RAL

Черен копается в ворохе подобных мыслей долго, пытается найти хоть одну, за которою можно было бы ухватиться и оставить на подольше.

Хенджин выходит из ванной со слегка влажными волосами все в тех же шортах и майке, бросает на Черен оценивающий взгляд и огорченно вздыхает.

— Все-таки накрутила, — констатирует он. — Сходи в душ, завари кофе, расслабься.

Пак в который раз удивляется, как быстро они поменялись ролями. Ей не хочется огрызаться доказывая, что контроль в ее руках, хозяйкой собственной жизни она себя давно уже не ощущает, все происходит само собой. Она сгребает еще одну запачканную простынь, заворачивается в нее, уходит мыться. Теплые струи воды уносят часть сомнений вместе с собой. Она делает себе кофе покрепче, садится на диван, и роется в сети, читая всякую ересь на форумах. В соседней комнате Хенджин снова включил музыку и рисует нечто понятное ему одному. В этом есть что-то…уютное? Тепло разливается в груди, Черен начинает принимать новую реальность.

Вечереет, она заказывает легкий ужин, встречает курьера и накрывает на стол. Хенджин садится есть, устало вытирает тыльной стороной ладони вновь вспотевший лоб.

— На сегодня хватит, я думаю, — заключает он, прежде чем приняться за свой суп из водорослей. — Нужно, чтобы просох этот слой.

— Ага, — кивает Пак. Она заходила в спальню и яснее картина не стала, очевидно, работы там еще не на одни выходные.

— Краской пахнет сильно, думаю, спать там небезопасно, поехали ко мне? — сходу предлагает Хенджин.

— На сегодня? — идея не кажется ей замечательной, но побыть с ним подольше хочется.

— На выходные, наверное, чтоб наверняка.

Хенджин хитрит нелепо и беззастенчиво. Черен прекрасно знает, что эта дорого обошедшаяся ей во всех смыслах краска сохнет несколько часов, а пахнуть перестанет уже через два. Но в гостях у Хвана она ни разу так и не была, ей интересно, каков его быт, и приятно, что он так заинтересован в их совместном времяпровождении.

— Ну же, — подначивает Хенджин, — после того, что мы с тобой сделали, в некоторых странах женятся, а ты отказываешься пожить со мной пару дней.

Черен вспыхивает и тут же гаснет, лишь легкий румянец выдает ее волнение.

— Ладно, соберу вещи и поедем.

***

Определенно, это день был особенным. Черен начинает понимать, что о Хенджине она не знает почти ничего, как только они въезжают в закрытый двор одного из самых дорогих районов города. Даже, чтобы снимать здесь жилье нужны такие доходы, которых, работая на полставки, как Хван, не достигнуть, если в планах есть питание хотя бы раз в день.

Черен жмет к груди спортивную сумку, в которую собрала самое необходимое, чтобы перекантоваться в гостях пару дней, исподтишка оглядывается по сторонам, отмечая множество камер видеонаблюдения и живые цветы в подъезде, чистоту и порядок вокруг. Они едут в лифте на какой-то высокий этаж, Хенджин расслабленно вертит на указательном пальце ключи от машины и что-то напевает себе под нос, не догадываясь о бурном мыслительном процессе, развернувшемся в голове Пак.

Они скидывают обувь и верхнюю одежду в широкой прихожей, проходят в гостиную, обставленную минималистично и, на первый взгляд, скромно. Черен же, повертевшаяся в свое время на верхушке этой жизни благодаря Субину, чекает суммы на раз, и сразу понимает, что такой интерьер, плод воображения модного дизайнера, стоит немало. Когда Хенджин проводит ей небольшую экскурсию по своему жилью, включающему и спальню, и гостиную, и мастерскую, и кухню, заставленную дорогой техникой, осознание бьет колоколом: жить здесь не просто не по карману менеджеру по продажам, жить здесь — уровень минимум главы их компании.

У Черен нервно потеют руки, знакомое чувство, схожее с тем, что испытывает рыбак, на удочку которому попался здоровенный язь его мечты, щекочет воображение. Неужели, словила удачу за хвост? Неужели, в кой-то веке повезло?

— Дорого тут снимать? — подсекает она золотую рыбку.

— Я не снимаю, родители подарили квартиру, — беззаботно отвечает Хенджин. — Располагайся. Хочешь поесть что-нибудь?

