Бойтесь своих желаний

— Ты права, таких людей нет, и вряд ли когда-нибудь появятся. Я выше глупых привязанностей, вроде той, что питает к тебе твой приятель. Любой ребёнок понимает, как неразумно созданию с высшей природой проникаться любовью к смертным несовершенным существам. Хотя люди ведь тоже любят собак и кошечек, порой сильнее даже, чем себе подобных. Горько оплакивают питомцев, которых искренне считают друзьями и членами семьи, когда их короткие жизни подходят к концу, однако быстро утешаются, заведя новых. Для моего брата, если можно его так назвать, ты не более чем такой вот питомец, Эвина. Наверное, ждёшь, что он придёт и спасёт тебя, как доблестный рыцарь из старинного романа? Не жди. Человек вряд ли рискнёт собственной жизнью ради котика, а для бессмертного ставить на кон жизнь и вовсе безумие. Здесь я могу всё, в том числе и уничтожить равного себе. И он это понимает. Если кто за тобой и явится, то лишь мой глупый пасынок. Признаюсь, я очень на это рассчитываю. Надо было и его захватить, но я не могла рисковать такой ценной добычей, как ты. Тем более почти уверена, что он сам сунется в ловушку, как глупая мышь в мышеловку. Кстати, именно поэтому ты до сих пор ещё жива. Я болтаю с тобой не потому, что мне свойственны предрассудки глупых киношных злодеек, а потому что жду Эрлина.

Этого только не хватало! Значит я не только жертва, но и приманка для Эрлина. Если честно, мне очень хотелось, чтобы он пришёл и спас меня. Когда ты на краю гибели, не до благородства. Но Эсмит слишком ясно дала понять, что спасти меня Эрлин не сможет, только погибнуть за компанию. Так что лучше бы он не приходил.

Гораздо больше я верила в возможности Лайонела и надеялась на его вмешательство. Не может быть так, что он даже не попробует меня спасти.

— Надеешься, да? — Эсмит прочла мои мысли. — Понятное дело, на твоём месте каждый бы надеялся. Это даже к лучшему. Думаю, тебе стоит сохранять оптимизм до самого конца. Так будет проще нам обеим.

Стоило ей сказать про оптимизм, как меня вновь накрыло отчаяние. Я почти ослепла от слёз, которые лились против моей воли, я дрожала и судорожно ловила ртом воздух.

— Ну-ну, девочка, не надо так бояться. — Эсмит погладила меня по волосам, и мне показалась, что по голове скользнула змея. — На самом деле это даже не больно. Всё случится очень быстро. Твоя короткая жизнь закончится, положив начало моей вечности. Подумай о величии своего предназначения.

— Пожалуйста, не делай этого, — стуча зубами, с трудом проговорила я.

— Не могу, милая. Я должна. — Она притворно вздохнула. — Похоже, никто из твоих ухажёров не явится за тобой. Что ж, не вижу смысла тянуть дальше. А то и вправду скончаешься от ужаса и всё испортишь.

Я бы с радостью всё испортила, будь у меня такая возможность. Всё лучше, чем дожидаться кинжала в сердце. Но увы, не так-то просто умереть от страха только потому, что ты этого хочешь.

Эсмит занесла кинжал, а я зажмурилась, пытаясь вспомнить хоть какие-то молитвы. Вместо этого в голове крутилось лишь: «За что?» и «Зачем?»

— Ну надо же, всё-таки явились. — Гадина обращалась явно не ко мне. Ещё до того, как смогла разлепить плотно сжатые веки и разглядеть что-то сквозь пелену слёз, я знала, кого увижу. Эрлин и Лайонел — оба — стояли на другом конце комнаты.

Они всё-таки пришли за мной! Невольный вздох облегчения с шумом вырвался из моей груди. Страх сразу ослабил смертельную хватку. Я вовсе не была уверена, что парням удастся отбить меня у кровожадной твари, но, по крайней мере, я больше не одна. Как ни странно, именно это казалось самым важным.

— Хотите лично посмотреть на смерть своей принцессы? — Эсмит ухмылялась, она вовсе не казалась напуганной или обескураженной явлением моих заступников. — Что ж, смотрите. Зрелище стоит того. Как только вырежу ей сердце, займусь вами. А съесть его можно и позже.

Они оба рванулись вперёд, но словно наткнулись на невидимую стену и отлетели обратно.

— А вы думали, всё будет так просто? — Ведьма подбросила кинжал и ловко поймала его. — Размечтались. Я уж своего не упущу. Девчонка умрёт, и вы отправитесь вслед за ней. Оба.

— Будь ты проклята! — Демон снова и снова штурмовал невидимую стену.

Внезапно я ощутила, что снова могу двигаться. Очевидно, силы Эсмит уходили на контроль преграды. Резко ударить, спрыгнуть, броситься к парням… Удержит ли стена меня? Не узнаю, если не попробую.

Вместо жизненно важной молниеносной внезапности мои движения были вялыми и бессильными. Всей душой желая спрыгнуть или хотя бы свалиться с жертвенного стола, я смогла лишь перевернуться на бок, двигаясь как во сне или замедленной съёмке. Конечно же, моя жалкая попытка не ускользнула от внимания Эсмит.

— Ты куда это собралась? — Она резко пихнула меня обратно, отчего я больно приложилась затылком о столешницу. — Пожалуй, игра слишком затянулась. Пора её заканчивать.

— Да, пора, — раздался вдруг голос Эрлина, неестественно спокойный.

Я чуть приподнялась, чтобы увидеть его, хотя это было непросто — перед глазами всё плыло. Мой муж стоял чуть поодаль от преграды и, в отличие от демона, не пытался её преодолеть. В одной руке он держал горящую свечу из настенного подсвечника, в другой — мою тетрадь.

Я раньше, чем Эсмит, поняла, что он собирается сделать.

— Нет, Эрлин, нет! — Я рванулась вперёд, но тут же рухнула обратно, снова приложившись головой о стол. — Не делай этого! Не такой ценой!

— Плевать на цену. — Он говорил тихо, но я отчётливо слышала каждое слово. Очевидно, Эсмит тоже.

— Что ты задумал? Пожар здесь устроить? Ну и дурак. Вы сами сгорите, только и всего. Меня огонь не коснётся, так же как и вашей обожаемой рыжей малышки. Ей суждена другая смерть. Хотите погибнуть в дыму и огне из солидарности — пожалуйста, вы лишь облегчите мне задачу, сделав грязную работу за меня.

— Эрлин, пожалуйста, нет! — надрывалась я.

Сердце разрывалось при взгляде на его необыкновенно бледное сосредоточенное лицо. Он убивал себя и свой мир. Уголок тетради в его руках уже занялся огнём, и казалось, что горит не бумага, а сам Эрлин.

— Чего ты так орёшь? — рявкнула Эсмит. — Они всё равно покойники, как и ты. Хорош истерить!

— Подумай об отце, о сёстрах! — Я задыхалась от крика и рыданий. — Ты не можешь поступить так с ними!

— Я не могу поступить так с тобой. — Он не отрывал взгляда от листов, которые медленно корёжились и чернели, охваченные пламенем.

— Что происходит, будьте вы прокляты? — Ведьма наконец-то заподозрила неладное и рванулась к мужчинам.

Но теперь уже она не смогла пробиться через невидимую преграду.