновь подошел к воину, снова пнул его и подтолкнув к обрыву.

– Двейл! Остановись! – проговорил я ему. – Он побежден! Не видишь!

Я встал между ним и воином.

– Мы не убийцы! – проговорил я ему. – Неужели ты забыл?

– Нет, я не забыл. – проговорил он. – Но я прошел много сражений, где нельзя оставлять врагам жизнь. Мне нужна его голова, чтобы наши братья, были отмщены! Или тебя плохо учили в ордене? Мы не проявляем милосердия к врагам своим! Уйди в сторону, или же, как ни печально будет, я сражусь и с тобой!

– Нет, Двейл, отпусти секиру! – проговорил я. – Ты не знаешь, что было на самом деле.

– А тут и знать нечего! – проревел Двейл.

Одним ударом он отбросил меня в сторону, замахнувшись на воина. Тот стоял с готовностью принять свою судьбу. Двейл схватил его одной рукой, занося секиру над головой. И он бы обрушил секиру, если бы я не подоспел, и не отрубил ему руку, держащую воина за шею. Воин упал вниз, но зацепился за свисающие лианы. Двейл даже не вскрикнул, но не попал по мне секирой, лишь разрезал воздух. Следующий выпад меча прорезал его насквозь.

– Брат, почему? – проговорил он перед тем, как упасть вниз, на камни.

Никогда так отвратительно я себя не чувствовал. Я только что сам убил своего брата по ордену. Я знал, что он поступает не правильно, но с другой стороны он поступал правильно, выполняя свою работу. И это чувство сейчас засело во мне. Я не знал, правильно ли поступаю здесь я? Но одно я знал, что я не убийца. Я склонился, смотря в пропасть, где болтался на лианах воин. Он тоже был ранен, все-таки секира разбила доспех, и он держался, как мог. Посмотрев по сторонам, я нашел моток веревки. Привязав ее к каменному алтарю, а другую часть к себе, я свесился с утеса, протягивая воину окровавленную руку. Он непонимающе смотрел на меня. Лианы же тем временем начинали отрываться.