Страница 3 из 76
Разговор, тем временем, становился все более бессмысленным и уже вовсе не забавным.
— А то ты не знаешь? — внимательный взгляд бусинок-глазок. Недоверчиво, с искренним интересом. — И правда, что ли, не знаешь?! Ишь какая вредная баба, даже дочери не сказала…
— О чем ты говоришь? Коли надо — нормально объясни, а так по что мучаешь недомолвками?
Оглянулась тревожно — стало прохладнее, на лес набегали тени, струясь вкрадчиво-легкими сетями. Вечер уже, совсем скоро поздно станет, а она засиделась. Встала, осторожно сгружая пикси на травку и отряхивая подол, поежилась от накатившего холода и голода. Горло снова опалило огнем. Все также молча подхватила корзинку с травами, выискивая глазами знакомую тропку меж деревьев. Совсем забылась — разве можно верить речам фэйри — пусть и выглядит он так, что сердце улыбается?!
— Эй, эй, ты куда, девка?
Айнэ покачала головой, устремляясь вперед, к светлому краю леса, подальше от реки.
— Эй, Ая… Аечка, Айанэ!
Тихий топот лапок за спиной. Еж сопел возмущенно, нагоняя её с явным трудом.
— Пропадешь без меня, девчонка дурная! Коль за тобой рыцари явятся, ещё откачивай тебя потом!
Сердце забилось гулко-гулко. Что такое он несет? Не дура она, поняла о ком речь. Вот только какое Рыцарям фэйри дело до нее? Никаких дел и долгов промеж ней и лесным народом никогда не было. Она и не видела ничего, кроме блуждающих болотных огоньков, не переходила черту — хоть и росли в глубине древнего леса Даннатан такие травы, что она б на зельях озолотилась, даже со своей неспособностью к чарам.
Высоко-высоко закричала пронзительно-резко птица, заставив испуганно вздрогнуть. Где-то вдалеке вдруг донесся громкий звонкий вой рога. Пальцы побелели от напряжения, стискивая ручку корзины, а горло сдавило, когда она увидела, как алый луч заката медленно обшаривает землю. Она все ещё в лесу. Она на границе. Хотелось броситься со всех ног, но тело будто онемело. Еж-дивный заворчал что-то, пытаясь подпихнуть. А там, у кромки реки, где высились, сплетая ветви, огромные деревья, блестели в полутьме глаза — несколько пар глаз. Изумрудно-зеленые, словно у кота, ярко-оранжевые, блестяще-сиреневые, бордово-алые — они смотрели, не мигая, жадно пожирая её этими взглядами, парализуя волю.
— Человечка… девица…
— Одна…
— Испуганная…
— Вкусс-сная…
— Потанцевать, закружить…
— Пир с охотой славные будут…
— Повелитель… позволит… сама пришла…
Голова закружилась, когда она осознала, кому те голоса принадлежали. Отчего-то сейчас она отчетливо видела сквозь тьму. Одни — высокие и тонкие, с костистыми лицами, сросшимися зелеными дугами-бровями, без одежды — лишь с узором из трав и цветов, тянули к ней длинные — в два локтя — когти. Другие — поменьше, с сиреневым отливом глаз, походили на фей из сказок — за их спинами трепетали прозрачно-тонкие стрекозиные крылья, а от третьих по телу шла дрожь — они походили на безглазых чудищ, обросших мехом, с клешнями рук и птичьими трехпалыми лапами.
И все это сборище сгрудилось у самого берега, давя на неё взглядами. Казалось, что какая-то энергия буквально разрывает воздух, заставляет его вязнуть в легких, понуждая развернуться, сделав первый робкий шаг навстречу им, со счастливой глупой улыбкой на губах.
— А ну стой! Стой, дура, кому говорю! Прекратить немедленно! — доносилось, как сквозь туман. Чего это ежик разоряется? Ноги уже ступил в воду, намок длинный подол и разбитые старые лапти, но она не обращала внимания — ведь так заманчиво блестели яркие глаза на том берегу.
— Она наш-шша, вестник, сама идет…
— Не придерется…
— Давно не было человечинки…
И тут разум словно ожил. По телу прокатился странный жар, тут же оборачиваясь колким льдом, взорвавшим вены. Морок спал — а Айнэ с ужасом поняла, что стоит ровно посредине брода, и чья-то лапа уже пытается ухватить подол. Самые решительные даже в воду почти заползли.
