RAL

— Спасибо. Я забронировал номер на двоих на твое имя, можешь заезжать. Только на двое суток, дальше там занято. Вечером мы собираемся сходить в бар при отеле, это твой шанс. Бежать ему будет особо некуда, может, поговорите нормально, наконец.

— Я тебе так благодарна…

— Надеюсь я не ошибся, — Феликс вздыхает, — потому что никто больше не доверяет тебе. Хенджин ведь добрался и до Субина, позвонил ему, и вообще много узнавал про тебя. С твоим прошлым ему сложно будет тебя принять, а я вижу, что ему хочется.

— Ты не ошибся, — его слова расстроили Черен, но одновременно с этим дали надежду. — Как он?

— Мы уже неделю в Таиланде, а он выходил из номера всего пару раз, наброски делал на вид залива, — Феликс отводит взгляд, — на работе он нормальный был, а в отпуске хандрит. Еле уговорил его сюда приехать, а получается, что только хуже сделал. Он, наверное, скучает по тебе, но тему эту поднимать отказывается. Со мной и Чанбином не делится ничем.

— Если бы он дал мне второй шанс…

— Попробуй, — Феликс поднимается со стула и бросает на нее оценивающий взгляд. — Только ни слова о моей помощи. И приоденься, выглядишь как мокрая мышь.

— Я нема как рыба, — улыбается Черен и встает, чтобы обнять друга на прощание. — Увидимся еще, значит?

— Увидимся, — кивает Феликс, — я побежал, меня Чанбин там совсем потерял, наверное.

Черен смотрит на его удаляющуюся фигуру и думает, как же прекрасно, когда есть люди, которые в тебя верят.

Единственная сумка с одеждой, которую она привезла позавчера с Пхукета, собрана за пару минут, потому что Черен почти ничего из нее не доставала. Она ждет возвращения Рико и думает, думает, думает.

Воспоминания о холодном взгляде, которым наградил ее Хенджин, прежде чем захлопнуть за собой дверь ее квартиры в последний раз, ранят сердце. Образы, как он оттолкнул ее от себя, когда пыталась удержать, вцепившись в ткань пиджака, заставляют вновь почувствовать себя униженной.

— Пожалуйста, останься, — она плачет, закрывает собой входную дверь, чтобы он не ушел.

— Отойди, я больше не могу тебе доверять.

Черен встряхивает головой, пытаясь прогнать осточертевшие мысли, сколько еще можно мотать эту пленку болезненного прошлого? Она просто надеется, что спустя столько времени Хенджин остыл. Они оба поторопились в свое время. Он — разрушить построенное, она — убежать как можно дальше.

Она пыталась откреститься от их короткого романа, от их чуть больше длившейся дружбы, она честно пыталась забросить чувства в подвал памяти, закопать новыми впечатлениями, да только не получилось. И пусть ни Хенджин ни она сама за полгода их отношений друг друга по-настоящему так и не узнали, но ведь они могли бы? По крайней мере Черен была с ним искренней, она полюбила и уверена, что Хенджин любил. Как знать, если бы скелеты из их шкафов вывалились не так внезапно, может быть, они смогли бы принять это прошлое друг друга без расставаний.

Но сделанного не воротишь, а в настоящем есть всего два способа жить дальше: пытаться смириться, забыть, либо побороться за то, что между ними было и еще может быть.

Первое Черен уже попробовала, промотавшись по жарким странам вынужденным экспромтом. Ни волны морей и океанов, ни алкоголь и новые знакомства не помогли ей забыть то чувство тепла и спокойствия, что она обретала с ним рядом. Скребущая тоска и одиночество сжирали ее с потрохами, сердце Черен тянулось обратно, в Сеул, где ее возлюбленный все также работал в той самой компании, что навсегда изменила ее жизнь, перевернув с ног на голову привычное существование.

Рико возвращается не один, а в компании какого-то миловидного тайского юноши, который что-то очень быстро и громко говорит на своем певучем языке, не обращая на Черен ни малейшего внимания. Наконец, он уходит, звучно хлопнув за собой дверью.

— И что это было? — недовольно морщится Пак.

— А, не обращай внимания, — отмахивается Рико, но сам выглядит непривычно удрученным. —Что с отелем?

— Феликс забронировал нам номер на сегодня и завтра, надо ехать.

— Отлично, надеюсь, там хоть кондиционер работает, — парень выглядит уже чуть более радостным, чем был пару минут назад.