— Нет, мы же недавно перекусили.

— Слушай, я схожу помыться, кажется, краска мне в волосы накапала. Посмотри пока фильм?

Хенджин уходит, а Черен остается в гостиной, смотреть «Начало» на огромном плоском телевизоре в сверхкачестве на сверхскоростном интернете. Она смотрит, но не видит, глубоко погруженная в размышления. Многие вещи и обмолвки обретают смысл. Шанель и баленсиага в гардеробе рядового менеджера по продажам получают объяснения.

Похоже, что и вправду все вышло, как нельзя лучше: провал с Минхо был ужасен, но, все, что она от него хотела получить, теперь прямо здесь и само плывет ей руки. Черен уже и не рассчитывала ни на что, уязвленная и потерянная, разочарованная в жизни и в себе. Хенджина она пророчила себе как отдушину. Отдаваясь ему накануне хотела смыть чистой страстью нездоровое влечение к Минхо, хотела вычеркнуть корыстный расчет, что был с Субином, хотела просто чувствовать чувства, как и все другие люди, не марая стратегией их связь.

Что-то колет ей под ребра, тоска или нелепое сожаление по едва возникшим чистым намерениям. Черен вспоминает, как еще в школе встречалась с мальчиками только потому, что они могли что-то дать: защиту от агрессивных одноклассников, дорогие подарки, репетиторство по ненавистной математике. Конечно, бывала и любовь, детская, когда кажется, что вместе и навсегда, но сама собой она не возникала, была лишь вторичным признаком. Утром деньги, вечером стулья и никак не наоборот.

Хенджин, иногда глупый, иногда опасный, всегда красивый и добродушный мог бы стать первым человеком, которого она полюбила просто так. Теперь, разумеется, все немного иначе. В свете открывшейся информации шанс на то, что родители Хенджина, а следственно, и он сам, как минимум очень обеспеченные, а, может даже, и богатые люди, близится к ста процентам. Он то, что она изначально искала, вырвавшись из своего города в Сеул. Как жаль, что она не нашла его сразу, а потеряла время и нервы с Минхо. Как хорошо, что сейчас они с Хенджином вместе. Черен немного обидно, что ее симпатию пятнает алчность, однако фантазия тут же начинает изворачиваться, обеляя мотивы. Она ведь пришла к отношениям с Хенджином раньше, чем узнала, что он обеспеченный, верно? Значит все честно, значит — по любви.

Черен успокаивается, берет в руки смартфон и скроллит ленты новостей. Думать о сложном ей надоело и не хочется. Раз у этой сказки почти случился счастливый финал, она пустит все на самотек.

Хван выходит из душа голый, узкое полотенце на его бедрах лишь едва прикрывает самые деликатные части тела. Он виновато улыбается, жмет плечами и спешит объясниться:

— Я в спальне всегда переодеваюсь, да и чего ты там не видела?

Черен презрительно фыркает, усердно притворяется, что ей абсолютно не интересно. Ей абсолютно все равно на усеянную капельками воды смуглую кожу; ей наплевать на мокрые растрепанные волосы, которые Хван зачесывает ладонью назад, от лба, чтобы не лезли в глаза и не мешали выбирать в комоде из аккуратно скрученных в мудреные гульки трусов нужные; ей ни капельки не интересно, слетит ли на пол это держащееся на одном добром слове полотенце, обнажая то, что под ним… Черен хлопает себя по лбу и откладывает мобильник с погасшим экраном в сторону, отбрасывая к черту все. Иногда можно же позволить себе съесть лишний десерт?

Хенджин выбрал носки, трусы, домашние шорты и футболку. Он дефилирует по пути от комода до кровати как приглашенный айдол на парижской неделе моды и раскладывает свой нехитрый скарб на кровати, прежде чем переодеваться.

Черен мягко ступает по жесткому ворсу коврового покрытия, неслышно подходит к занятому натягиванием носка на левую ногу парню, тот резко вскрикивает от неожиданности и хватается за сердце.

— Ты такая драма-лама, — вздыхает Черен и валится перед ним на колени.

Хенджин растерянно смотрит на то, как она, по-хозяйски раздвинув ему ноги, устраивается между ними, откидывает полы мешающего ее плану полотенца, резко наклоняется и берет в рот.