RAL

Вынырнув где-то сбоку из мрачной подворотни, Черен выдыхает от облегчения: вокруг уже ставшая привычной толпа людей всех национальностей, они ходят туда-сюда, дрейфуя от палатки с фастфудом до палатки с сувенирами. Она проходит вдоль высокого железного забора, состоящего из острых железных кольев, аккуратно забирается по каменным ступеньками и, наконец, попадает в отель. На ресепшн пусто, времени третий час ночи и здесь все закрыто. Черен громко топает шлепками по глянцевому керамограниту, выходит через арку в густо засаженный цветами дворик и держит прицел на второй корпус, где находится ее номер. В небольших бассейнах, коих тут три штуки, по одному на каждый корпус, плещутся дети и их пьяные родители. Черен зло ругается себе под нос, она бы тоже не прочь освежиться, но не в такой компании. Мелкие ящерицы ползают по тамбуру перед номером, громко жужжит холодильник, из которого опять кто-то спер ее пиво, а Пак думает, что в рот она ебала эту гостиницу, которая не тянет даже на две звезды.

В номере тихо и горит бра, подсвечивая занимающую всю стену фреску сомнительной художественной ценности, кондиционер безуспешно пытается разогнать духоту и жар, в комнате дышится тяжело. Черен включает люстру и громко кроет матом спящего на соседней кровати парня, она знает, что тот не проснется, потому что его сон каждый раз больше похож на кому. Стоило бы распинать этого ублюдка и заставить посмотреть на результат его ублюдских действий.

Рико вновь жрал в кровати и вновь не до конца доел. От пакета с остатками картошки фри и курицы стройной колонной тянутся крупные муравьи, утаскивая на своих спинах частички пищи. Их много и Черен по-настоящему мутит при взгляде на насекомых: она их ненавидит, мягко говоря.

Кулек с остатками пиршества быстро выносится в мусорку рядом с корпусом, муравьи давятся ногой через газету и выметаются веником в импровизированный совок из коробки от печенья. Глядя на остатки устроенного побоища, Черен становится грустно: укол совести за погубленные муравьиные души в миксе с общей разрухой жизни вызывает желание выброситься из окна. Она этого не делает только потому, что живет на третьем этаже и прыжок с такой высоты грозит лишь переломами, но никак не концом страданий.

Черен идет на балкон и разваливается в шезлонге, трепетно прижимает к груди бутылку рома и смотрит на звезды. Зачем она здесь? Она не в дораме и не в голливудском фильме, каковы шансы, что безумный план сработает?

Медленно, но верно она напивается, начинает себя жалеть. Первые слезинки скатываются по щеке, пыльной после прогулки по загаженным смогом улицам. Черен хлюпает носом и достает телефон.

Она у Хенджина в блоке везде, он у нее в отместку тоже. С анонимного аккаунта она заходит в инстаграм, где единственный подписчик-Енбок.

Директ встречает сообщением от него же. Феликс, как всегда, без какого-либо стеснения прислал ей фото своей новой татуировки на лобке: замысловатая вязь по его утверждению является верным заговором на отличную потенцию и гарантирует бурную сексуальную активность аж до ста лет. Черен предпочитает не спорить с сумасшедшими и сдержанно хвалит тонкость и изящество линий, заодно спрашивает, как Феликс избегает раздражения после бритья интимных мест, мало ли, есть какие секреты.

Феликс не онлайн, само собой, поныть больше некому, а тоска рвет на части. Черен просматривает все фото Хенджина, что у нее есть на телефоне, скролит долго ленту Феликса до фоток с кулинарного мастер класса, куда они все вместе ходили, и ревет. Она чувствует бесконечную усталость, откидывает под шезлонг почти пустую бутылку и возвращается в номер, где теснит Рико на одноместной кровати. Ей так херово, что хочется сдохнуть. Вместо этого она обнимает единственного человека рядом и проваливается в беспокойный пьяный сон.

Просыпается она в одиночестве, вся в поту, простыни, на которых она спала, можно отжимать. Похоже, кондиционер все же приказал долго жить, его раздражающего хрипучего гудения больше не слышно, а балкон открыт настежь.

