Страница 27 из 76
Князь Айнирё смотрел напряжённо, с какой затаенной тоской.
— Я хочу провести один ритуал — заговорил он, наконец, негромко, — он позволит найти твоего отца. А, вернее, точнее установить подозреваемое мною родство. Ты мне поможешь?
Отца. Пальцы сжались до боли, а на глаза навернулась слезы. Князь все время думал о ней, знал, что её волнует, беспокоился и старался оберегать.
— А это обязательно? Просто… мало ли как он отнесётся к дочери полукровке? Да ещё и взрослой… Да и я … — она вздохнула. Как выразить словами то, что чувствуешь всем сердцем? А если это все слишком? — я привыкла к вам. Мы знакомы меньше змейца, а мне кажется, что целую вечность. Я бы… — она растерялась под теплым взглядом алых глаз, смешавшись на миг от нежности, которая была в них только для нее, и всё-таки договорилась. — Если вы знаете, кем может быть мой отец и если он будет против того, что я буду учиться и что принадлежу фэйри, то пусть лучше все останется, как было. Вы стали для меня настоящим отцом.
Айна выдохнула. Она сказала то, что чувствовала, а в своих чувствах привыкла быть искренней. В ответ раздался тихий-тихий хрустальный перезвон — и она не сразу поняла, что Князь смеётся.
— Мой птенчик, ты льёшь бальзам на мою душу, — вампир улыбался, показывая острые клыки. — Ничего не бойся. Идём. Твой отец ничего не будет иметь против твоей нынешней жизни.
Не будет? Отчего он в этом так уверен, знает его? Нет, конечно, замечая сходство их родового имени, она иногда позволяла себе мечтать, что это он… но с матери бы сталось придумать имя рода самой, лишь затем, чтобы всем насолить!
Сердце билось в грудной клетке так, что, казалось, сейчас выпрыгнет.
Она прикрыла глаза, стараясь успокоиться, и медленно подошла к чуть мерцающему камню. Странно, но на ощупь тот был теплым… шероховатая поверхность приятно ласкала руку, так, что волнение незаметно истаяло. Она растерянно покачала головой, ощущая, как ползут по коже мурашки. Князь стоял за спиной, едва-едва касаясь плеч кончиками пальцев.
— Вампиры лучше прочих рас определяют родство. К нам часто обращаются с подобными просьбами — слишком хорошо мы чуем кровь, — негромко заметил он, — так что эта проверка скорее для тебя, чем для меня. Я уверен в том, что не ошибся, но алтарь укажет точно.
— А что?..
— Капни каплю крови на поверхность камня. Позволишь? — острый коготь упёрся в подушечку пальца, когда она согласно кивнула.
Капля багряной-алой, с темными прожилками, крови, растворилась на камне, медленно перекрашивал его в цвета заката. С неслышным человеческому уху звуком алтарь загудел, замерцал, покрываясь прозрачной пленкой, на которой, как будто наяву вдруг стали пробегать события, похоже, давно ушедших дней.
Высокая статная женщина с гордой осанкой, передернув плечами, что-то снисходительно говорит своему спутнику — аловолосому вампиру, так похожему внешне на князя. Тот смотрит на неё влюблёнными глазами преданного щенка и торопится выполнить пожелания уже не юной, но все ещё ослепительно прекрасной красавицы.
Мелькают чьи-то роскошные платья и воинские одеяния, почти слышится смех, топот ног, тихие вскрики…
Взгляд прикипел к происходящему так, что не оторваться.
Вот эта же пара — на балу, а напротив них, сверля тяжёлым ледяным взглядом, замер сам Князь — Айанэ узнает его мгновенно. Картинки мелькают все быстрее и быстрее, и смотреть на них все менее приятно. Женщина злится, её лицо теперь постоянно перекошено в гримасе презрения и гнева. Её спутник все чаще спорит с Князем, и кажется, что он специально пытается его на что-то спровоцировать, а тот не поддается.
Шепот, тихий шепот её крови, безумие прошедших дней, от которого так тяжело сейчас дышать.