Нет, она не закричала — горло сдавило. Но внутри, тонко тренькнув, словно порвалась какая-то струна. Тело стало легким-легким — как пушинка. Хотелось смеяться от того, как четко она видела во тьме все вокруг, какими смешными казались потуги этих низших. Спасение погибающих — дело рук исключительно самой жертвы. Нет в их краях прекрасных принцев, да и не интересны им проблемы нищих лекарок. Она изогнулась, легко уходя от чужой лапы, и подпрыгнула — так высоко, что могла бы достать до середины дерева-гиганта. Маленькие смешные фигурки в лесу… Невиданная доселе сила текла по венам, ускоряла ток крови, заставляла тело послушно выполнять то, о чем раньше и помыслить не могла! В этот момент она знала, как сделать так, чтобы чуждая ядовитая кровь вскипела в их жилах, убивая, уничтожая. Как можно отдать ей приказ — и у них отнимутся лапы. Ослабнут крылья. Исчезнет зрение.
К горлу подступила тошнота, голова закружилась, тело повело — и она полетела вниз — но только уже едва ли понимая, что происходит. Странная сила истаяла без следа. Сейчас расшибется… Страха не было — только непонимание и щемящая тоска. Айнэ успела закрыть глаза, лишь надеясь, что не придется жить калекой, когда её с силой подхватили чужие руки, прижимая к чему-то жесткому и прохладному.
— Что человечка делает на нашей половине леса, да ещё и после заката? Если ты решила покормить низших, то, что ж… могу не мешать. Сделать заранее из себя отбивную было крайне любезно с твоей стороны, — вкрадчивый насмешливый голос прохладным шепот влился в уши, заставляя дернуться, резко распахивая глаза.
На неё смотрели раскосые, мшисто-зеленые, словно ядовитый мох илх, глаза, внутри которых клубилась пугающая, мрачная тьма. Бледно-золотистая кожа, острые резкие скулы, точеные брови. Чернильно-черная коса шевельнулась, как змея, и стали видны заостренные кончики ушей.
Фэйри. Судя по повадкам — Высший фэйри. Рыцарь?
— Ты немая? — спросили резко, заставляя встряхнуться.
— Сир… Дан… — словно язык отнялся от страха…
— Господин! — еж-колючка возник словно из ниоткуда, смотрел заискивающе, так, что поневоле задумаешься.
— А, пикси, — бросили небрежно, продолжая легко удерживать её на весу, — ты что это тут делаешь? Тоже оголодал?
— Господин, они — возмущенный тычок лапой в сторону притихших монстров, — договор нарушить хотели! Заманивали девицу чарами!
— А подкидывал её в воздух кто? — спрашивает насмешливо вроде, а тон ледяной
— Так… сама. Прыгучая оказалась.
— Вот как… — внимательный, пронизывающий взгляд Рыцаря заставил съежиться — и тут же что-то заставило вскинуться, глядя прямо в его глаза.
Посмотрела — и словно ухнула в звенящую бездну, наполненную шипами чужой боли, воем крови в ушах, кровавыми пятнами на земле, высверками меча.
В себя пришла от того, что её неласково тряхнули.
— Никогда не смотри в глаза фэйри, если не хочешь открыть ему свой разум и отдать душу, — снова пронзительный шепот шелест чужого голоса с хриплыми нотками — словно его когда-то сорвали криками.
Она завозилась, пытаясь вырваться из пугающих объятий — мозг отказывался воспринимать происходящее.
— Отпустить тебя, дева? — лесное отродье забавлялось, показывая острые иглы зубов во рту.
Тихо-тихо застрекотала невдалеке трясуница — известная болтушка среди пернатых.
— Если можете, господин, — ответила тихо, опуская взгляд, — сама виновата, нарушила запреты, хоть и не намеренно. Вы мне жизнь спасли!
Она подняла глаза, словно впитывая каждую черточку чуждого совершенного лица. Что-то было неправильно. Не так, как надо. Словно идеальная картина скрывала какой-то изъян. Но, столкнувшись с внимательным насмешливым взглядом, она тут же опустила глаза.