— Детка, я больше не хочу видеть тебя в своей кровати, — Рико выходит из ванной комнаты в легких шортах и футболке с авокадо, на голове его чалма из отельного полотенца, закрепленная, чтобы не разваливалась, кокетливой заколкой с бабочкой. — Здесь невыносимо спать даже одному.

— Отель ужасный, — жалуется Черен.

— Хорошо, что скоро уедем, — Рико, как всегда, оптимистично настроен.

Этот молодой человек, с которым они познакомились какой-то месяц назад, был настоящей солнечной батарейкой, иначе как объяснить такое количество кипящей энергии? Его энтузиазм перекидывался даже на Черен, а потому они здесь.

— Думаешь, это хорошая идея? — снова заводит она набивший оскомину разговор. — Может, ему и не надо ничего. Может, ему лучше без меня.

— Стал бы тебе тогда помогать его лучший друг? Не накручивай. Приводи себя в порядок и пошли куда-нибудь, перекусим.

Спустя полчаса они сидят в небольшой кафешке, запивают кокосовое мороженое ледяной пина коладой. Черен снова вспотела, становится даже жалко потраченного на душ времени, ее не охлаждает ни тень от больших раскидистых деревьев, нависающих над террасой кафе, ни холодная пища. Рико смотрит в телефон и что-то активно печатает, в его необычайно голубых глазах мелькает попеременно удивление, азарт и веселье.

— Я провожу тебя и поеду на парасейлинг с другом, ты обратно сама доберешься?

— Наверное, — жмет плечами Черен.

У Рико много друзей везде и повсюду, он легок на подъем и готов сорваться с места по щелчку пальцев. Он живет в Таиланде уже пять лет, изъездил самые популярные маршруты вдоль и поперек и любезно предложил свою помощь как сопровождающего. Гид отличный, но ненадежный, никогда не знаешь, что он будет делать через минуту, хуже того, он и сам не знает.

Они заканчивают трапезу, неспешным прогулочным шагом идут вдоль набережной, где Черен покупает в уличной палатке солнцезащитные очки, закрывающие половину лица. Дешевый черный пластик не способен спасти от солнца, скорее наоборот, будет вредить, но они приобретены в целях маскировки, сегодня Черен нужно быть незаметной. Как героиня попкорнового детектива, она усаживается за круглый пластиковый столик очередной забегаловки, опускает пониже поля широкополой шляпы и, для верности, разворачивает местную газету, в которой не может прочитать ни одного слова. Солнце все больше раскаляет воздух вокруг, жара около сорока градусов, Черен ненавидит такую погоду и мысленно ругает себя, что назначила встречу здесь, а не в каком-нибудь торговом центре хотя бы. Заказывает горячий зеленый чай, потому что слышала, что это полезно в жару. К дымящейся чашке прикасаться нет желания, и она продолжает сверлить взглядом один и тот же абзац в газете, мысли ее витают отсюда далеко.

— Ты выглядишь очень подозрительно, — Феликс плюхается напротив и смеется от ее нелепой маскировки. — Рад тебя видеть.

— Привет, — голос у Черен садится, а на глаза наворачиваются слезы.

Она ужасно соскучилась, и не только по Хенджину, но и по Енбоку, и по Чанбину. Одним махом потерять и любимого, и друзей оказалось слишком сильным ударом. Она рада, что хотя бы Феликса ей удалось убедить в своей искренности, но то, что они не могут даже просто встретиться, не скрывая от всех остальных возобновившееся общение — расстраивает.

— Что ты нюни распустила, — качает головой Ликс, — у нас мало времени.

— Прости, — она шмыгает носом и отпивает остывший зеленый чай, — ты очень хорошо выглядишь.

Она не кривит душой и делает комплимент не из желания польстить. Феликс действительно выглядит здорово: платиновые волосы, отросшие до плеч и завязанные в небрежный хвостик блестят на солнце не хуже чем у моделей в рекламе шампуня; веснушки, которые стали еще ярче от безжалостного тайского солнцепека — настоящая изюминка для обычного корейца; руки в кольцах, тяжелые золотые часы на тонком запястье и рваная майка в сочетании с короткими шортами делают его похожим на актера или айдола.