Схватка. Двое вампиров, двое братьев сходятся в ней. Вот только это не благородный поединок, нет. Второй нападает на Князя исподтишка, на рассвете, когда внимание притупляется, а силы ослаблены. Он готов драться не на жизнь, а на смерть, настоящее воплощение боя, отлаженный механизм уничтожения себе подобных. Оскалены клыки, горят глаза, фигура стала массивнее и выше, обзаведясь странными наростами — но все равно он не мог превзойти Князя. Было видно — тот сдерживается изо всех сил, чтобы не навредить. Наверное, она не удержалась — вскрикнула от гнева и ужаса, когда когти все же пропороли кожу Князя, оставляя огромные рваные раны на боку, отшатнулась, чтобы этого не видеть — и её тут же подхватили сильные руки, удерживая.
— Все хорошо, птенчик, не бойся. Что было — то прошло. Этим событиям уже не один десяток лет…
Алтарный камень померк, потух, словно и не было ничего рию назад.
— И что… — голос дрогнул — что это было и что, по-вашему, доказывает?
В чужих объятьях было тепло и безопасно. Айнирё подхватил её под руки, легко удерживая на весу и сел на алтарь, усаживая к себе на колени, словно маленькую.
— Все очень просто, — Князь тихо вздохнул, и прохладное дыхание защекотало затылок, — наша кровь хранит воспоминания, которые мы можем никогда не вспомнить в реальности. Но они были и есть — и наши, и всех наших далёких предков… И при наличии специальных артефактов возможно “вспомнить” то же, что видели наши родители или прадеды… ты ее можешь увидеть воспоминания постороннего человека или нелюдя и даже дальних родственников. Кипра была твоей матерью, но а я… я твой отец, птенчик, — её стиснули ещё крепче, так, что почувствовала дрожь сильного натренированного тела… отца?!
Правда обрушилась на голову так резко, что, как ни готовилась, не смогла сосредоточиться — только пальцы сжались на плечах Князя крепко-крепко, словно она боялась, что тот растворится.
— Ну, полно. Я думал, ты уже подозреваешь…
— Мелькали мысли, но… — собственный голос звучал еле еле, — а вы…
— Ты и отец. Это совсем не сложно.
Ты… ох! Ежкины лапки! Сбылась мечта идиотки!
— Ты, — повторила как заворожённая, — точно ты, а не?..
Да, мерзко было вспоминать показанное, но вдруг?
— Нет, у них с Анарэт ничего не было. Она слишком сильно была одержима мною и властью, чтобы изменить по-настоящему. Но соблазнять его соблазняла...и, скорее всего, сама не ожидала такого эффекта — брат был слишком нестабилен.
— Вы его … убили? Ты…
Осеклась, прикусив губу клыком. И куда лезет?
Мужчина медленно покачал головой. Айна подняла голову — Князь… отец… он смотрел в пустоту, сжимая её побелевшими от напряжения пальцами.
— Не надо, — шепнула, испугавшись, — это не важно. Все равно мать давно в могиле.
— И тебе, кажется, не слишком её жаль, а? — взгляд был острым, внимательным, но… она была пока не готова открыться. Не хотела унижающей её жалости.
— Давай... как-нибудь потом поговорим, ладно? Пожалуйста! — улыбнулась вымученно.
Если он захочет, то легко выведает все ее смешные тайны. До сих пор не верилось, что этот блистательный, невероятно обаятельный, сильный и жёсткий аристократ — её отец.
Может, ей просто все это снится? Прижалась крепче, вслушиваясь в чужое медленно бьющееся сердце.
— Я пока не стану ничего говорить, — раздалось вкрадчивое над головой. Но не думай, что легко от меня отделаешься, дочь…
Айна сжала клыки и медленно выдохнула. Объяснить отцу, почему небольшая часовня, бывшая настоящим произведением искусства, к его возвращению будет лежать в руинах — довольно затруднительно. Да и неловко как-то гробить свою же будущую собственность.
Оставалось успокаивать себя именно так, поскольку ответить больше было обидчикам нечем. Обидно, досадно, но... ничего, ведьма, даже если она лишь немного ведьма, а в остальном — вампир, существо крайне мстительное. Отомстит, забудет, и отомстит ещё пару десятков раз. Девичья память она такая... непредсказуемая.