Бойтесь своих желаний

Я прошлась по камере, осмотрела комнату, насколько позволяли решётки. Судя по свету, пробивавшемуся сквозь цветное стекло, сейчас утро. Жёлтые, розовые и лиловые отсветы витражей лежали на полу, словно разбросанные геометрические фигуры из разноцветной бумаги. Залитая мягким сиянием комната выглядела удивительно спокойной и уютной. Разве может что-то плохое случиться в такой мирной обстановке?

— Есть хочется, — пожаловалась я, вновь присаживаясь рядом с Эрлином. — И пить. Как я понимаю, завтрак не включён в обслуживание номеров.

Наёмник никак не отреагировал на мой убогий юмор, зато протянул мне фляжку. Кажется, ту самую, которую я помнила по нашему совместному путешествию.

— Что там? — подозрительно спросила я.

— Вода. — Он пожал плечами. — А ты думаешь, парни вроде меня утоляют жажду исключительно неразбавленным вином?

— Не думаю. Вода — это хорошо.

Только сделав первый глоток, я поняла, как сильно хочу пить. Вода была тепловатой и имела какой-то странный привкус, но я жадно хлебала, не в силах остановиться. Опомнилась лишь когда, судя по весу фляжки и звуку, вода осталась только на дне.

— Ой, прости, — виновато пробормотала я, протягивая фляжку хозяину. — Я почти всё выпила.

— Допивай, — добродушно разрешил он. — Тебе нужнее. Я обойдусь.

Я не стала разыгрывать благородство и с благодарностью допила до конца, вспоминая недобрый анекдот про алкоголика: «Ну, кисонька, ну ещё капельку». Эсмит всё-таки садистка. Ладно, она решила меня не кормить, чтобы получить голодного и злого дракона, но уж кувшин с водой могла бы оставить. А ещё лучше — прислать служанку с чаем или кофе. Утолив первую жажду, я вспомнила, что есть напитки и повкуснее воды. Опять я думаю обо всякой ерунде. А вместо нормального человеческого страха — неестественное возбуждение, как перед катанием на каком-то безумном аттракционе.

— Эрлин, почему мне не страшно? — жалобно спросила я.

— Потому что недооцениваешь опасность, — спокойно ответил он. — Ты привыкла к ощущению собственной силы и неуязвимости. Дракон всё-таки. Неудивительно, что тебе сложно поверить в то, что человек способен причинить тебе вред. В общем-то, со мной ты попалась на тот же крючок, — вздохнул Эрлин, — расслабилась, считая, что тебе нечего бояться.

Ужасно хотелось налететь на него с обвинениями или хотя бы вопросами, но я удержалась. И так ведь понятно, какими мотивами руководствовался наёмник. А сейчас мы союзники, не говоря уже о том, что он мне нравится. Насчёт причины моего спокойствия Эрлин, конечно, не угадал. Но откуда ему знать, что я воспринимаю Квентилон как плод своего воображения, а оттого подсознательно уверена, что мне как создателю здесь ничего не грозит. Я ведь так ничего и не рассказала о себе этой ночью, предпочитая слушать авантюрные истории Эрлина. С другой стороны, глупо было спрашивать его, если сама знаю ответ.

— Нам надо придумать какой-нибудь план, пока Эсмит не заявилась.

— Да что тут особо думать, — легкомысленно отозвался наёмник, будто речь шла о сущей ерунде. — Когда ведьма явится, скажи, что готова выполнить её условия и проглотить меня.

— Но…

— Для этого тебе надо будет обернуться драконом. А как только ты сможешь превратиться, попробуй разделаться с Эсмит. А я тебе помогу по мере сил. Эффективнее всего было бы застать её врасплох и сразу откусить голову, но что-то мне подсказывает, что ты выберешь трудный путь.

Я кивнула, мучительно соображая, что же меня не устраивает в его простом, но в общем-то довольно логичном плане. А ведь что-то здесь точно не так. Ну конечно!

— Браслет! — Я сунула Эрлину под нос «окольцованную» левую руку. — Вот эта гнусная вещица не даст мне причинить вред Эсмит.

— Действительно гнусная, — согласился наёмник, разглядывая браслет-личинку. — Но от этой дряни мы тебя без труда избавим. Давай руку.

Он покрутил моё запястье, осматривая «подарочек» Эсмит со всех сторон, хмыкнул, пару раз что-то пробормотал про себя и полез в сумку. Удивительно, что герцогиня не забрала у него бесценные воровские принадлежности. Хотя она взяла неожиданностью, просто впихнув его ко мне в темницу, тут уж было не до конфискации рабочих инструментов. Скорее всего, зачаровав замок в камеру, ведьма решила, что содержимое сумки наёмника не сможет ей навредить.

Далеко не все извлечённые из сумки предметы вызывали у меня доверие. Охотник за артефактами по очереди опробовал на мне стилет, какую-то не в меру длинную иглу, миниатюрные то ли клещи, то ли плоскогубцы. Во время экзекуции я пребывала в плену противоречивых ощущений. Прикосновения тонких прохладных пальцев к моей коже были невыразимо приятны, а вот касания металла настораживали и заставляли напрягаться. Впрочем, стоит отдать должное профессионализму Эрлина, он ни разу не сделал мне больно, а на избавление от мерзкой побрякушки у него ушло меньше пяти минут.

Ну вот и всё. Наёмник бросил браслет на пол, занеся ногу над опасной побрякушкой, но в последний момент остановился. Я, уже почти ощутившая мерзкий хруст раздавленного «рабского ошейника», в недоумении уставилась на Эрлина.

— Эсмит вполне может ощутить гибель своей зачарованной вещицы. Не стоит привлекать её внимание раньше времени. Лучше надень его обратно, а когда ведьма выпустит тебя, я незаметно стащу браслет.

Признав его правоту, я со вздохом вернула мутно-белую гадость обратно на левое запястье.

— Знаешь, мне уже почти хочется, чтобы она пришла поскорее, — призналась я. Наёмник недоуменно изогнул бровь. — Лучше уж пусть всё это скорее начнётся и закончится, чем проводить часы в томительном ожидании, теряя силы и решимость.

— В этом смысле ты, пожалуй, права, — признал он.

И, словно в ответ на наши рассуждения, скрипнула дверь.

— Заждались меня, голубки? — Эсмит словно подслушала недавнюю беседу.

Она выглядела выспавшейся, свежей и ещё более прекрасной, чем накануне. Я ощутила острый укол зависти. Не то чтобы у меня были основания жаловаться на внешность, но до совершенной красоты герцогини мне бесконечно далеко. И что мне стоило, продумывая героиню, наделить её бирюзовыми глазами, идеально правильными чертами лица и дивными тёмными волосами? Нет, проклятый эгоцентризм повелел списать внешность героини с собственной. Впрочем, моё лицо и тело меня тоже вполне устроят… если после сегодняшнего удастся сохранить их в первозданном виде.

— Ну что, Эвина? — Ведьма обращалась ко мне доброжелательно, чуть ли не дружески. — Надеюсь, ты оставила упрямство и готова спасти собственную жизнь ценой жизни того, кто виноват в твоих злоключениях?