Его легкую сумку с тремя парами шорт, пятью футболками и сменой белья даже и собирать не требуется, все лежит практически не тронутым.

Они забирают из ванной комнаты маленькие бутылочки с шампунями и пакетики с гелем для душа, спорят минут пять о том, стоит ли воровать одноразовые тапки из номера, и вызывают такси, решив отдать денег, но не топать ногами по самому пеклу до отеля, где остановился Хенджин с друзьями.

У Черен болит живот, трясутся руки и ноги, ей страшно, что она встретит Хвана на ресепшн, вздрагивает несколько раз, завидев любого блондина, но каждый раз это оказывается не он.

Наконец, они заселяются в номер, тот оказывается чистым и уютным, но небольшим, впрочем, это маловажный вопрос, потому что жить им тут совсем недолго. В разгар туристического сезона вызывает удивление то, что вообще нашлись номера даже на два дня.

Рико убегает куда-то почти сразу, едва кинув свои вещи на кресло, обещает вернуться к вечеру и просит Черен привести себя в порядок перед важной встречей. Ей кажется это напутствие неприятной закономерностью, ведь уже второй человек деликатно намекает на ее непрезентабельный внешний вид.

Она идет в ванну, раздевается и смотрит на себя в большое овальное зеркало. В отражении она видит уставшую от жизни женщину с кругами под глазами и скорбным выражением лица. От недосыпа капилляры в глазах полопались, от соленой воды, которую Черен частенько ленилась смывать, волосы потускнели. Ключицы, всегда выделявшиеся, теперь стали почти графичными, от переживаний Черен уменьшилась, усохла, будто пыталась исчезнуть.

В этом отеле ванна с подогревом и гидромассажем, грех не воспользоваться тем, за что отвалены немалые деньги. Форсунки послушно гоняют воду, сильные струи которой ощутимо врезаются в тело, даруя расслабление. Черен почти засыпает от блаженства, ее разморило и хочется застыть в этом моменте хотя бы на пару часов. Кожа пальцев ног и рук скукоживается как у старухи, распаренное тело покраснело, а на щеках горит лихорадочный румянец. Черен понимает, что пора выходить, пока не словила сердечный приступ, у нее уже немного кружится голова от недостатка кислорода.

Белые накрахмаленные простыни манят невыразимо, взбитые подушки похожи на мягкие облака, а большая двуспальная кровать обещает комфортный сон. Черен ставит кондиционер на двадцать три градуса и решает, что вздремнуть—верное решение.

Настойчивый звонок мобильника будит ее около семи вечера. Пак на автомате тянет руку за телефоном, еще не вполне осознавая, где она и кто она, проводит пальцем по зеленой трубке на экране:

— Эй, ну что там, какие новости?

Судя по шуму на фоне, Рико все еще гуляет где-то у Сиамского залива с очередным знакомым, хотя они договорились иначе.

— Я только проснулась, — зевает она в трубку, — ты где?

— Совсем рядом, не переживай, — хмыкает он, чувствуя недовольство в голосе подруги. — Собирайся.

— Напишу тебе, — отвечает она кратко и бросает трубку.

Сообщений от Феликса нет, значит, они еще в номере или заняты другими делами. Черен чувствует особенное волнение, когда думает о том, что Хенджин где-то неподалеку, в одном здании, возможно, на одном этаже, а вдруг в соседнем номере? Мурашки бегут по телу от такой перспективы, она осаживает себя, пытается не фантазировать и не строить радужных замков заранее.

Черен умывается, чистит зубы, критически оценивает отражение в зеркале и понимает, что сегодня без косметики обойтись точно не выйдет. Она роется в спортивной сумке, вытаскивает оттуда потрепанную косметичку и делает макияж. За последние полтора месяца, что провела в Таиланде, она совершенно отвыкла от рутинных ранее процедур и теперь все кажется чересчур: подводка слишком черная, стрелки слишком длинные, брови выделяются, а губы красные, как у проститутки. Черен начинает нервничать, аккуратно прикладывает бумажную салфетку ко рту, чтобы промокнуть излишки помады, тушует румяна, укорачивает стрелки, чуть ли ни с линейкой проверяя их на симметричность. Она достает свое ультракороткое белое платье, надевает в кой-то веке парные трусы и бюстгальтер, цепляет на шею тонкую золотую цепочку с подвеской-сердечком, что подарил ей Хенджин на третий месяц отношений, заплетает низкий хвост, подчеркивая лебяжью шею и хрупкие плечи.