Брат Вереска

– Что ж, идёмте.

– Вы не будете возражать, если я послушаю оперу в вашей ложе?

– Похоже, вы не оставите мне выбора.

Юстас не то чтобы боялся губернатора, скорее, он испытывал перед ним какой-то священный трепет. Прежде чем занять этот пост, Маслоу был шерифом, а до этого возглавлял спецотдел, в котором служили Шенди и Линуш. В молодости Маслоу считался одним из лучших агентов Айланорте, и Эскот сейчас даже гордился тем, что может вот так запросто с ним разговаривать.

– Если ты что-нибудь выкинешь, я тебя сам выкину прямо в зал, – громко прошептал Гаяш.

– Стойте! – Юстас вдруг схватил губернатора за руку, от чего на него ошалело посмотрели все трое: Маслоу, Ларсон и Гаяш.

– Ты обалдел? – первым отмер амарго.

– Меня не должны видеть те двое, – Эскот спрятался за широкой спиной Гаяша.

Когда Мартин и Миранда зашли в здание театра, Юстас вздохнул с облегчением.

– Теперь нам можно двигаться, господин Эскот? – поинтересовался губернатор.

– Мне бы ещё с Эришем повидаться, – ответил тот. – А вот и он.

Брат действительно не спеша направлялся прямо к ним.

– Миранда кроме как на встречу с Мартином, никуда не ходила, – доложил Эриш, поздоровавшись со всеми присутствующими.

– Юдж меня тем более не предупреждал, что здесь будут оба Эскота, – проговорил Гаяш.

– Вас тоже надо провести в мою ложу? – задал вопрос Маслоу.

– Нет, я на улице подожду, – улыбнулся Эриш. – Юстас мне потом оперу сам споёт.

– Хорошего вам вечера, – проговорил губернатор и собрался идти ко входу в театр.

– Ты обедал? – спросил Юстас брата.

– Конечно, нет.

– Давай, я тебе в антракте принесу бутерброд из буфета.

– Разве вы не боитесь быть замеченным? – обернувшись, спросил Маслоу.

– Боюсь.

– Тогда, Эриш, вам господин Ларсон принесёт бутерброд. Да, Эдгар?

– С удовольствием, – кивнул помощник.

– Ему с ветчиной, – сказал Юстас.

Эриш только хмыкнул, а Гаяш прикрыл лицо ладонью. Губернатор вместе с помощником и телохранителем прошли в театр и заняли место в ложе, куда за ними последовал и Юстас. Он встал чуть позади Гаяша, чтобы оказаться в тени, но при этом хорошо видеть зал. Эскот нашёл Мартина со своей спутницей почти сразу. Они сидели на предпоследнем ряду партера ближе к проходу. Юстас понимал, что вряд ли Лауден что-то сделает во время представления, но меньше нервничать всё равно не выходило. Вскоре Эскот увидел и Макса, который сидел на первом ряду амфитеатра.

– И кто из этой парочки маньяк? – шёпотом спросил Гаяш, когда заиграла увертюра.

– Надеюсь, что никто, – ответил Юстас.

– Пацан не очень похож на маньяка.

– Это мой друг.

– То есть вы ловите не маньяка, а маньячку?

– Если бы я знал. Она может быть с ним связана, понимаете?

– Лучше, чем ты думаешь. Но вообще некоторые бабы могут быть ещё теми маньяками. Похуже мужиков. Лично таких встречал.

– Статистически маньяки чаще мужчины.

– Это твоя статистика ерунда, как и теория вероятности. Ты же знаешь, как именно я познакомился с твоим отцом? Какова была вероятность, а? И смотри, где мы сейчас.

Гаяш познакомился с Линушем в камере. Амарго отбывал срок по сфабрикованному обвинению в убийстве, а отец Юстаса попал в тюрьму за превышение допустимой самообороны. Линуш мог бы этого избежать, если бы признался на суде, что он был агентом шерифа. Он этого не сделал и, выйдя по амнистии, продолжил свою работу. Линуш говорил, что Гаяш спас его в тюрьме, и не раз, за что Юстас был ему очень благодарен.

– Я бы очень хотел, чтобы Миранда не была в этом всём замешана, – вздохнул Эскот.

– На сколько процентов ты уверен в том, что она замешана? Только честно.

– Процентов на шестьдесят.

– Значит, она замешана.

– Почему вы так думаете?

– Потому что ты сын своего отца. Я знаю только одного человека, кроме Юджина, у которого так развито внутреннее чутьё. Это Линуш Эскот.

– Как человек, который прекрасно знает их обоих, могу лишь подтвердить, – проговорил Маслоу. – А теперь позвольте нам насладиться премьерой.

– Извините, – улыбнулся Юстас. – И спасибо.

– Тут когда-то теракт был, – где-то через четверть часа прошептал Гаяш, широко зевнув.

– Это вы так меня поддерживаете? – отозвался Эскот.

– Это я пытаюсь не уснуть стоя, как боевой конь.

– Вам опера совсем неинтересна?

– Мне Юдж рассказал сюжет. Бабу жалко, конечно, но это всё можно было за час сыграть. И без пения. Поют они хорошо, но долго и нудно.

Когда наступил долгожданный для Гаяша антракт, Маслоу напомнил Ларсону, что тот обещал вынести Эришу бутерброд. Эдгар тут же поспешил в буфет.

Эриш сидел на ступеньках оперы и любовался закатом. Он совершенно не жалел о том, что был сейчас здесь, а не на представлении. Эскот внимательно рассматривал всех, кто пришёл в театр после Миранды и Мартина, но среди посетителей не было никого со шрамом на щеке.

Где-то через час с лишним из дверей вышел Ларсон и заботливо протянул Эришу бутерброд на маленькой картонной тарелочке. Ветчины повар явно пожалел, а вот петрушки, которая лежала сверху, было как раз вдоволь.

– Спасибо. Сколько с меня? – спросил Эскот.

– Обижаешь, – улыбнулся Эдгар. – Ешь давай.

– Сколько действий в этой опере?

– Три. Могу в следующий антракт принести тебе чай. Ну, или бренди.

– Бренди был бы очень к месту.

– Тебе этот бутерброд на один укус, я смотрю. Я тебе ещё принесу. И бренди.

– Спасибо. Юстас там не сильно достаёт Гаяша?

– Они оба хороши, – усмехнулся Ларсон. – Ладно, я побежал, а то уже третий звонок.

Эдгар сдержал обещание и в следующий антракт вышел с ещё одним бутербродом и стаканчиком, на дне которого плескался бренди.

– Больше здесь не наливают, – виновато проговорил Ларсон.

– В зале тихо? – спросил Эриш.

– Ваш друг, кажется, ничего не подозревает и получает удовольствие от вечера. Ты отдыхай, а мне ещё надо цветы купить, – и Эдгар поспешил к ближайшему цветочному ларьку.

– Как там братец? – спросил Юстас, когда Ларсон вернулся с пышным букетом роз.

– Выглядит так, будто вид ночного неба для него намного интереснее оперы.

– Чистая правда, – улыбнулся Эскот.

Когда после окончания третьего действия отгремели аплодисменты, губернатор вместе с помощником и телохранителем отправился в гримёрку к приме, чтобы поздравить её с премьерой, а Юстас не сводил взгляда с Мартина. К его огромному удивлению, они с Мирандой не пошли к выходу, а направились к служебным помещениям. Цветов у Вудса не было, значит, они точно шли не приму поздравлять. Эскот заметил Макса, который тоже следил за другом, и помахал ему рукой.

– Иди, скажи Эришу, что происходит, – попросил Эскот. – Он на улице ждёт. А я за ними.

Миранда провела Мартина мимо надписи «сцена» и стрелочки, указывающей направление. Юстас почти перестал понимать, что происходит, но пошёл за ними.

– Ух, ты! Я всегда мечтал посмотреть на это изнутри! – услышал он восторженный возглас Мартина.

Может, всё было совсем не так, как нафантазировал себе Эскот? Может, у Миранды просто были какие-то старые связи в опере, и она решила воспользоваться ими и показать парню, который ей нравился, как выглядит театр за кулисами? Юстас вжался в стену и затаил дыхание. Мартин ей действительно нравился? Но к чему тогда был тот поцелуй? Вот ревность была сейчас совсем некстати. Эскот мысленно выругался.

– Ты когда-нибудь пил чай в театральной подсобке? – спросила Миранда.

– Никогда, – ответил Мартин.

– А хочешь? У меня здесь приятель подрабатывает монтажником сцены. Он нас угостит.

– Как-то неудобно. Мы ему не помешаем?

– Всё удобно. Он только будет рад гостям. Идём?

– Идём.

Юстас сейчас был готов поставить что угодно на то, что у приятеля Миранды был шрам на левой щеке, и сам пугался этой мысли. Лауден повела Мартина в подсобку, и Эскот снова пошёл за ними. Подойдя к закрытой двери, за которой скрылся его друг, Юстас прислушался.